Иов, патриарх

Иов (в миру Иван) (ум. 19 VI 1607 г.) – патриарх, автор «Повести о житии царя Феодора Иоанновича», посланий, грамот и речей. Родился в посадской семье г. Старица. Обучался грамоте в Старицком Успенском монастыре. Здесь же, от своего учителя, настоятеля монастыря архимандрита Германа он принял в 1556 г. Монашеский постриг. Удивительную карьеру И. От никому неизвестного монаха провинциального монастыря до первосвященника России и патриарха исследователи объясняют прежде всего особым благоволением к нему трех русских царей. Ивана IV, Федора Ивановича и Бориса Годунова. Его восхождение к высшему духовному званию началось с посещения Старицы Иваном Грозным, который, познакомившись с И., приказал произвести его в архимандриты Успенского монастыря.

В 1571 г. И. Был переведен в Москву настоятелем Симонова монастыря, а в 1575 г. Он стал архимандритом считавшегося царским Новоспасского монастыря. Особенно быстрым было его продвижение по высшим ступеням церковной иерархии. В 1581 г. И. Посвящается в сан епископа Коломенского, в 1586 г. Становится архиепископом Ростовским» а всего через 11 месяцев занимает место главы русской церкви, заменив неугодного Борису Годунову митрополита Дионисия.Когда 26 января 1589 г. Осуществилось давнее желание русского правительства устранить формальную подчиненность русской церкви Константинополю, то из трех кандидатов царь Федор Иванович выбрал духовным руководителем страны И.Чем было вызвано расположение к И. Царей, можно отчасти понять из «Истории о первом патриархе Иове Московском» которая была написана в агиографическом стиле неизвестным автором в середине 50-х гг.

XVII в. И служит главным источником биографических сведений об И. (РИБ. СПб., 1891, т. 13, стб. 923–950). Из нее выясняется, что кроме обязательных для героя житийного произведения смирения, скромности, твердости в исполнении монашеского обета, И. Обладал совокупностью качеств, которые выгодно выделяли его среди окружающих. Прежде всего указывается его высокая образованность. Затем подчеркивается необыкновенная память И. Автор «Истории...» отмечает также, что И. «прекрасен бо в пении и в чтении» и вел службу с такой проникновенностью, что могли расчувствоваться «иже и не слезливыя». Благодаря этим качествам, по мнению автора «Истории...», И. И был избран патриархом.Все эти дарования И. Вполне правдоподобны и могли обратить на него внимание монархов, но не могут объяснить причину его возвышения.

Она раскрывается в произведениях самого И. В речах и посланиях Федору Ивановичу и царице Ирине, в «Повести о житии царя Феодора Иоанновича». Еще отчетливее она обнаруживается в обращениях И. К Борису Годунову и в той выдающейся роли, которую он сыграл в избрании Годунова на царство. Как Духовный глава государства, оставшегося после смерти Федора Ивановича без царя, И. Не только организовал созыв освященного и земского соборов, но, пользуясь своим положением и авторитетом, активно влиял на их благоприятное для Годунова решение. По его инициативе было предпринято шествие с иконами к Новодевичьему монастырю, чтобы продемонстрировать всенародность избрания Годунова. Подготовка документов об избрании Годунова царем тоже проходила под руководством И.

Верность и преданность царям Ивану Грозному, Федору и затем особенно Борису, безоговорочная поддержка их социально-политических начинаний хорошо объясняют появление И. На патриаршем престоле. Он не изменил царю Борису даже после его смерти, поддерживая всеми силами молодого Федора Борисовича Годунова. Ни попытки Лжедмитрия I привлечь И. На свою сторону, ни угрозы лишить сана не заставили его отказаться от разоблачений Григория Отрепьева в грамотах и в публичных выступлениях, поэтому по приказу самозванца И. Выслали на родину, в Старицкий Успенский монастырь. В 1607 г. И., ослепший и одряхлевший, еще раз появился в Москве, где по требованию царя Василия Шуйского и нового патриарха Гермогена москвичи молили его о прощении за изгнание.

Вернувшись в Старицу, И. В том же году умер.Литературная деятельность патриарха И. В полном объеме не выяснена. Достаточно глубоко исследована лишь «Повесть о житии царя Феодора Иоанновича». Не получила должной оценки его роль в литературном процессе конца XVI – начала XVII вв. Как главного идеолога страны, хотя факты красноречиво свидетельствуют о том, что И. Оказал большое влияние на современную ему литературу и на литературу более позднего времени. Ни один писатель первой половины XVII в., касавшийся событий начала века, не обошелся без тех характеристик политической ситуации и Григория Отрепьева, его намерения «веру крестьянскую попрати и православных крестьян в латынскую и люторскую ересь привести и погубити», которые содержатся в грамоте И.

От 14 января 1604 г. В Сольвычегодский Введенский монастырь. Публицистическая направленность литературы первой трети XVII в. Определилась еще в сочинениях И. Соборное определение и Утвержденная грамота об избрании на царство Бориса Годунова (ААЭ. СПб., 1836, т. 2, №№ 6–7), написанные под его руководством, если не им самим, послужили источником и литературным образцом для Утвержденных грамот Василия Шуйского и Михаила Федоровича Романова, в которых было выработано идеологическое освещение «Смуты». Остается невыясненной роль И. В создании известной В. Н. Татищеву, но утраченной впоследствии летописи о Смутном времени – «Истории Иосифа о разорении русском». Старец Иосиф был келейником И., пользовался неограниченным доверием патриарха, работал с литературными и документальными материалами богатейшей патриаршей библиотеки.Почти совсем не изучались послания, грамоты и речи И.

(перечисляются в хронологической последовательности). 1) Послание грузинскому царю Александру (апрель 1589 г.). 2) Послание к митрополиту Николе и «всему священному собору Иверския земли» (апрель 1589 г.). 3) Грамота константинопольскому патриарху Иеремие (март 1592 г.). 4) Утешительное послание царице Ирине по поводу смерти царевны Феодосии (1592 г.). 5) Грамота в Казань митрополиту Гермогену о трехдневном молебне по поводу избрания на царство Бориса Годунова (15 марта 1598 г.). 6) Окружная грамота о трехдневном молебне по случаю восшествия на престол царя Бориса Федоровича (15 марта 1598 г.). 7) Послание к царю Борису Федоровичу в ответ на царскую известительную грамоту о походе против крымского хана (2 июня 1598 г.).

8) Приветственная речь царю Борису Федоровичу по возвращении его из Серпуховского похода (июль 1598 г.). 9) Речь во время венчания на царство Бориса Годунова (3 сентября 1598 г.). 10) Благословенная грамота земскому старосте города Слободской об устроении Богоявленского монастыря (4 января 1599 г.). 11) Жалованная несудимая грамота Волоколамскому Иосифову монастырю на вотчину в Осташковой слободе (5 февраля 1601 г.). 12) Грамота в Сольвычегодский Введенский монастырь о ежедневном молебне по случаю войны царя Бориса Федоровича с Гришкою Отрепьевым и о проклятии самозванца со всеми его сообщниками (14 января 1604 г.). 13) Духовная грамота (1604 г.). 14) Статейный список о посылке за бывшим патриархом И. В 1607 г.

(февраль 1607 г.). По нашему перечню №№ 6, 7–12, 14 опубликованы в ААЭ, № 2 – в «Христ. Чт.», № 3 – в ДРВ, а в «Истории» С. М. Соловьева опубликован краткий отрывок из № 4 по рук. ГПБ, O.IV.17 с ошибками, без соблюдения правил передачи древних текстов.Стилистические особенности сочинений И. Свидетельствуют о его явном тяготении к художественной манере школы митрополита Макария с ее панегирическими портретами, торжественной эмоциональностью, сложными синтаксическими конструкциями, утяжеленным, цветистым языком. С помощью этих художественных средств И. Сознательно приукрашивал неспокойное царствование Федора и Бориса и создавал далекие от подлинного облика идеализированные образы этих царей. Пожалуй, только в посланиях И.

В Грузию – царю Александру и митрополиту Николаю возвышенная риторика, панегирические характеристики Федора Ивановича выглядят уместными и оправданными. Сам факт обращения грузинского царя и главы грузинской церкви к России за помощью давал И. Основание подчеркнуть в самых звучных и лестных выражениях силу и величие русского самодержца. Кроме многочисленных цитат из Евангелия, Апостола, писаний отцов церкви, И. Ввел в послание митрополиту Николаю, без ссылки на источники, большие отрывки из слова болгарского пресвитера Козмы «на богумилов» и всю первую часть «третьего» слова митрополита Даниила.Среди всех сочинений И. Выделяется темой и стилем утешительное послание царице Ирине. После смерти долгожданного, но быстро умершего ребенка, царевны Феодосии, Ирина долгое время испытывала безудержное отчаяние.

Желание успокоить царицу заставило И. Призвать на помощь всю свою эрудицию, весь талант писателя и опыт пастыря. Искреннее соболезнование горю Ирины, стремление помочь ей позволили И. Увидеть в царице простую женщину, потрясенную потерей единственного ребенка, и выразить свое отношение к ней убедительными словами. Стремясь найти самые доходчивые слова, И. Вводит в послание даже разговорную речь, что совершенно несвойственно его произведениям, написанным исключительно книжным языком. Так, увещевая Ирину образумиться и взять себя в руки, потому что царевну все равно не возвратить, он говорит. «а кручиною, государыни, не взяти ничево» (ГПБ, О.IV.17, л. 21 об.).«Повесть о житии царя Феодора Иоанновича», написанная до 1604 г., содержит идеализированное жизнеописание этого царя.

По задачам, которые И. Ставил перед собой, и по художественным признакам она представляет собой как бы заключительную главу Степенной книги. Царь Федор единственный из прямых потомков Ивана Калиты, не попал в этот свод агиобиографий русских государей, потому что Степенная книга была закончена еще при жизни его отца. Замысел И. Восполнить этот пробел возник еще в связи с тем, что со смертью царя Федора прекратилась династия Рюриковичей. Однако в «Повести о житии...» этому факту не придается той значительности, которую он имел в жизни. И. Постарался затушевать важность события, не допустив ни малейшего упоминания о жестокой политической борьбе в аристократическом окружении царя на протяжении всего его царствования.

В его изложении никаких проблем из-за смерти последнего сына Ивана Грозного не может возникнуть, поскольку вопрос о престолонаследии решен самим Федором задолго до кончины. После победы в 1591 г. Над крымскими татарами под Москвой царь вручает Борису Годунову златокованную цепь, «сим паки на нем прообразуя царского своего достояния по себе восприятия и всего превеликого царьствия Русийскаго скифетродержателства правление».Тема исключительности дарований, близости к царю и верности ему Бориса Годунова проходит через всю Повесть и определяет ее особенность. Будучи посмертной похвалой царю Федору, она является одновременно панегириком Годунову. Торжественно-патетический тон, книжные метафоры, самые хвалебные эпитеты и лестные сравнения в равной мере присущи характеристикам и царя, и его «изрядного правителя».

Каждый из них в высшей степени соответствует своему назначению. Если по жанровым признакам Повесть сближается с биографиями Степенной книги, то в стилистическом отношении она испытала влияние панегирических памятников XV–XVI вв. Отличительной чертой стиля Повести исследователи считают ее насыщенность рифмованными прозаическими отрывками, которые появились вследствие ритмической организации речи, возникшей в результате постоянного чередования предложений одной синтаксической конструкции.Патетический тон повести И. Унаследовал от лучших древнерусских ораторов. Так, торжественное и величественное начало повести подражает формуле, выработанной еще Кириллом Туровским (слово «о расслабленнем») и очень близкой в Повести к предисловию Максима Грека к Житию Зосимы и Савватия Соловецких.

В воспоминаниях о царе Феодоре самого патриарха И., которые заключены в форму чередующихся риторических вопросов, и особенно в замечательном своим лиризмом плаче царицы Ирины сказалось влияние «Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русъскаго». Еще один источник Повести обнаруживается, когда И., чтобы с наибольшей силой отразить величие царя, пишет, что Иерусалимский патриарх Иеремия, до которого дошла слава о царе Федоре, захотел лично убедиться в его благочестии и мудрости, «якоже и древле Южеская царица Сивилла приходяще от восток во Иерусалим, хотя видети премудрость Соломанову». Это сравнение, как и некоторые другие, принадлежит Повести о житии Александра Невского.

Панегирический стиль «Повести о житии» в сочетании с откровенным стремлением автора приукрасить образы царя Федора и Бориса Годунова (этим стремлением объясняется отсутствие всяких фактов, которые могут бросить на них тень. Нет сообщения даже о смерти царевича Дмитрия) делает ее примером литературного эпигонства. В конце 20-х гг. XVII в. «Повесть о житии...» была использована при создании Нового Летописца, а в рукописях середины XVII в. Она встречается в составе Степенной книги в качестве последней ее степени.Сохранилась опись келейной библиотеки И. Периода ссылки, вложенной им в 1606 г. В Успенский Старицкий монастырь (Описные книги Старицкого Успенского монастыря. 7115–1607 г. Издание журнала «Тверская старина».

Старица, 1912, с. 75) в которой упомянуто 56 томов, в том числе много печатных книг (Турилов А. А. Памятники южнославянской книжности в составе русских библиотек конца XV–XVII вв. (по материалам древнерусской библиографии) // Советское славяноведение, 1977, № 1).Изд. ДРВ. 2-е изд. М., 1789, ч. 12, с. 388–401. ААЭ, т. 2, № 1, 2, 5, 8, 11, 14, 28, 67. Соловьев С. История России с древнейших времен. М., 1857, т. 7, с. 449–450, примеч. 133. Христ. Чт., 1869, ч. 2, с. 867–893. ПСРЛ, СПб., 1910, т. 14, 1-я пол., с. 1–22..