Симуляция

Понятие постмодернистской фи-лософии, фиксирующее феномен тотальной семиотиза-ции бытия вплоть до обретения знаковой сферой стату-са единственной и самодостаточной реальности. В дан-ном аспекте постмодернизм развивает заложенную мо-дернизмом идею "крушения реальности", - уже Э.Ио-неско фиксирует соответствующий феномен примени-тельно к вербальной сфере. "слова превращаются в зву-чащую оболочку, лишенную смысла. И весь мир пред-стал передо мною в необычном свете, - возможно, в истинном своем свете, - как лежащий за пределами ис-толкований и произвольной причинности". Понятие "С." выступает базовым термином в концепции С. У Бо-дрийяра - "Симулякры и симуляции" (Бодрийяр) - согласно которой "замена реального знаками реального" становится лозунгом современной культуры, эволюцио-нирующей от парадигмы "отражения реальности" до маскировки ее отсутствия, и идущей дальше, достигая современного состояния, когда означающее "вообще не соотносится с какой бы то ни было реальностью" (см.

Пустой знак). В сущности, С. Основана на культивации и экстраполяции на все сферы социальной жизни пре-зумпции "пустого знака", т.е. Исходит из фундаменталь-ного "отрицания знака как ценности, из знака как ревер-сии и умерщвления всякой соотнесенности". Бодрийяр предпринимает анализ процесса С., понятой как "по-рождение, при помощи моделей, реального без истока и реальности. Гиперреального". В рамках С. Реальное как конструируемый продукт "не обязано более быть рацио-нальным, поскольку оно больше не соизмеряется с не-кой идеальной негативной инстанцией. Оно только опе-рационально. Фактически, это уже больше и не реаль-ное, поскольку его больше не обволакивает никакое во-ображаемое. Это гиперреальное, синтетический про-дукт, излучаемый комбинаторными моделями в безвоз-душное пространство" (Бодрийяр).

Рассматривая совре-менность как эру тотальной симуляции, Бодрийяр трак- тует в этом ключе широкий спектр социальных феноме-нов, демонстрируя их симуляционный характер в совре-менных условиях. Если власть выступает как С. Власти, то и сопротивление ей не может не быть столь же симу-лятивным. Информация не производит смысл, а "разыг-рывает" его, подменяя коммуникацию С. Общения ("по-жирает коммуникацию"), - С., таким образом, распола-гается "по ту сторону истинного и ложного, по ту сторо-ну эквивалентного, по ту сторону рациональных отли-чий, на которых функционирует любое социальное". Ре-альность в целом подменяется С. Как гиперреальнос-тью. "более реальное, чем само реальное - вот таким образом оно упраздняется" (Бодрийяр).

Не замечая свершившегося, культура, однако, продолжает "С. Ре-ального". В качестве симптомов этого Бодрийяр конста-тирует "непомерное раздувание . Знаков реальности. Непомерное раздувание вторичных истины, объектив-ности и аутентичности. Бешеное производство реаль-ного и референтного. Такова симуляция в касающейся нас фазе". Даже производство становится в этом контек-сте сугубо семиотичной сферой. Как отмечается в иссле-дованиях последних лет (С.Лаш, Бодрийяр, З.Бауман, С.Бест, Дж.Ваттимо, Р.Виллиамс, Д.Келлер, Д.Лион, Б.Смарт и др.), в современном обществе товары артику-лируются, в первую очередь, не в аспекте своей потре-бительной или меновой стоимости, но в аспекте стоимо-сти знаковой. В этом же ключе Джеймисон фиксирует квази-семиотизацию и феноменов художественной культуры.

"звезд наподобие Мерилин Монро, которые сами по себе трансформировались в товар (commodified) и превратились в свои собственные образы". Ана-логичные аспекты отмечает и Р.Барт ("Лицо Гарбо"). Подобная переориентация философии постмодернизма окончательно упраздняет какую бы то ни было возмож-ность мыслительного движения в рамках субъект-объ-ектной оппозиции - субъект-объектное отношение рас-творяется в игре дискурсивных кодов (см. Бинаризм). Это задает в постмодернистской системе отсчета специ-фическую артикуляцию бытия, субъекта и опыта. Человек как носитель культурных языков (см. "Смерть суб-екта") погружен в языковую (текстуальную) среду, ко-торая и есть тот единственный мир, который ему дан, - как пишет Р.Барт, если древние греки "взволнованно и неустанно вслушивались в шелест травы, в журчание источников, в шум ветра, одним словом - в трепет Природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль", то "так и я, вслушиваясь в гул языка, вопрошаю трепе-щущий в нем смысл - ведь для меня, современного человека, этот язык и составляет Природу".

В этом от-ношении, по Р.Барту, практически нет разницы, интер-претировать ли человека как стоящего "перед лицом мира" или как стоящего "перед лицом книги". Бодрийяр постулирует своего рода победу спекулятивного об-раза реальности над реальностью как таковой ("Злой де-мон образов"). Образ "навязывает реальности свою им-манентную эфемерную логику, эту аморальную логику по ту сторону добра и зла, истины и лжи, логику унич-тожения собственного референта, логику поглощения значения", он "выступает проводником не знания и не благих намерений, а наоборот, размывания, уничтоже-ния значения (события, истории, памяти и так далее)", в силу чего современная культура утрачивает живое ощу-щение жизни, реальное ощущение реальности.

Все это заменяется С. Реальности, с одной стороны, и С. Ее пере-живания ("прохладное" осуществление наслаждения) - с другой. Соответственно феномен "объективности" оказывается в этом контексте "просто одной из форм во-ображаемого" (Р.Барт). Программное утверждение того обстоятельства, что единственной реальностью, пред-ставленной в языке, является сама реальность языка, ре-ализующего себя во множащихся текстах, заставляет постмодернизм, расставляя точки над i, постулировать своего рода власть языка, формирующую мир соответ-ствующего дискурса, не претендующего, однако, на ста-тус референциональной онтологии. Онтология в качест-ве системно организованной категориальной матрицы для описания бытия вне его культурной ангажированно-сти в принципе невозможна в постмодернистском кон-тексте исчерпывающего (в смысле.

Исчерпывающего объект до дна) семиотизма. При таком подходе культур-ная универсалия бытия фактически совпадает с универ-салией текста (так, Джеймисон говорит о "фундамен-тальной мутации самого предметного мира - ставшего сегодня набором текстов"). Таким образом, культура постмодерна задает особую артикуляцию мира, в рам-ках которого бытие предстает как жизнь языка (процес-суальность плюральных игр означающего, осуществля-ющихся по имманентным внутриязыковым законам), понятая в качестве не просто самодостаточной, но ис-ключительной реальности. Презумпция отказа от идеи референции (см. Означивание) в контексте концепции С. Оборачивается презумпцией принципиальной семи-отичности и, следовательно, вторичности данной чело-веку реальности.

Постмодернистская рефлексия фунди-рована радикальной трансмутацией традиционного по-нимания культуры в качестве "зеркала мира". Презумп-ция принципиального квази-семиотизма культуры пост-модерна лежит в основе ее интерпретации современны-ми исследователями (Дж.Вард, Д.Харвей и др.) в качест-ве "зеркала зеркал". В этом вторичном зеркале, задан-ном языком, значимыми, по оценке С.Беста, Д.Келлера, Д.Лиона и др., являются не объективные реалии, но пре-тендующие на статус таковых интенции сознания к са-мовыражению, а текст, как пишет В.Лейч, оказывается "полем дифференцированных следов, касающихся его субъективного "я". Следовательно, по формулировке Р.Барта, сознание никоим образом не является "неким первородным отпечатком мира, а самым настоящим строительством такого мира".

В этом контексте Б.Смарт оценивает когнитивную стратегию постмодернизма как переориентацию с "рассудка" как самодостаточной и абсолютной ценности к конструктивному "воображе-нию". Самая кажущаяся непосредственность объекта оказывается сугубо вторичным конструктом, базирую-щимся на системе избранных аксиологических шкал и культурных приоритетов. По оценке Мерло-Понти, объ-ект возможен лишь в результате семиотического усилия субъекта. Таким образом, согласно рефлексии Лиотара, парадигма постмодернизма зиждется на радикальном отказе от идеи первозданности, автохтонности, несконструированности культурного объекта. В этой ситуации единственная реальность, с которой имеет дело культу-ра постмодерна, это "знаковая реальность" (Б.Смарт), "вербальная реальность" (Р.Виллиамс) или "гипер-реальность" (Д.Лион).

Даже в рамках концепций социо-логически ориентированных мыслителей, относящих себя к методологии постмодернизма (Бауман, С.Бест, Дж.Ваттимо, Д.Келлер, Б.Смарт и др.) обнаруживается программный отказ от идеи реальности и полное ис-ключение соответствующего понятия из концептуа.