Маринетти (Мarinetti) Филиппо Томмазо

(1876-1944) - итальянский поэт и писатель. Основоположник, вождь и теоретик футуризма. Испытал влияние Бергсона, Кроче и Ницше (в упрощенно-редуцированном варианте культурного функционирования их идей в массовом сознании). На уровне самооценки генетически возводил свою трактовку культуры и искусства к Данте и Э. По. Автор романа "Мафарка - футурист" (1910), сборника стихов "Занг-тум-тум" (1914) и основополагающих манифестов футуризма. "Первый манифест футуризма" (1909, опубликован в "Фигаро". По оценке М. Вызванного им резонанса, "бешеной пулей просвистел над всей литературой"), "Убьем лунный свет" (1909), "Футуристический манифест по поводу Итало-Турецкой войны" (1911), "Технический манифест футуристской литературы" (1912), "Программа футуристской политики" (1913, совместно с У.

Боччони и др.), "Великолепные геометрии и механики и новое численное восприятие" (1914), "Новая футуристическая живопись" (1930) и др. В 1909-1911 выступил организатором футуристических групп и массовых выступлений сторонников футуризма по всей Италии. Идейный вдохновитель создания практически всех манифестов футуризма, подписанных различными художниками, скульпторами, архитекторами, поэтами, музыкантами и др. В целях пропаганды футуризма посещал различные страны, в том числе - и Россию (1910, 1914). В отличие от экспрессионизма и кубизма, эмоционально локализующихся на "минорном регистре восприятия нового века", футуризм характеризуется предельным социальным оптимизмом, мажорным восприятием нового как будущего (по оценке М., "конец века" есть "начало нового").

В этой связи вдохновленный М. Программный "Манифест футуристической живописи" 1910 года (У. Боччони, Дж. Северини, К. Карра, Л. Руссоло, Дж. Балла) формулирует цель футуристического движения как тотальное новаторство. "нужно вымести все уже использованные сюжеты, чтобы выразить нашу вихревую жизнь стали, гордости, лихорадки и быстроты". Вектор отрицания предшествующей традиции эксплицируется в футуризме в принципах антиэстетизма и антифилософизма, артикулируя само движение как антикультурное. По словам М., "мы хотим разрушить музеи, библиотеки, сражаться с морализмом". Радикальное неприятие М. Культурного наследия ("музеи и кладбища. Их не отличить друг от друга - мрачные скопища никому не известных и неразличимых трупов") конституирует в его программе не только общенигилистическую установку и экстраполирование пафоса обновления на позитивную оценку войны как "естественной гигиены мира" (агитировал за вступление Италии в I мировую войну и сам ушел добровольцем на фронт), но и идею "великого футуристического смеха", который "омолодит лицо мира" (ср.

С тезисом Маркса о том, что "смеясь, человечество прощается со своим прошлым". Статусом смеха у Кафки. Живописным воплощением аллегории смеха в художественной практике футуризма. Например, "Смех" У. Боччони). В означенном аксиологическом русле М. Предлагает упразднить театр, заменив его мюзик-холлом, который противопоставляет морализму и психологизму классического театра "сумасброднофизическое". В рамках этого же ценностного вектора футуризма формируется его программная установка на примитивизм как парадигму изобразительной техники (краски "краааасные, которые криииичат"), а также педалированная интенция М. На шокирующий эпатаж (известные формулировки. "без агрессии нет шедевра", следует "плевать на алтарь искусства" и т.п.).

Продолжая линию дадаизма (см. Дадаизм), М. Выдвигал идею освобождения сознания от логико-языкового диктата. "нужно восстать против слов", что возможно лишь посредством освобождения самих слов от выраженной в синтаксисе логики ("заговорим свободными словами"), ибо "старый синтаксис, отказанный нам еще Гомером, беспомощен и нелеп". - "Слова на свободе" М. (ср. Со "словом-новшеством" в русском кубо-футуризме. Крученых и др.) - это слова, выпущенные "из клетки фразы-периода. Как у всякого придурка, у этой фразы есть крепкая голова, живот, ноги и две плоские ступни. Так еще можно разве что ходить, даже бежать, но тут же, запыхавшись, остановиться. А крыльев у нее не будет никогда". Следовательно, по М., необходимо уничтожение синтаксиса ("ставить" слова, "как они приходят на ум") и пунктуации ("сплетать образы нужно беспорядочно и вразнобой", забрасывая "частый невод ассоциаций.

В темную пучину жизни" и не давая ему зацепиться "за рифы логики"). Согласно М., именно логика стоит между человеком и бытием, делая невозможной их гармонизацию. В силу этого, как только "поэт-освободитель выпустит на свободу слова", он "проникнет в суть явлений", и тогда "не будет больше вражды и непонимания между людьми и окружающей действительностью". Под последней М. Понимает, в первую очередь, техническое окружение, негативно воспринимаемое, по его оценке, в рациональности традиционного сознания. "в человеке засела непреодолимая неприязнь к железному мотору". А поскольку преодолеть эту неприязнь, по М., может "только интуиция, но не разум", - он выдвигает программу преодоления разума. "Врожденная интуиция -.

Я хотел разбудить ее в вас и вызвать отвращение к разуму", - "вырвемся из насквозь прогнившей скорлупы Здравого Смысла", и тогда, "когда будет покончено с логикой, возникнет интуитивная психология материи". - Результатом отказа от стереотипов старой рациональности должно стать осознание того, что на смену "господства человека" настанет "век техники". Техническая утопия М. Предполагает финальный и непротиворечивый синтез человека и машины, находящий свое аксиологическое выражение в оформлении новой мифологии ("на наших глазах рождается новый кентавр - человек на мотоцикле, - а первые ангелы взмывают в небо на крыльях аэропланов"). В этом контексте машина понимается М. Как "нужнейшее удлинение человеческого тела" (ср.

С базовой идеей философии техники о технической эволюции как процессе объективации в технике функций человеческих органов). В соотношении "человек - машина" примат отдается М. Машине, что задает в футуризме программу антипсихологизма. По формулировке М., необходимо "полностью и окончательно освободить литературу от собственного "я" автора", "заменить психологию человека, отныне исчерпанную", ориентацией на постижение "души неживой материи" (т.е. Техники). "сквозь нервное биение моторов услышать дыхание металлов, камня, дерева" (ср. С идеей выражения сущности объектов в позднем экспрессионизме). В этом аксиологическом пространстве оформляются. Парадигмальные тезисы М. Относительно основоположения нового "машинного искусства" ("горячий металл и.

Деревянный брусок волнуют нас теперь больше, чем улыбка и слезы женщины"). Предложенная М. Программа создания "механического человека в комплекте с запчастями", резко воспринятая традицией как воплощение антигуманизма. Получившая широкий культурный резонанс и распространение идея человека как "штифтика" или "винтика" в общей системе целерационального взаимодействия, понятой М. По аналогии с отлаженной машиной - "единственной учительницей одновременности действий" (ср, с образом мегамашины у Мэмфорда), - в отличие от воплощающей внеморальную силу новизны выдающейся личности, персонифицирующейся у М. В образе вымышленного восточного деспота - Мафарки (роман "Мафарка - футурист"), представляющего собой профанированный вариант ницшеанского Заратустры - вне рафинированной рефлексивности и литературно-стилевого изыска Ницше.

Парадигма нивелировки индивида как "штифтика" в механизме "всеобщего счастья" оказала влияние на формирование идеологии всех ранних базовых форм тоталитаризма от социализма до фашизма. В 1914-1919 М. Сблизился с Б. Муссолини. С приходом фашизма к власти М. Получает от дуче звание академика, а футуризм становится официальным художественным выражением итальянского фашизма (тезис М. О доминировании "слова Италия" над "словом Свобода". "брутальные" портреты Муссолини авторства У. Боччони. Нашумевшая картина Дж. Северини "Бронепоезд", воплощающая идею человека как "штифтика" в военной машине. Программная переориентация позднего футуризма на идеалы социальной стабильности, конструктивной идеологии и отказа от "ниспровергания основ".

См. У М. В манифесте 1930 - "одна лишь радость динамична и способна изображать новые формы"). М. Оказал значительное влияние на становление модернистской концепции художественного творчества. Его программа презентации "интуитивной психологии материи" в "лирике состояний" находит свое воплощение - в рамках футуризма - в динамизме и дивизионизме Дж. Балла и У. Боччони и в симультанизме Дж. Северини, позднее - в программе "деланья вещей" в искусстве pop-art. Программное требование М. "вслушиваться в пульс материи" инспирирует в "авангарде новой волны" линию arte povera (ит. - "бедное искусство"), ориентированную на "работу со средами, изменчивостью материалов (...). Земля, вода, медь, цинк, реки, суша, снег, огонь, трава, воздух, камень, электричество, уран, небо, вес, сила тяжести, высота, вегетация и т.д.

Художника привлекает субстанция естественности, события -. Он отождествляет себя с ними" (программный текст теоретика и практика arte povera Дж. Челента) и воспроизведение "естественных сред" в условиях галереи (цикл модификаций и комбинаций грунта с нефтью, дегтем, желатином и т.п. - "Земля прекрасна" Р. Морриса в галерее Двен и др.). Выступления М. Против станковой живописи (идея фресок, создаваемых с помощью проектора на облаках) фундирует собой эстетическую программу и художественную технику "авангарда новой волны" - прежде всего, в ветви "невозможного искусства". Eathwork или Landart (траншеи "Двойное отрицание" в Неваде и "Гибкие круги" М. Хейзера. Новая конфигурация побережья океана в штате Мэн, "Поле, засеянное овсом" и знаменитая "Соленая плоскость" Д.

Оппенгейма. Фигурно организованная с помощью вертолетов пылевая буря в Канзасе как произведение искусства Р. Серры. "Круги на побережье" Р. Лонга. Структурирование песчаных дюн в Сахаре В. Де Мориа и др.), Seawork ("Белая линия на море" Я. Диббета, плавучие выпилы изо льда в океане Д. Оппенгейма и др.) и Skywork (световые, дымовые и лазерные конструкции над Нью-Йорком Ф. Майерса и др.).М.А. Можейко.