Диспозитив

(франц. Dispositif - порядок, расположение как 'диспозиция', а также устройство, механизм) - термин философской концепции Фуко, фиксирующий систему стратегических ориентиров целеполагания, имплицитно задаваемую характерным для того или иного социума комплексом 'власти - знания', и выступающий матрицей конфигурирования культивируемых этим обществом практик. Д. Имплицитно конституируется в качестве гештальтного инварианта типовых для соответствующей культуры стратегий осуществления политической и когнитивной практик и может быть выявлен при анализе фундирующего эту культуру комплекса 'власти - знания'. Основой Д. Выступает, по Фуко, 'стратегический императив', сохраняющий внутри каждой конкретной культуры свою идентичность, несмотря на возможные 'игры, перемены позиций, изменения функций', которые в процессе функционирования Д.

Могут иметь место. Статус Д. Может быть представлен как принципиально амбивалентный, причем это касается как способа его существования, так и связанных с ним отношений детерминации. Во-первых, Д. Конституируется в рамках комплекса 'власти - знания', являясь не столько отдельным его компонентом - наряду со знанием и властью, - сколько основанием общности последних, делающим возможным их объединение в системное целое, а именно. Д. Объективирует собой гештальтно-аксиологический изоморфизм принятых данной культурой стратегий власти и знания. Во-вторых, система детерминационных связей, в которые погружен Д., также может быть рассмотрена с точки зрения его амбивалентности. С одной стороны, Д. Воспроизводит в своем императиве сложившуюся в обществе конфигурацию осуществления власти, с другой - сам, в свою очередь, выступает глубинной матрицей конфигурирования властных отношений.

Аналогичными двусторонними отношениями детерминации Д. Связан и с базовой стратегией типовых для данного социума когнитивных практик, которые 'в связи с ним /Д. - М.М., А.Г./ возникают, но не в меньшей мере его и обусловливают' (Фуко). Иначе говоря, 'вот это и есть Д. Стратегии силовых отношений, которые и поддерживают различные типы знаний /равно как и власти - М.М., А.Г./ и поддерживаются ими' (Фуко). Власть, таким образом, не конституируется в качестве 'центрированного, субстанциального феномена', но реализует себя именно посредством функционирования соответствующего Д., пронизывающего собой все уровни и формы отношений. 'на самом деле власть - это. Пучок - более или менее организованный, более или менее пирамидальный, более или менее согласованный - отношений', силовой характер которых отнюдь не предполагает 'фокусировки.

В определенное время и в определенном месте на конкретном субъекте власти' (Фуко). Аналогично и познавательные процессы (на уровне своих глубинных целеполаганий) обусловлены выраженным в Д. Изоморфизмом конфигураций властных и когнитивных полей соответствующей культуры. 'знание сплетено с властью. Оно лишь тонкая маска, наброшенная на структуры господства' (Фуко). (Ср. С анализом социокультурных и, в частности, когнитивных аспектов феномена власти в 'Диалектике Просвещения' Хоркхаймера и Адорно.) Так, например, дедуктивизм как важнейшая характеристика античной культуры оценивается Фуко именно в контексте его двойственных отношений детерминации с соответствующим Д. 'Можно сказать, что в античности имеешь дело с волей к правилу, с волей к форме, с поиском строгости.

Как эта воля организовалась. Является ли эта воля к строгости лишь выражением некоторого функционального запрета. Или, напротив, она сама была матрицей, из которой затем выводились некоторые общие формы запретов?'. Именно в силу своей детерминированности со стороны Д. Культивируемые в конкретном обществе практики (как в сфере политики и познания, так и в других сферах - не столь фундаментальных) реализуются в русле вполне определенного, хотя и не рефлексируемого мышлением повседневности, парадигмального контура. Не объективируясь в эксплицитно сформулированный кодекс регламентации, Д., тем не менее, обнаруживает себя фактически во всех типичных для конкретного общества практиках, выступая в качестве фундаментального регулятора последних и не допуская их выхода за пределы заданной наличным комплексом 'власти - знания' рамки.

Функционирование Д. В конкретных культурных сферах определяется такими его параметрами, как. 1) стратегическая природа. 2) векторная направленность действия. 3) силовой характер. Д. Реализуется в 'определенного рода отношениях силы. Рациональном и координированном вмешательстве в эти отношения силы, чтобы либо развернуть их в определенном направлении, либо блокировать их, либо стабилизировать' (Фуко). Специфика осуществления этого регулирования зависит от конкретной ситуации и может безгранично варьироваться с точки зрения механизма своей реализации. Сущность Д., однако, не может быть понята через эти его ситуативно плюральные воплощения и исчерпывающе сведена к ним - Д. Конституирует себя за ними - как неочевидный инвариант их нормативно-ригористического потенциала, почерпнутого из комплекса 'власти - знания' (см.

Фуко.) В целом, творческий метод Фуко правомерно сводим к движению от публичных дискурсов-знаний к скрытым, подлежащим реконструированию, дискурсам-практикам и от них обоих к таким социальным практикам, которые позволяют понять, как интересующее исследователя явление (например, сексуальность или безумие) конституируется, существует, трансформируется, вступает во взаимоотношения с другими явлениями. И, наоборот, этот метод реконструирует движение от соответствующих социальных практик к скрытым и публичным дискурсам. 'что я пытаюсь ухватить под этим именем, - писал Фуко, - так это, во-первых, некий ансамбль - радикально гетерогенный, - включающий в себя дискурсы, интуиции, архитектурные планировки, регламентирующие решения, законы, административные меры, научные высказывания, философские, но также моральные и филантропические положения, - стало быть.

Сказанное, точно так же, как и не-сказанное, - вот элементы диспозитива. Собственно диспозитив - это сеть, которая может быть установлена между этими элементами. Во-вторых, что я хотел бы выделить в понятии диспозитива - это как раз природа связи между этими гетерогенными явлениями. Так, некий дискурс может представать то в качестве программы некой институции, то, напротив, в качестве элемента, позволяющего оправдать и прикрыть практику, которая сама по себе остается немой, или же, наконец, функционировать как переосмыление этой практики, давать ей доступ в новое поле рациональности. Под диспозитивом, в-третьих, я понимаю некоторого рода - скажем так - образование, важнейшей функцией которого в данный исторический момент оказывалось.

Ответить на некоторую неотложность. Диспозитив имеет, стало быть, преимущественно стратегическую функцию'. Употребление Фуко терминов 'дискурс' и 'Д.' именно в таком значении и в рамках такого подхода позволило связать в единое целое эпистемологические планы осмысления мира (дискурсы-знания), анализ деятельностных и общественных контекстов и условий (дискурсы-властные отношения и дискурсы-практики), а также дескриптивное и компаративное описание текстов (дискурсы-правила). Тем самым Фуко закладывает основания для иной, новаторской схемы организации социально-гуманитарных дисциплин. Следует отметить, что идея вертикальной трансляции в культурном пространстве доминантных гештально-аксиологических форм организации смысла может быть обнаружена далеко не только у Фуко и в этом отношении является универсальной для постмодернизма.

Так, в исходных методологических основаниях шизоанализа (см. ШИЗОАНАЛИЗ ) заложена презумпция соподчинения 'работы' всех 'социальных машин', основанная на их тотально всеобщем подчинении единому стереотипу, продуцируемому особой - так называемой 'абстрактной машиной'. И хотя бытие последней фактически виртуально (оно проявляет себя лишь в изоморфном совпадении гештальтно-аксиологических параметров реализуемых всеми 'социальными машинами' семантических стереотипов), тем не менее, эта 'абстрактная машина', по оценке Делеза и Гваттари, реально 'осуществляет связь языка с семантическими содержаниями и прагматикой высказывания, с коллективными механизмами речи, со всей микрополитикой социального поля' (так, например, Делез и Гваттари задаются вопросом, в каком отношении соизмерима книга, будучи малым устройством - литературной машиной, с машиной войны, машиной любви, машиной ревовлюции и т.д., а также с абстрактной машиной, которая всех их порождает').

Иными словами, функционирование этой 'абстрактной машины', собственно, и заключается в обеспечении функционирования Д..