М. Ю. Лермонтов - Герой Нашего Времени

30-е годы прошлого века. Завоевание Кавказа, знавшее при Алексее Петровиче Ермолове кудаболее «бурные дни», близится к завершению. «Чуждые силы», конечно, тяготят «крайвольности святой», и он, естественно, негодует, однако же не настолько, чтобперекрыть Военно-Грузинскую дорогу. На ней-то и встречается автор, офицер русскихколониальных войск, с ветераном Кавказской войны штабс-капитаном Максимом Максимычем.До Владикавказа, куда держат путь наши армейцы, не так уж и далеко, но гололеди внезапный буран вынуждают их дважды останавливаться на ночлег. Под чаек из чугунногочайника Максим Максимыч и рассказывает любознательному, как все пишущие и записывающиелюди, попутчику действительное происшествие из своей жизни.Это сейчас пятидесятилетнийштабс-капитан числится кем-то вроде интенданта, а пять лет назад был он ещё строевымофицером — комендантом сторожевой крепости и стоял со своею ротой в только чтозамиренной Чечне.

Случается, конечно, всякое — «каждый день опасность» («народкругом дикий»), — но в общем с замиренными «дикарями» замирители живутпо-соседски, пока в «скучной» крепости не появляется Григорий АлександровичПечорин, блестящий гвардеец, переведенный в армию и полусосланный на Кавказза какую-то скандально-светскую провинность. Прослужив под началом у МаксимаМаксимыча около года, двадцатипятилетний прапорщик, с виду такой тоненький да беленький,успевает. Положить глаз на прехорошенькую дочку местного «мирного» князя, с помощьюмладшего брата Бэлы — Азамата — умыкнуть её из отчего дома, приручить, влюбитьв себя до страсти, а месяца через четыре сообразить. Любовь дикарки ничем не лучше любвизнатной барыни.

Уж на что прост Максим Максимыч, а понимает. Затеянное Печориным(от скуки!) романтическое предприятие добром не кончится. Кончается и впрямь худо:переделом краденого. Дело в том, что Печорин расплачивается с Азаматом не своим золотом,а чужим — бесценным — конем, единственным достоянием удальца Казбича. Казбич,в отместку, похищает Бэлу и, поняв, что от погони не уйти, закалываетеё.Рассказанная штабс-капитаном «историйка» так и осталась бы путевым эпизодомв «Записках о Грузии», над которыми работает автор, если б не дорожный сюрприз:задержавшись во Владикавказе, он становится очевидцем нечаянной встречи Максима Максимычас Печориным, вышедшим в отставку и направляющимся в Персию.Понаблюдав за бывшимподчиненным штабс-капитана, автор, замечательный физиономист, убежденный, что по чертам лицаможно судить о характере человека, приходит к выводу.

Печорин — лицо типическое, можетбыть, даже портрет героя времени, самой жизнью составленный из пороков бесплодного поколения.Короче. Тянет на суперсовременный, психологический роман, ничуть не менее любопытный, чем«история целого народа». Вдобавок он получает в полное свое распоряжение уникальныйдокумент. Осерчав на Григория Александровича, Максим Максимыч сгоряча передает попутчику«печоринские бумаги» — дневник, забытый им в крепости при спешном отъездеза хребет — в Грузию. Извлечения из этих бумаг — центральная часть «Героянашего времени» («Журнал Печорина»).Первая главка этого романа в романе —авантюрная новелла «Тамань» подтверждает. Штабс-капитан, при всем своем простодушии, вернопочувствовал характер погубителя Бэлы.

Печорин — охотник за приключениями, из техбессмысленно-действенных натур, что готовы сто раз пожертвовать жизнью, лишь бы достать ключк заинтриговавшей их беспокойный ум загадке. Судите сами. Трое суток в пути, приезжаетв Тамань поздно ночью, с трудом устраивается на постой — денщик храпит, а баринуне до сна. Охотничий инстинкт и дьявольская интуиция нашептывают. Слепой мальчик,пустивший его «на фатеру», не так слеп, как говорят, а фатера — даром чтокособокая мазанка — не похожа на семейную хату. Слепой и впрямь ведет себя страннодля незрячего. Спускается к морю по отвесному склону «верной поступью», да ещёи волочит какой-то узел. Печорин крадется следом и, спрятавшись за прибрежнымутесом, продолжает наблюдение. В тумане обозначается женская фигура.

Прислушавшись,он догадывается. Двое на берегу ждут некоего Янко, чья лодка должна незаметно пробратьсямимо сторожевых судов. Девушка в белом тревожится — на море сильная буря, —но отважный гребец благополучно причаливает. Взвалив привезенные тюки на плечи, троицаудаляется. Загадка, показавшаяся Печорину замысловатой, разрешается легче легкого. Янко привозитиз-за моря контрабандный товар (ленты, бусы да парчу), а девушка и слепой помогаютего прятать и продавать. С досады Печорин делает опрометчивый шаг. В упор, при старухехозяйке, спрашивает мальчика, куда тот таскается по ночам. Испугавшись, что постоялец«донесет» военному коменданту, подружка Янко (Печорин про себя называет её ундиной —водяной девой, русалкой) решает отделаться от не в меру любопытного свидетеля.

Приметив,что приглянулась мимоезжему барину, русалочка предлагает ему ночную, тет-а-тет, лодочнуюпрогулку по неспокойному морю. Печорин, не умеющий плавать, колеблется, но отступать передопасностью — не в его правилах. Как только лодка отплывает на достаточноерасстояние, девушка, усыпив бдительность кавалера пламенными объятиями, ловко выкидываетза борт его пистолет. Завязывается борьба. Суденышко вот-вот перевернется.Печорин — сильнее, но дева моря гибка, будто дикая кошка. Ещё один кошачий бросок —и наш супермен последует за своим пистолетом в набегающую волну. Но все-такиза бортом оказывается ундина. Печорин кое-как подгребает к берегу и видит, чторусалочка уже там. Появляется Янко, одетый по-походному, а затем и слепой.Контрабандисты, уверенные, что теперь, после неудачного покушения, господин офицер навернякадонесет властям, сообщают мальчику, что оставляют Тамань насовсем.

Тот слезно просит взятьи его, но Янко грубо отказывает. «На что мне тебя!» Печорину становится грустно, емувсе-таки жаль «бедного убогого». УВЫ, ненадолго. Обнаружив, что бедный слепец егообокрал, безошибочно выбрав самые ценные вещи (шкатулку с деньгами, уникальный кинжал и пр.),он называет воришку «проклятым слепым».О том, что произошло с Печориным послеотбытия из Тамани, мы узнаем из повести «Княжна Мери» (второй фрагмент «ЖурналаПечорина»). В карательной экспедиции против причерноморских горцев он шапочно знакомитсяс юнкером Грушницким, провинциальным юношей, вступившим в военную службуиз романтических побуждений. Зиму проводит в С. (Ставрополе), где коротко сходитсяс доктором Вернером, умником и скептиком.

А в мае и Печорин, и Вернер,и Грушницкий, раненный в ногу и награжденный — за храбрость — Георгиевскимкрестом, уже в Пятигорске. Пятигорск, как и соседний Кисловодск, славится целебными водами,май — начало сезона, и все «водяное общество» — в сборе. Обществов основном мужское, офицерское — как-никак, а кругом война, дамы (а тем паченестарые и хорошенькие) — наперечет. Самая же интересная из «курортниц»,по общему приговору, — княжна Мери, единственная дочь богатой московской барыни. КнягиняЛиговская — англоманка, поэтому её Мери знает английский и читает Байрона в подлиннике.Несмотря на ученость, Мери непосредственна и по-московски демократична. Мигомзаметив, что ранение мешает Грушницкому наклоняться, она поднимает оброненный юнкером стаканс кислой — лечебной — водой.

Печорин ловит себя на мысли, что завидует Грушницкому.И не потому, что московская барышня так уж ему понравилась — хотя, как знаток, вполнеоценил и небанальную её внешность, и стильную манеру одеваться. А потому, что считает. Вселучшее на этом свете должно принадлежать ему. Короче, от нечего делать он начинаеткампанию, цель которой — завоевать сердце Мери и тем самым уязвить самолюбие заносчивогои не по чину самовлюбленного Георгиевского кавалераИ то и другое удаетсявполне. Сцена у «кислого» источника датирована 11 мая, а через одиннадцать днейв кисловодской «ресторации» на публичном балу он уже танцует с Лиговской-младшейвходящий в моду вальс. Пользуясь свободой курортных нравов, драгунский капитан, подвыпившийи вульгарный, пытается пригласить княжну на мазурку.

Мери шокирована, Печорин ловко отшиваетмужлана и получает от благодарной матери — ещё бы! спас дочь от обморокана балу! — приглашение бывать в её доме запросто. Обстоятельства меж тем усложняются.На воды приезжает дальняя родственница княгини, в которой Печорин узнает «свою Веру»,женщину, которую когда-то истинно любил. Вера по-прежнему любит неверного своеголюбовника, но она замужем, и муж, богатый старик, неотступен, как тень. Гостинаякнягини — единственное место, где они могут видеться, не вызывая подозрений.За неимением подруг, Мери делится с кузиной (предусмотрительно снявшей соседний домс общим дремучим садом) сердечными тайнами. Вера передает их Печорину — «онавлюблена в тебя, бедняжка», — тот делает вид, что его это ничуть не занимает.Но женский опыт подсказывает Вере.

Милый друг не совсем равнодушен к обаянию прелестноймосквички. Ревнуя, она берет с Григория Александровича слово, что он не женится на Мери.А в награду за жертву обещает верное (ночное, наедине, в своем будуаре) свидание.Нетерпеливым любовникам везет. В Кисловодск, куда «водяное общество» переместилосьза очередной порцией лечебных процедур, приезжает знаменитый маг и фокусник. Весь город,за исключением Мери и Веры, естественно, там. Даже княгиня, несмотря на болезнь дочери,берет билет. Печорин едет вместе со всеми, но, не дождавшись конца, исчезает«по-английски». Грушницкий с дружком драгуном преследуют его и, заметив, чтоПечорин скрывается в саду Лиговских, устраивают засаду (ничего не зная про Веру, онивоображают, что негодяй тайно свиданничает с княжной).

Поймать ловеласа с поличным, правда,не удается, но шум они поднимают изрядный — держи, мол, вора!На поиски грабителей,то бишь черкесов, в Кисловодск срочно вызывается казачий отряд. Но эта версия — дляпростонародья. Мужская часть «водяного общества» с удовольствием смакует распускаемыеГрушницким и его напарником коварные наветы на княжну. Печорину, попавшему в ложноеположение, ничего другого не остается, как вызвать клеветника на дуэль. Грушницкий,по совету секунданта (все того же пьяницы-драгуна), предлагает стреляться «на шестишагах». А чтобы обезопасить себя (на шести шагах промахнуться практически невозможно, темпаче профессиональному военному), позволяет драгуну оставить пистолет противника незаряженным.Вернер, по чистой случайности проведавший о бесчестном заговоре, в ужасе.

Однако Печоринхладнокровно — и строго по правилам дуэльного кодекса — расстраиваетмошеннический план. Первым, по жребию, стреляет Грушницкий, но он так взволнован, что«верная» пуля только слегка задевает его счастливого соперника. Прежде чем сделатьответный — смертельный — выстрел, Печорин предлагает бывшему приятелю мировую. Тот,в состоянии почти невменяемом, отказывается наотрез. «Стреляйте. Я себя презираю, а васненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу из-за угла!»Смертьнезадачливого поклонника княжны не снимает напряжения внутри любовного четырехугольника.Вера, прослышав про поединок на шести шагах, перестает контролировать себя, муж догадываетсяоб истинном положении вещей и велит срочно закладывать коляску.

Прочитав прощальную еёзаписку, Печорин вскакивает на своего Черкеса. Мысль о расставании навек приводит егов ужас. Только теперь он осознает, что Вера для него дороже всего на свете. Но коньне выдерживает бешеной скачки — бессмысленной гонки за погибшим, погубленным счастьем.Печорин пешком возвращается в Кисловодск, где его ждет пренеприятное известие. Начальствоне верит, что гибель Грушницкого — проделки черкесов, и на всякий случай решаетзаслать оставшегося в живых «поединщика» куда подальше. Перед отъездом Печорин заходитк Лиговским проститься. Княгиня, забыв о приличиях, предлагает ему руку дочери. Он проситразрешения поговорить с Мери наедине и, помня о данной Вере клятве —«Ты не женишься на Мери?!», — объявляет бедной девочке, что волочился за нейот скуки, чтобы посмеяться.

Разумеется, в эту вульгарную, годную разве что для мещанскихповестей формулу нелюбви его чувства к Мери никак не укладываются. Но он — игрок,а игроку важнее всего сохранить хорошую мину при плохой игре. И с этим — увы! —ничего не поделаешь. — это человек, а стиль жизни нашего героя таков, чтоон, вроде бы того не желая, губит все живое, где бы это живое ни обреталось —в горской сакле, в убогой мазанке или в богатом дворянском гнезде.Палачом поневолепредстает Печорин и в остросюжетной новелле «Фаталист» (заключительная главаромана). В офицерской картежной компании, собравшейся на квартире у начальникаприфронтового гарнизона, завязывается философский диспут. Одни считают мусульманскоеповерье — «будто судьба человека написана на небесах» — сущим вздором, другие,напротив, убеждены.

Каждому свыше назначена роковая минута. Поручик Вулич, родом — серб,а по расположению ума — фаталист, предлагает спорщикам поучаствовать в мистическомэксперименте. Дескать, ежели час его смерти ещё не пробил, то провидение не допустит, чтобыпистолет, который он, Вулич, принародно приставит дулом ко лбу, выстрелил. Кому, господа,угодно заплатить за редкостное зрелище N-ное количество червонцев. Никому, конечноже, не угодно. Кроме Печорина. Этот не только выворачивает на игральный стол всесодержимое своего кошелька, но и говорит Вуличу — вслух, глядя в глаза. «Вы нынчеумрете!» Первый «раунд» опасного пари выигрывает серб. Пистолет действительно даетосечку, хотя и совершенно исправен, следующим выстрелом поручик пробивает насквозь висящуюна стене фуражку хозяина.

Но Печорин, наблюдая, как фаталист перекладывает в свой карманего золотые, настаивает. На лице у Вулича — знак близкой смерти. Вулич, спервасмутившись, а потом и вспылив, уходит. Один. Не дожидаясь замешкавшихся товарищей.И погибает, не дойдя до дому. Его разрубает шашкой — от плеча до пояса —пьяный казак. Теперь и не веровавшие в предопределение уверовали. Никому и в головуне приходит вообразить, как развернулась бы линия судьбы несчастного поручика, еслибы слепой случай да охота к перемене мест не занесли Григория Печорина из скучнойкрепости, из-под надзора Максима Максимыча в прифронтовую казачью станицу.Ну, пошумели бы господа офицеры, попугал бы их мрачный серб, да и вернулисьбы к брошенным под стол картам, к штоссу и висту, и засиделисьбы до рассвета — а там, глядишь, и протрезвел бы буйный во хмелю станичник.Даже Максим Максимыч, выслушав рассказ Печорина об ужасной гибели бедного Вулича, хотьи попытался обойтись без метафизики (дескать, эти азиатские курки частенько осекаются),а кончил согласием с общим мнением.

«Видно, так у него на роду было написано». Присвоем, особом, мнении остается лишь Печорин, хотя вслух его не высказывает. А кто из вас,господа, знает наверное, убежден он в чем или нет. А ну-ка, прикиньте — какчасто каждый из вас принимает за убеждение обман чувств или промах рассудка?И в самомделе — кто. Вот ведь и Григорий Александрович был убежден, что ему на роду написанапогибель от злой жены. А помер — в дороге, возвращаясь из Персии, при таки оставшихся не выясненными (по желанию автора) обстоятельствах..