Валентин Распутин - Прощание С Матёрой

Простоявшая триста с лишним лет на берегу Ангары, Матёра повидала на своём веку всякое.«Мимо неё поднимались в древности вверх по Ангаре бородатые казаки ставить Иркутскийострог. Подворачивали к ней на ночёвку торговые люди, снующие в ту и в другую стороны;везли по воде арестантов и, завидев прямо на носу обжитой берег, тоже подгребали к нему:разжигали костры, варили уху из выловленной тут же рыбы. Два полных дня грохотал здесь боймежду колчаковцами, занявшими остров, и партизанами, которые шли в лодках на приступс обоих берегов». Есть в Матёре своя церквушка на высоком берегу, но её давноприспособили под склад, есть мельница и «аэропорт» на старом пастбище. Дваждына неделе народ летает в город.Но вот однажды ниже по Ангаре начинают строить плотинудля электростанции, и становится ясно, что многие окрестные деревни, и в первую очередьостровная Матёра, будут затоплены.

«Если даже поставить друг на дружку пять таких островов,все равно затопит с макушкой и места потом не показать, где там селились люди. Придётсяпереезжать». Немногочисленное население Матёры и те, кто связан с городом, имеет тамродню, и те, кто никак с ним не связан, думают о «конце света». Никакие уговоры,объяснения и призывы к здравому смыслу не могут заставить людей с лёгкостью покинутьобжитое место. Тут и память о предках (кладбище), и привычные и удобные стены,и привычный образ жизни, который, как варежку с руки, не снимешь. Все, что позарез былонужно здесь, в городе не понадобится. «Ухваты, сковородники, квашня, мутовки, чугуны, туеса,кринки, ушаты, кадки, лагуны, щипцы, кросна… А ещё. Вилы, лопаты, грабли, пилы, топоры(из четырёх топоров брали только один), точило, железна печка, тележка, санки… А ещё:капканы, петли, плетёные морды, лыжи, другие охотничьи и рыбачьи снасти, всякий мастеровойинструмент.

Что перебирать все это. Что сердце казнить?» Конечно, в городе есть холодная,горячая вода, но неудобств столько, что не пересчитать, а главное, с непривычки, должнобыть, станет очень тоскливо. Лёгкий воздух, просторы, шум Ангары, чаепития из самоваров,неторопливые беседы за длинным столом — замены этому нет. А похоронитьв памяти — это не то, что похоронить в земле. Те, кто меньше других торопилсяпокинуть Матёру, слабые, одинокие старухи, становятся свидетелями того, как деревню с одногоконца поджигают. «Как никогда неподвижные лица старух при свете огня казались слепленными,восковыми. Длинные уродливые тени подпрыгивали и извивались». В данной ситуации «людизабыли, что каждый из них не один, потеряли друг друга, и не было сейчас друг в другенадобности.

Всегда так. При неприятном, постыдном событии, сколько бы ни было вместе народу,каждый старается, никого не замечая, оставаться один — легче потом освободитьсяот стыда. В душе им было нехорошо, неловко, что стоят они без движения, что онии не пытались совсем, когда ещё можно было, спасти избу — не к чему и пытаться.То же самое будет и с другими избами». Когда после пожара бабы судят да рядят,нарочно ли случился такой огонь или невзначай, то мнение складывается. Невзначай. Никомуне хочется поверить в такое сумасбродство, что хороший («христовенький») дом сам хозяини поджёг. Расставаясь со своей избой, Дарья не только подметает и прибирает её,но и белит, как на будущую счастливую жизнь. Страшно огорчается она, что где-тозабыла подмазать.

Настасья беспокоится о сбежавшей кошке, с которой в транспортне пустят, и просит Дарью её подкормить, не думая о том, что скоро и соседка отсюдаотправится совсем. И кошки, и собаки, и каждый предмет, и избы, и вся деревня как живыедля тех, кто в них всю жизнь от рождения прожил. А раз приходится уезжать, то нужно всеприбрать, как убирают для проводов на тот свет покойника. И хотя ритуалы и церковь дляпоколения Дарьи и Настасьи существуют раздельно, обряды не забыты и существуют в душахсвятых и непорочных.Страшно бабам, что перед затоплением приедет санитарная бригадаи сровняет с землёй деревенское кладбище. Дарья, старуха с характером, под защиту которогособираются все слабые и страдальные, организует обиженных и пытается выступить против.

Онане ограничивается только проклятием на головы обидчиков, призывая Бога, но и впрямуювступает в бой, вооружившись палкой. Дарья решительна, боевита, напориста. Многие люди на еёместе смирились бы с создавшимся положением, но только не она. Это отнюдь не кроткаяи пассивная старуха, она судит других людей, и в первую очередь сына Павла и своюневестку. Строга Дарья и к местной молодёжи, она не просто бранит её за то, что онипокидают знакомый мир, но и грозится. «Вы ещё пожалеете». Именно Дарья чаще другихобращается к Богу. «Прости нам, Господи, что слабы мы, непамятливы и разорены душой».Очень ей не хочется расставаться с могилами предков, и, обращаясь к отцовской могиле,она называет себя «бестолковой». Она верит, что, когда умрёт, все родственники соберутся,чтоб судить её.

«Ей казалось, что она хорошо их видит, стоящих огромным клином,расходящихся строем, которому нет конца, все с угрюмыми, строгими и вопрошающимилицами».Недовольство происходящим ощущают не только Дарья и другие старухи.«Понимаю, — говорит Павел, — что без техники, без самой большой техники ничего нынчене сделать и никуда не уехать. Каждый это понимает, но как понять, как признать то, чтосотворили с посёлком. Зачем потребовали от людей, кому жить тут, напрасных трудов. Можно,конечно, и не задаваться этими вопросами, а жить, как живётся, и плыть, как плывётся,да ведь я на том замешен. Знать, что почём и что для чего, самому докапыватьсядо истины. На то ты и человек»..