Инвектива (Англ. Invective - Обличительная Речь, Брань)

Культурный феномен социальной дискредитации субъекта посредством адресованного ему текста, а также устойчивый языковой оборот, воспринимающийся в той иной культурной традиции в качестве оскорбительного для своего адресата. Механизмом И., как правило, выступает моделирование ситуации нарушения культурных требований со стороны адресата И., выхода его индивидуального поступка за границы очерчиваемой конкретно-национальной культурой поведенческой нормы, - независимо от степени реальности и в целом реалистичности обвинения (усеченным вариантом И. Является векторно направленная на адресата артикуляция терминов, обозначающих физиологические отправления или части тела, фиксированные в данной традиции в качестве непристойных).

Соответственно этому, сила И. Прямо пропорциональна силе культурного запрета на нарушение той или иной нормы. Максимально инвективный смысл обретают, таким образом, вербальные конструкции, моделирующие табуированное поведение. Это обстоятельство обусловливает широкий спектр семантического варьирования И. В зависимости от наличия и аксиологической наполненности в конкретных культурах различных нормативных требований и запретов. Для архаических культур, аксиологически акцентирующих ролевую состоятельность и трудовые навыки, характерны И., моделирующие формы поведения с низким адаптационным потенциалом (И. Со значением "неумеха" у эскимосов или "безрукий" на Таити). Для культур, акцентирующих пищевые запреты и предписания, типичными являются И., связанные с моделированием ситуаций поедания табуированной пищи, несъедобных предметов, экскрементов (например, И.

"ты ешь зеленых китайских тараканов" на Самоа). Для культур, жестко регламентирующих сексуальную жизнь, присущи И., моделирующие ненормативное поведение в данной сфере. Инцестуозные И. (типа инвективного совета вступить в интимные отношения с собственной старшей сестрой или матерью в индийском механизме издевательского отказа жениху) и оскорбления, относящие инвектируемого субъекта к противоположному полу или предполагающие его перверсивность (адресованные мужчине синонимы лат. Clitor на суахили. Русская идиома, эвфемически замененная "оборотом на три буквы", и др.). В культурах, высоко ценящих чистоплотность, в качестве И. Воспринимаются вербальные модели несоблюдения гигиенических требований [И. Со значением "грязный", "немытый" в немецкой и японской традициях, - ср.

Также выражения "грязные ругательства" в русском и dirty dozen ("грязная дюжина") в аналогичном значении в английском языках]. Для культур, высоко ценящих родственные узы, максимальными являются И., ставящие адресата вне семейных связей [bastard в итальянской культуре, psa krev ("песья кровь") в польской, "сукин сын" в русской]. Для культур с остро артикулированной религиозной, в частности - христианской, составляющей наиболее типичны И., выводящие своего адресата из сферы божественного покровительства (англ. God damn - "будь ты проклят Богом") или связывающие его с нечистой силой (русское "иди к черту") и т.п. Нарушения (выход за пределы культурной нормы) могут моделироваться в И. Как в программно-технологическом, сценарном (И.

Со значением "неспособный" в большинстве архаических культур), так и в ценностном (например, "рогоносец"у большинства европейских народов) их проявлениях. При переходе культурного запрета в разряд рудиментарных соответствующие И. Утрачивают свой культурный статус, при смягчении запрета снижается их экспрессивность (см. Стертую семантику современного общеевропейского "черт возьми" в сравнении с медиевальным. В средневековой Испании девушка, произнесшая эту И., считалась морально падшей. Аналогично, многочисленные табу, связанные с животными, делали зоонимы мощными И. В архаичных культурах, однако в современной культуре И. Типа "зеленая черепаха" у китайцев или "конь" у сербов теряют свою экспрессивность, - между тем, И.

"свинья" или "собака" сохраняют свой статус в контексте мусульманской культуры). В экстремальном варианте частое употребление утратившей свой исходный смысл И. Приводит к полной утрате ею инвективного значения ("девальвации"), - в вербальной практике массового сознания такие И. Выступают в качестве своего рода "детонирующих запятых" (Дж.Х.Джексон). С точки зрения своего адресования И. Дифференцируются на. 1) направленные непосредственно на инвектируемого субъекта, т.е. Моделирующие в качестве девиантного именно его поведение (все, приведенные выше). 2) ориентированные не на самого адресата И., а на тех его родственников, чей статус мыслится в соответствующей культуре как приоритетный. Так, при доминировании статуса отца И.

Направляются именно на последнего (индийская и кавказские культуры), в культурах, где доминирует почитание матери - на нее (русский и китайский мат). Направленность И. На жену оскорбляемого подразумевает его неспособность защитить женщину или сексуальную несостоятельность (культуры Азии). 3) адресованные максимально сакрализованному в той или иной традиции мифологическому субъекту (от поношений Зевса в античной до оскорбления Мадонны в католической культурах). - И. В данном случае выражает досаду на себя или судьбу (и семантически замещает наказание, как бы инициируя его со стороны означенного субъекта) или выражает вызов року (ср. Немецкое Donnerwetter - буквально. "грозовая погода" - и русское "разрази меня гром").

Иногда в качестве ненормативного и нарушающего культурный канон моделируется поведение самого инвектанта, если это ставит в унизительное положение адресата И. (см. Угрозу утопить врага в semen в ряде кавказских культур). Семантическим ядром И. Является сам гипотетический факт нарушения нормативного запрета (вербальная модель которого в контексте соответствующей культуры обладает предельной экспрессивностью), выступающий на передний план по отношению к непосредственному содержанию И. В силу этого И. Как культурный феномен практически не совпадает со своим денотативным смыслом, центрируясь вокруг смысла эмоционального. Возможность адресации И. Не требует ни малейшего реального соответствия поведения индивида предъявляемым ему в И.

Обвинениям (южно-европейские синонимы слова "гомосексуалист" или славянские синонимы слова "дурак", адресуемые оскорбляемым и просто неприятным инвектанту людям - вне какой бы то ни было зависимости от их сексуальных ориентации и умственных способностей). Кроме того, произнесение И. Само по себе есть нарушение запрета, вербальная артикуляция табуированных реалий и действий, что погружает инвектанта в ситуацию, фактически аналогичную ситуации карнавала, позволяющей безнаказанно нарушать жесткие и безусловные в нормативно-стандартной, штатной ситуации запреты (Бахтин). От прямого пренебрежения запретом на сквернословие до моделирования для себя табуированных и кощунственных действий. Катартический эффект, создаваемый ситуацией И.

Для инвектанта, рассматривается в философской и культурологической традиции как фактор предотвращения и снятия возможной агрессии. "тот, кто первым. Обругал своего соплеменника вместо того, чтобы, не говоря худого слова, раскроить ему череп, тем самым заложил основы нашей цивилизации" (Дж.Х.Джексон). Отмечено, что в культурах, где мало инвективных идиом (как, например, в японской), оформляется мощный слой этикетных правил и формул вежливости (P.M.Адамс), а рост вандализма и беспричинных преступлений связывается со стиранием экспрессивности И. В современной культуре (В.И.Жельвис). Таким образом, И. Рассматривается как один из механизмов замещения реального насилия вербальной моделью агрессии. В философии культуры сложилась устойчивая традиция исследования И.

В коммуникативном и общекультурном процессах (Дж.Х.Джексон, Р.Грэйвз, А.В.Рид, Х.Э.Росс, С.С.Фелдмен, К.Митчел-Кернан, К.Т. Кернан, Дж.Брюкмен, Р.М.Адамс, В.И.Жельвис и др.). Всемирный словарь нецензурных слов и выражений (Интернет) дает материал для сравнительного (в количественном отношении) анализа статуса И. В различных национальных культурах. Так, максимально объем-дом комплектом ненормативной лексики и фразеологии (418 словарных гнезд) представлены И. Английского языка, минимальным (2 словарных гнезда) - И. Латышского (для сравнения. Испанского - 310, голландского - 203, русского - 146, шведского - 120). М.А. Можейко.