Иларион, митрополит киевский

Иларион (сер. XI в.) – митрополит киевский, оратор и писатель, церковно-политический деятель. Сведения о жизни и деятельности митрополита И., содержащиеся преимущественно в Начальной русской летописи, дают мало для его биографии, но помогают создать представление о нем как о выдающемся деятеле периода политического и культурного подъема Киевской Руси.Под 1051 г. В Повести временных лет так излагается начало истории Киево-Печерского монастыря. «Боголюбивому бо князю Ярославу, любящю Берестовое и церковь ту сущую святых апостол и попы многы набдящю, в них же бе презвутер именемь Ларион – муж благ, книжен и постник». Он первый «ископа печерку малу двусажену» – для уединения и молитвы – там, «кде ныне ветхый манастырь Печерьскый» (Лаврентьевская летопись.

– ПСРЛ, 1962, т. 1, стб. 155–156). Эти сведения следует сопоставить с известием той же летописи под 1037 г. – о том, как князь Ярослав, «собрав писце многы», организовал перевод и переписку книг, создавая тем самым при киевском Софийском соборе первую русскую библиотеку («Ярослав, любя церковныя уставы, попы любяше по велику, излиха же черноризьце, и книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне», стб. 151–152), «Мних и пресвитер», как сам называет себя И., при том «муж книжен», был в числе приближенных Ярослава. Именно его «постави Ярослав митрополитомь. Собрав епископы», как об этом говорится в краткой записи в начале летописной статьи 1051 г. И повторяется далее, в рассказе об основании Киево-Печерского монастыря.И.

Был единомышленником и помощником Ярослава в его борьбе за политическую и идеологическую независимость от Византии. Об этом свидетельствует поставление его, «русина», собором епископов на пост главы русской церкви – в нарушение прерогативы константинопольского патриарха.В начале одного из старейших памятников русского права – Устава князя Ярослава о церковных судах – говорится. «Се яз князь великий Ярослав сын Володимерь, по данию отца своего съгадал есмь с митрополитом с Ларионом, сложил есмь греческий номоканун. Аже не подобаеть сих тяжь судити князю, ни боляром – дал есмь митрополиту и епископом» (Бенешевич В. Н. Сборник памятников по истории церковного права, преимущественно русской церкви до эпохи Петра Великого.

Пг., 1915, с. 78). Ярослав Мудрый, последовав примеру своего отца, – «съгадав», т. Е. Посоветовавшись с И., осуществил частичную реформу византийского канонического права (см. Щапов Я. Н. Устав князя Ярослава и вопрос об отношении к византийскому наследию на Руси в середине XI в. – ВВ, М., 1971, т. 31, с. 71–76).Дальнейшая судьба И. Неизвестна, но под 1055 г. В НIIЛ упоминается новый митрополит – Ефрем (ПСРЛ, 1965, т. 30, с. 190). Вероятнее всего, сразу же после смерти Ярослава (в 1054 г.) И. Был смещен с поста главы русской церкви и заменен митрополитом-греком, присланным константинопольским патриархом, как это делалось до этого и много веков в дальнейшем. Логично предположить, что И. После своего низложения удалился туда же, откуда был призван на пост главы русской церкви, – в Киево-Печерский монастырь.

Возможно, именно он упоминается в Патерике Киево-Печерском – там, где говорится о «черноризце Ларионе», который был «книгам хитр писати и съй по вся дьни и нощи писаше книгы в келии. Феодосия» (Пам’ятки мови та письменства давньоï Украïни. Киев, 1930, т. 4, с. 49).Сохранился еще один источник сведений о жизни и деятельности И. – запись от имени И. О поставлении на пост главы русской церкви. Она находится в списке его сочинений (сер. XV в.). «Аз милостию человеколюбиваго бога мних и пресвитер Иларион изволением его от богочестивых епископов священ бых и настолован в велицем и богохранимом граде Кыеве яко быти в немь митрополиту, пастуху же и учителю. Быша же си в лето 6559 владычествующу благоверьному кагану Ярославу сыну Владимирю, аминь» (ГИМ, Синод.

Собр., № 591, л. 203).В этом сборнике, содержащем, кроме сочинений И., Историческую палею, апокрифическое «Откровение» Мефодия Патарского и сочинение о литургии, надписанное именем Григория Богослова, в единственном известном доныне списке находится первоначальная и полная редакция Слова о законе и благодати. Известный московский ученый-археограф А. В. Горский, обнаруживший и в 1844 г. Впервые опубликовавший по данному списку Слово о законе и благодати, а также следующие за ним Молитву и Исповедание веры, убедительно доказал, что весь этот цикл принадлежит одному автору, назвавшему себя в заключающей его приписке, приведенной выше. И эта атрибуция подтверждается древней традицией. В многочисленных списках одно из сочинений этого цикла – Молитва надписана именем митрополита И.

А она настолько близка – по своему содержанию и стилю – к Слову о законе и благодати, что долгое время считалась заключительной его частью.В настоящее время безусловно принадлежащими митрополиту И. Считаются. Слово о законе и благодати («О законе Моисеом данеем и о благодати и истине Иисус Христом бывши. И како закон отиде, благодеть же и истина всю землю исполни и вера в вся языкы простреся и до нашего языка рускаго. И похвала кагану нашему Влодимеру, от него же крещени быхом»), Молитва («Молитва преподобнаго отца нашего Илариона, митрополита Российскаго») и Исповедание веры, переписанное в Синодальном сборнике вслед за Символом веры и заканчивающееся цитированной припиской И. О его поставлении в митрополиты.Кроме перечисленных, в рукописной книжности бытовал еще ряд религиозно-нравоучительных сочинений, надписанных именем «святого Илариона» и в числе их «Слово к брату столпнику», в заголовке которого в качестве автора иногда называется «Иларион, митрополит Киевский».

Перечень этих сочинений, а также всех известных тогда списков Слова о законе и благодати и Молитвы И. См. В кн. Никольский. Повременной список, с. 75–122. Принадлежность их, даже последнего, перу И. Еще ждет своего доказательства. До сих пор внимание исследователей привлекает исключительно Слово о законе и благодати, а также Молитва И. И объясняется это, конечно, тем, что первое из названных – первое Слово русской литературы – отличается исключительной, первостепенной важностью идейно-политического содержания и совершенством формы. Поэтому в наши дни Слово о законе и благодати привлекает пристальное внимание не только филологов – языковедов и литературоведов, но и историков общественной мысли, философии и эстетики.

Основой идейно-политического содержания Слова о законе и благодати является апология Русской земли, влившейся – после принятия христианства – в семью европейских народов в качестве равноправного ее члена. По мнению его автора, успех самой миссии князя Владимира был обусловлен тем, что он и его предки «не в худе и неведоме земли владычьствоваша, нъ в Руске, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли». С некоторой долей поэтического гиперболизма здесь утверждается, что Русская земля была уже достаточно известна задолго до принятия христианства. Однако это нисколько не уменьшает в глазах автора Слова заслуги князя Владимира, и Слово о законе и благодати в последней своей части превращается в развернутый и восторженный панегирик крестителю Руси, а также его сыну – Ярославу.Последнее, как можно предположить, и ограничило распространение первоначальной редакции.

Авторитет князя Владимира в глазах потомков был несравнимо выше, чем его старшего сына. Поэтому наибольшее распространение получила «усеченная» редакция Слова, в которой все относящееся к деятельности Ярослава Мудрого, пропущено. Она сохранилась в более чем 30-ти списках XV–XVII вв. И представлена фрагментом XII–XIII в. Существует еще одна редакция Слова о законе и благодати – «усеченно-интерполированная», представленная десятком-полтора списков XV–XVII вв. В ней заметно усилен богословский элемент, отчего историческая часть несколько оттесняется на второй план.Поводом для появления этой редакции, вероятно, послужило то, что автор Слова о законе и благодати, для доказательства величия и исторической значимости деятельности князя Владимира, привлек обильный богословский и церковно-исторический материал.

Однако при этом он смело переосмыслил целый ряд положений и цитат книг Св. Писания. Такое переосмысление начинается буквально с первой фразы Слова и продолжается на всем его протяжении. И в числе переосмысленных находятся цитаты из таких важнейших книг христианского вероучения, как Евангелие и Псалтирь. Цитаты из последней употребляются и для усиления эмоционального звучания – мажорного в Слове о законе и благодати, минорного в Молитве И. Во всем этом обнаруживается не только обширная эрудиция и ораторский талант И., но и та смелость в обращении с византийским наследием, которая сказалась и в его частичной реформе канонического права.Памятник такой исторической значимости и столь сильного эмоционального звучания, как Слово о законе и благодати, не мог остаться незамеченным в литературе последующих веков – отечественной и зарубежной.

Есть основания предполагать знакомство с сочинениями И. Армянского писателя XII в. – католикоса Нерсеса Шнорали, влияние Слова обнаруживается на памятнике сербской литературы XIII в. – Житии Симеона и Саввы.Что касается русской письменности и литературы, то заимствования из Слова о законе и благодати отмечаются во многих и разнообразных памятниках, начиная с Летописи Ипатьевской, кончая припиской к Сийскому евангелию 1339 г., написанному для Ивана Калиты, и Похвальным словом Василию III (Pозов Н. Н. Похвальное слово великому князю Василию III. – АЕ за 1964 г. М., 1965, с. 278–289). Известен случай использования ораторского приема И. В XVIII в. – в речи митрополита Платона по случаю Чесменской победы, когда он подошел к могиле Петра I, призывая его «восстать из гроба» и посмотреть на славные дела его преемников (Платон, митр.

Полн. Собр. Соч. СПб., 1913, т. 1, с. 305).С начала XIX в. Слово о законе и благодати входит в русскую историографию. По «харатейной рукописи» собрания А. И. Мусина-Пушкина оно было известно Н. М. Карамзину (История государства Российского. СПб., 1818, т. 1, примеч. 110). В настоящее время представление о вкладе И. В отечественную историографию расширяется. Д. С. Лихачев высказал предположение о том, что И. Был автором Сказания о распространении христианства на Руси – одного из источников начальной русской летописи (см. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. Л., 1947, с. 70).Публикация отдельных списков сочинений И. Ввела их в историю русской словесности и литературы. О Слове о законе и благодати пишет С. П. Шевырев (История русской словесности.

М., 1860, ч. 2, с. 22–23), ему посвящает специальное исследование И. Н. Жданов. В работах этих и некоторых других авторов наметилась полемика относительно идейно-политического содержания Слова, продолженная М. Д. Приселковым. В нем пытались увидеть антииудейские, антивизантийские и даже антиболгарские тенденции. В настоящее время Слово о законе и благодати рассматривается в качестве памятника, утверждающего равноправие народов, как «речь политическая, отражающая запросы и нужды русской действительности, написанная с искренним патриотизмом, пронизанная острой историософической мыслию» (История русской литературы в трех томах. М. Л., 1958, т. 1, с. 45).Значение деятельности и творчества митрополита И. В различных областях истории культуры Древней Руси может быть полностью и разносторонне раскрыто только после научного, критического издания его сочинений по всем сохранившимся спискам.Изд.

Памятники духовной литературы времен великого князя Ярослава I. – Прибавл. К Творениям св. Отцов в русском переводе. М., 1844, ч. 2, с. 1–91. Славянорусские сочинения в пергаменном сборнике И. Н. Царского. – ЧОИДР, 1848, кн. 7, № 11, с. 21–41. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру Святому. – ЧИОНЛ, 1888, кн. 2, отд. II, с. 45–58. Мусин-Пушкинский сборник 1414 г. В копии начала XIX в. – Записки Академии наук, 1873, т. 72, Прилож. 5, с. 32–68. Отчет об экскурсии семинария русской филологии в Житомир. – Унив. Изв. Киев, 1911, № 10, с. 73–88. Покровский Ф. И. Отрывок Слова митр. Илариона о законе и благодати в списке XII–XIII в. – ИОРЯС, 1906, т. 11, кн. 3, с. 412–417. Исповедание веры митрополита Киевского Илариона с записью о его наставлении. – Памятники древнерусского канонического права.

Пг., 1920, ч. 2, вып. 1, с. 102–103. Des Metropoliten Ilarion Lebrede auf Vladimir den Heiligen und Glaubensbekenntnis nach der Erstausgabe von 1844 neu herausgegeben, eingeleitet und erläutert von Ludolf Müller. Wiesbaden, 1962. Розов Н. Н. 1) Синодальный список сочинений Илариона – русского писателя XI в. – Slavia, 1963, roč. 31, р. 141–175. 2) Из творческого наследия русского писателя XI в. Илариона. – Dissertationes slavicae. Acta Universitatis Szegediensis de Atilla Jozsef. Szeged, 1975, t. 9–10, p. 115–155. Die Werke des Metropoliten Ilarion. Eingeleitet, übersetzt und erläutert von Ludolf Müller. – Forum slavicum, 1971, Bd 37. Elbe H. Die Handschrift С der Werke des Metrolpoliten Ilarion. – Russia Mediaevalis. München, 1975, t. 2, S. 120–161..