Шарлотта Бронте - Джен Эйр

Джен Эйр рано потеряла родителей и теперь жила у своей тетки, миссис Рид. Жизнь её былане сахар. Дело в том, что миссис Рид была ей не родной теткой, а всего лишь вдовойбрата матери. О родителях девочки она держалась самого невысокого мнения, и как же иначе,ведь мать Джен, происходя из хорошей семьи, вышла за священника, у которого не былои гроша за душой. С отцовской стороны, говорили Джен, родственников у нее не осталось,а если и остались, то это были не джентльмены — люди бедные и плохо воспитанные, такчто и говорить о них не стоило.Домашние — сама миссис Рид, её дети Джон, Элиза и Джорджиана и даже прислуга — все ежечаснодавали понять сироте, что она не такая, как все, что держат её здесь лишь из великоймилости.

Единодушно все считали Джен злой, лживой, испорченной девочкой, что было чистой водынеправдой. Напротив, злыми и лживыми были юные Риды, которые (особенно Джон) любили изводитьДжен, затевать с ней ссоры, а потом выставлять её во всем виноватой.Как-то раз после одной из таких ссор, закончившейся потасовкой с Джоном, Дженв наказание заперли в Красной комнате, самой таинственной и страшной в Гейтсхэд-холле— в ней испустил свой последний вздох мистер Рид. От страха увидеть его призрак беднаядевочка потеряла сознание, а после с ней сделалась горячка, от которой она долгоне могла оправиться.Не испытывая желания возиться с болезненной и такой дурной девочкой, миссис Рид решила,что пришла пора определить Джен в школу.Школа, на многие годы ставшая для Джен родным домом, именовалась Ловуд и была местоммалоприятным, а при ближайшем рассмотрении оказалась сиротским приютом.

Но у Дженне оставалось в прошлом теплого домашнего очага, и поэтому она не слишком переживала,очутившись в этом мрачном и холодном месте. Девочки здесь ходили в одинаковых платьяхи с одинаковыми прическами, все делалось по звонку, пища была прескверная и скудная,учительницы грубые и бездушные, воспитанницы забитые, унылые и озлобленные.Среди учительниц исключение являла собой директриса мисс Темпль. В душе её было достаточнотепла, чтобы оделять им обездоленных девочек. Между воспитанницами тоже нашлась одна непохожаяна других, и Джен с ней крепко сдружилась. Звали эту девочку Элен Берне. За месяцы дружбыс Элен Джен очень многое узнала и поняла, и главное, что Бог — не грозный надзирательза дурными детьми, а любящий Отец небесный.Джен Эйр провела в Ловуде восемь лет.

Шесть как воспитанница, два — учительницей.В один прекрасный день восемнадцатилетняя Джен вдруг всем существом своим поняла,что не может больше оставаться в Ловуде. Она видела единственный способ вырватьсяиз школы — найти место гувернантки, Джен дала объявление в газету и некоторое времяспустя получила привлекательное приглашение в имение Торнфилд.В Торнфилде её встретила располагающего вида пожилая дама — домоправительница миссисФэйрфакс, объяснившая Джен, что ученицей её станет мисс Адель, подопечная владельца усадьбымистера Эдварда Рочестера (как позже узнала Джен, дочь любовницы Рочестера, французскойпевички, которая бросила сначала любовника, а потом и Адель). Сам мистер Рочестер бывалв Торнфилде лишь редкими внезапными наездами, большую часть своего времени проводягде-то на континенте.Атмосфера Торнфилда и в сравнение не шла с той, в какой Джен провела предыдущиевосемь лет.

Все здесь обещало ей приятную безбурную жизнь, несмотря на то что в доме,очевидно, скрывалась какая-то тайна. Иногда ночами происходили странные вещи, слышалсянечеловеческий хохот… Все же временами девушку одолевало чувство тоски и одиночества.Наконец, как всегда неожиданно, в Торнфилде объявился мистер Рочестер. Крепко сбитый,широкоплечий, смуглый, с суровыми, неправильными чертами лица, он отнюдь не был красавцем,каковое обстоятельство в глубине души порадовало Джен, уверенную, что ни один красавецникогда бы не удостоил её, серую мышку, и толикой внимания. Между Джен и Рочестеромпочти сразу же зародилась глубокая взаимная симпатия, которую оба они тщательно скрывали. Она— за прохладной почтительностью, он — за грубовато-добродушной насмешливостью тона.Джен пришлось испытать муки ревности, хотя сама она себе в этом и не признавалась, когдаРочестер из всех гостивших в Торнфилде светских дам начал отдавать подчеркнутоепредпочтение некоей мисс Бланш, красавице, неестественной, по мнению Джен, до мозга костей.Пошли даже толки о скорой свадьбе.Джен была сосредоточена на грустных размышлениях о том, куда ей податься, когда Рочестерприведет в дом молодую жену, а Адель будет отправлена в школу.

Но тут нежданно-негаданноЭдвард Рочестер открыл свои чувства и сделал предложение не Бланш, а ей, Джен. Дженрадостно ответила согласием, возблагодарив Бога, ибо давно уже всей душой любила Эдварда. Свадьбурешили сыграть через месяц.За приятными хлопотами месяц этот пролетел как один день. И вот Джен Эйр и ЭдвардРочестер стоят перед алтарем. Священник совсем уже было собрался объявить их мужеми женой, как вдруг на середину церкви выступил какой-то человек и заявил, что бракне может быть заключен, поскольку у Рочестера уже есть жена. Убитый на месте, тот не сталспорить. Все в смятении покинули церковь.В оправдание себе Эдвард раскрыл несостоявшейся миссис Рочестер так тщательно оберегаемуютайну своей жизни.В молодости он оказался в весьма затруднительном материальном положении оттого,что отец, дабы избегнуть раздробления владений, все завещал его старшему брату.

Не желая,однако, оставлять младшего сына нищим, он сосватал Эдварду, тогда ещё безусому неопытному юнцу,богатую невесту из Вест-Индии. При этом от Эдварда скрыли, что в роду у Берты былиумалишенные и запойные пьяницы. После свадьбы дурная наследственность не замедлиласказаться и в ней. Очень скоро она совершенно утратила человеческий облик, превратившисьв бездушное злобное животное. Ему не оставалось ничего, кроме как спрятать Бертупод надежным присмотром в своем родовом гнезде — и отец и брат Эдварда к этомувремени умерли, — а самому зажить жизнью молодого состоятельного холостяка. Это смех его женыраздавался по ночам в Торнфилде, это она, вырвавшись из затвора, как-то чуть былоне сожгла спящих обитателей дома, а в ночь перед свадьбой Джен и Эдварда страшнымпризраком явилась в спальню невесты и разорвала фату.Пусть Джен не могла быть его женой, но Рочестер умолял её остаться с ним, ведь они любилидруг друга… Джен была непреклонна.

Как можно скорее ей следовало покинуть Торнфилд, дабыне поддаться соблазну.Рано утром, почти совсем без денег и багажа, она села в дилижанс, следующий в северномнаправлении, и поехала, сама не зная куда. Два дня спустя кучер высадил Дженна каком-то перекрестке среди бескрайних пустошей, так как, чтобы ехать дальше, у неене было денег.Бедняжка чудом не умерла от голода и холода, скитаясь по незнакомым диким местам. Онадержалась из последних сил, когда же и они её оставили, в беспамятстве упала у дверейдома, в который её не пустила осторожная служанка.Джен подобрал местный священник Сент-Джон Риверс, живший в этом доме вместе с двумя своимисестрами, Дианой и Мэри. Это были добрые, красивые, образованные люди.

Они сразу понравилисьДжен, а она — им, однако из осторожности девушка назвалась не настоящей, а вымышленнойфамилией и не стала рассказывать о своем прошлом.Обликом Сент-Джон являл полную противоположность Рочестеру. Это был высокий блондинс фигурой и лицом Аполлона. В глазах его светились необычайное воодушевлениеи решимость. В Сент-Джона была влюблена Розамунда, красавица дочь самого богатого в округечеловека. Он также питал к ней сильное чувство, которое, однако, всячески гнал от себя, считаянизким и недостойным своего высокого предназначения — нести свет Евангелия прозябающимво тьме язычникам. Сент-Джон собирался отправиться миссионером в Индию, но прежде емунеобходимо было обзавестись спутницей и помощницей в жизненном подвиге.

Джен, на еговзгляд, как нельзя лучше подходила на эту роль, и Сент-Джон попросил её стать его женой.О любви, какой её знала и понимала Джен, здесь не шло и речи, и поэтому она решительноотказала молодому священнику, выразив в то же время готовность последовать за нимкак сестра и помощница. Такой вариант был неприемлем для духовного лица.Джен с великим удовольствием отдавала все свои силы преподаванию в сельской школе,открытой с помощью Сент-Джона на деньги местных состоятельных людей. В один прекрасныйдень священник зашел к ней после уроков и начал излагать историю… её собственной жизни!Велико же было недоумение Джен, однако последовавший далее рассказ расставил все по своим,неожиданным, местам. Случайно узнав подлинную фамилию Джен, Сент-Джон кое-что заподозрил:ещё бы, ведь она совпадала с фамилией его покойной родительницы.

Он навел справкии убедился в том, что отец Джен приходился родным братом их с Мэри и Дианой матери,у которой был ещё второй брат, Джон Эйр, что разбогател на Мадейре и несколько леттому назад безуспешно пытался разыскать племянницу, Джен Эйр. Скончавшись, именно ей он завещалвсе свое состояние — целых двадцать тысяч фунтов. Так, в одночасье, Джен стала богатойи приобрела двух милых кузин и кузена. По своему великодушию она нарушила волю покойногодядюшки и настояла на том, чтобы баснословное наследство было разделено поровнумежду племянниками.Как ни хорошо жилось ей с новообретенными родственниками, как ни любила она своюшколу, один человек владел её думами, и поэтому, прежде чем вступить в новую пору жизни, Дженне могла не навестить Торнфилд.

Как же поражена была она, когда вместо величественногодома её взору предстали обгорелые руины. Джен обратилась с расспросами к деревенскомутрактирщику, и тот рассказал, что виновницей пожара была безумная жена Рочестера, котораяи погибла в пламени. Рочестер попытался было спасти её, но его самого придавило рухнувшейкровлей. В результате он лишился кисти правой руки и полностью ослеп. Теперь владелецТорнфилда жил в другом своем имении неподалеку. Туда, не теряя времени, и поспешила Джен.Физически Эдвард ничуть не сдал за год, прошедший со дня исчезновения Джен,но на лице его лежал глубокий отпечаток перенесенных страданий. Джен с радостью сталаглазами и руками самого дорогого ей человека, с которым отныне была неразлучна.Прошло немного времени, и нежные друзья решили стать мужем и женой.

Через два года послеженитьбы к Эдварду Рочестеру стало возвращаться зрение. Это лишь добавило счастьяи без того счастливой паре. Диана и Мэри тоже счастливо вышли замуж, и только Сент-Джонубыло суждено в суровом одиночестве вершить подвиг духовного просвещения язычников..