Уильям Стайрон - Выбор Софи

Нью-Йорк, Бруклин, 1947 г. Начинающий писатель Стинго, от лица которого строитсяповествование, вознамерился покорить литературную Америку. Однако пока ему похвастаться нечем.Работа рецензентом в довольно крупном издательстве оказывается непродолжительной, завязатьполезные литературные знакомства не удается, да и деньги оказываютсяна исходе.Повествование многослойно. Это автобиография Стинго. А также история Софи,молодой польки Зофьи Завистовской, прошедшей через ад Освенцима. И растянувшийся на многостраниц «жестокий романс» — описание роковой любви Зофьи и Натана Ландау, соседейСтинго по дешевому пансиону в Бруклине. Это роман о фашизме и отчасти трактато мировом зле.Стинго поглощенно трудится над своим первым романом из жизни родного Юга,в котором знатоки творчества Стайрона легко узнают его собственный роман-дебют «Затаисьво мраке».

Но в мрачный готический мир страстей, который стремится воссоздать Стинго,врывается иной материал. История жизни Зофьи, которую та фрагмент за фрагментомрассказывает симпатичному соседу в минуты страха и отчаяния, вызванные очереднойразмолвкой с неуживчивым Натаном, заставляет Стинго задуматься о том, что же такоефашизм.Одним из наиболее интересных его наблюдений становится вывод о мирномсосуществовании двух жизненных пластов-антагонистов. Так, размышляет он, в тот самый день,когда в Освенциме была произведена ликвидация очередной партии доставленных эшелоном евреев,новобранец Стинго писал веселое письмо отцу из лагеря подготовки морских пехотинцевв Северной Каролине. Геноцид и «почти комфорт» выступают в виде параллелей, которыеесли и пересекаются, то в туманной бесконечности.

Судьба Зофьи напоминает Стинго, чтони он, ни его соотечественники толком не знали о фашизме. Его личный вклад заключалсяв прибытии на театр военных действий, когда война, по сути дела, была ужеокончена.Польша, тридцатые годы… Зофья — дочь профессора права Краковскогоуниверситета Беганьского. Там же преподает математику её муж Казимир. Где-то вдалеке ужеподнимает голову фашизм, попадают в лагеря люди, но стены уютной профессорской квартирыоберегают Зофью от печальных фактов. Не сразу доверяет она Стинго то, что держалав тайне от Натана. Ее отец отнюдь не был антифашистом, спасавшим евреев, рискуясобственной жизнью. Респектабельный правовед, напротив, был ярым антисемитом и сочинил брошюру«Еврейская проблема в Польше.

Может ли решить её национал-социализм». Ученый-правовед,по сути дела, предлагал то, что впоследствии нацисты назовут «окончательным решением».По просьбе отца Зофье пришлось перепечатать рукопись для издательства. Отцовские воззрениявызывают у нее ужас, но потрясение быстро проходит, заслоняется семейнымизаботами.…1939 г. Польша оккупирована гитлеровцами. Профессор Беганьский надеетсябыть полезным рейху как эксперт по национальным вопросам, но его участь предрешенастопроцентными арийцами. Как представитель неполноценной славянской расы он не нуженвеликой Германии. Вместе со своим зятем, мужем Зофьи, он попадает в концлагерь, где обаи погибают. Стинго внемлет «польской истории», а сам исправно запечатлеваетна бумаге образы родного Юга.

Натан проявляет интерес к его работе, читает отрывкииз романа и хвалит Стинго, причем не из вежливости, а поскольку действительно веритв литературный талант соседа по пансиону. В то же самое время бедняге Стингоприходится одному отвечать за все эксцессы взаимоотношений между черными и белыми в этомрегионе Америки, филиппики Натана звучат несправедливо, но ирония судьбы такова, чтотеперешнее относительное благополучие Стинго уходит корнями в далекое прошлое и связанос фамильной драмой. Оказывается, деньги, присланные ему отцом и позволяющие продолжитьработу над романом, — часть суммы, вырученной в далекие времена его прадедом от продажимолодого невольника по прозвищу Артист. Он был несправедливо обвинен истеричной девицейв приставании, а потом оказалось, что она его оклеветала.

Прадед предпринял немало усилий,чтобы разыскать юношу и выкупить его, но тот словно сгинул. Грустная участь Артиста, скореевсего, нашедшего безвременную смерть на плантациях, становится тем фундаментом, на которомпытается строить свою писательскую будущность начинающий художник, тяготеющий к изображениюмрачных сторон действительности. Правда, большая часть этих денег будет украдена у Стинго,и его посетит двоякое чувство досады и свершения исторической справедливости.Достаетсяот Натана и Зофье. Он не только беспричинно ревнует её к самым разным персонажамромана, но в минуты ярости обвиняет её в антисемитизме, в том, дескать, как она посмелавыжить, когда евреи из Польши практически все сгинули в газовых камерах.

Но и тутв упреках Натана есть крупица правды, хотя не ему судить свою возлюбленную. Тем не менеевсе новые и новые признания Зофьи создают образ женщины, отчаянно пытающейся приспособитьсяк ненормальному существованию, заключить пакт со злом — и снова, и снова терпящейнеудачу.Перед Зофьей встает проблема. Принять участие в движении Сопротивления илиостаться в стороне. Зофья принимает решение не рисковать. Как-никак у нее дети, дочьЕва и сын Ян, и она убеждает себя, что в первую очередь несет ответственностьза их жизни.Но волей обстоятельств она все же попадает в концлагерь. Врезультате очередной облавы на подпольщиков её задерживают, а коль скоро при нейоказывается запрещенная ветчина (все мясо — собственность рейха), её отправляют туда, кудаона так страшилась попасть — в Освенцим.Ценой сепаратного мира со злом Зофьяпытается сохранить своих близких и теряет их одного за другим.

Умирает, оказавшись безподдержки, мать Зофьи, а по прибытии в Освенцим судьба в образе пьяного эсэсовцапредлагает ей решить, кого из детей оставить, а кого потерять в газовой камере. Если онаоткажется сделать выбор, в печь будут отправлены оба, и после мучительных колебаний онаоставляет сына Яна. И в лагере Зофья прилагает отчаянные усилия, чтобы приспособиться. Ставна время секретарем-машинисткой всесильного коменданта Хёсса, она постарается вызволить Яна.Пригодится и сохраненный ею папин трактат. Она объявит себя убежденной антисемиткойи поборницей идей национал-социализма. Она готова стать любовницей Хёсса, но все её усилияидут прахом. Начавшего проявлять к ней интерес главного тюремщика переводят в Берлин, а еёобратно в общий барак, и попытки облегчить участь сына окажутся тщетными.

Ей ужене суждено увидеть Яна.Постепенно Стинго понимает, что же удерживает её в обществеНатана. В свое время он не дал ей погибнуть в Бруклине, сделал — с помощьюсвоего брата-врача Аарри — все, чтобы она оправилась от потрясений и недоеданияи обрела силы продолжать жить. Благодарность заставляет её сносить безумную ревность Натана,приступы бешенства, во время которых он не только оскорбляет, но и избиваетеё.Вскоре Стинго узнает печальную истину. Ларри рассказывает ему, что его брат отнюдьне талантливый биолог, работающий над проектом, который, по уверениям Натана, принесет емуНобелевскую премию. Натан Ландау от природы блестяще одарен, но тяжелое психическоезаболевание не позволило ему самореализоваться.

Семья не жалела сил и средств на еголечение, но усилия психиатров не приносили нужного результата. Натан действительно работаетв фармацевтической фирме, но скромным библиотекарем, а разговоры про науку, про грядущееоткрытие — все это для отвода глаз.Тем не менее в очередной период относительногопсихического благополучия Натан сообщает Стинго о своем намерении жениться на Зофье,а также о том, что они втроем отправятся на юг, на «фамильную ферму» Стинго, гдеи отдохнут как следует.Разумеется, планы так и остаются планами. Новый припадок Натана,и Зофья спешно покидает дом. Впрочем, Натан звонит ей и Стинго по телефону и обещаетпристрелить их обоих. В знак серьезности своих намерений он стреляет из пистолета, покачто в пространство.По настоянию Стинго Зофья покидает Нью-Йорк в его обществе.Они отправляются на ферму Стинго.

Именно в ходе этого путешествия герою удается расстатьсясо своей девственностью, каковая отнюдь не украшала готического художника. Попытки статьмужчиной Стинго предпринимал неоднократно, но в Америке конца сороковых годов идеисвободной любви не пользовались популярностью. В конечном счете начинающему американскомуписателю досталось то, в чем в силу обстоятельств было отказано коменданту Освенцима.Страдалица и жертва тотального насилия, Зофья в то же время выступает воплощениемЭротики.Впрочем, проснувшись после упоительной ночи, Стинго понимает, что он в номереодин. Зофья не вынесла разлуки с Натаном и, изменив свое решение, возвращаетсяв Нью-Йорк. Стинго незамедлительно отправляется за ней вдогонку, понимая, что, скореевсего, уже опоздал помешать случиться неотвратимому.

Последнюю дилемму, которую предлагаетсудьба Зофье — остаться жить со Стинго или умереть с Натаном, она решает однозначно. Онаслишком много раз уже выбирала жизнь — ценой гибели других. Теперь она поступает иначе.Отвергая возможность безбедного существования, Зофья сохраняет верность человеку, которыйоднажды спас её, — теперь она окончательно связала свою судьбу с ним. Как персонажиантичной трагедии, они принимают яд и умирают одновременно. Стинго остается жить —и писать..