Митуса

Митуса (XII–XIII в.) – «словутьный певец». В рассказе Галицко-Волынской летописи (см. Летопись Ипатьевская) о междоусобной борьбе нач. 40-х гг. XIII в. За Галицкий стол Даниила Романовича и его брата Василька с племянником Ростиславом (сыном Михаила Черниговского, который был женат на сестре Даниила и Василька) есть такой эпизод. Сторонником Ростислава был перемышльский епископ, в Перемышле находился во время этих событий и союзник Ростислава, рязанский боярин Константин. Выбив из Галича Ростислава, Даниил послал войско под предводительством своего дворского Андрея на Перемышль. Боярин Константин бежал со своими силами из города. Андрей занял Перемышль и обрушил свой гнев на перемышльского епископа и его свиту.

Он «слуги его (епископа) разъграби гордые, и тулы их бобровье раздра и прилбичее (прилобья шлемов) их волчье и боръсуковые раздраны быша. Словутьного певца Митусу, древле за гордость не восхотеста служити князю Данилу, раздраного, акы связаного приведоша (ограбленного привели как узника)» (ПСРЛ, т. 2, стб. 794). Вопрос о том, как следует толковать в данном контексте термин «певец» – писатель, сказитель-поэт типа Бояна или же певец (в современном значении этого слова) – по существу остается открытым. Кто имеется в виду. Многие исследователи не сомневаются, что речь здесь идет о писателе-поэте. Л. В. Черепнин, рассматривая вопрос об источниках Галицко-Волынской летописи, считает, что борьбе Даниила за Галицкое княжение с местным боярством была посвящена специальная повесть, которую Черепнин условно называет Второй галицкой повестью и определяет ее как острый памфлет.

Повесть эта, по его мнению, была составлена между 1238–1245 гг. И представляла собой «публицистическое произведение, вышедшее из княжеского окружения. О том, что Даниил действительно ставил перед собой задачу литературной полемики со своими политическими противниками, достаточно говорит его расправа после взятия Перемышля в 1243–1244 гг. С певцом Митусом, не пожелавшим поставить свою лиру на службу княжеских интересов» (Черепнин. Летописец, с. 251). В. Г. Пашуто считал Митусу придворным поэтом перемышльского епископа (см. Пашуто В. Г. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, с. 227). Однако еще в 1861 г. М. А. Максимович писал. «Не знаю, кому первому из русских ученых принадлежит мнение, давно принятое многими, что словутный певец Митуса, упоминаемый Волынской летописью под 1241 г., был песнотворец, подобно Бояну и певцу Игоря Святославича (т.

Е. Автора «Слова о полку Игореве». – Л. Д.). Но из сказания Волынской летописи напрасно, мне кажется, выведено такое заключение. Скорее следовало принять, что упомянутый Митуса (т. Е. Дмитрий) был знаменитый в свое время церковный певец, принадлежавший к певчим владыки перемышльского, но не хотевший прежде поступить в певчие князя Данилы Романовича» (Максимович. Собр. Соч., т. 1, с. 129). Останавливаясь на этимологии имени Митусы, один из исследователей писал, что это имя «образовалось от нарицательного, а не от «Димитрий». «мытуса» – суетливый, непоседа, егоза» (Крымский А. Е. Филология и погодинская гипотеза. Киев, 1904, с. 45). Этимология имени М. Дала основание Н. П. Сидорову связать это имя с термином «митуспевание», которым обозначилось антифонное пение в церкви на два клироса.

Проанализировав характер записи о М. В летописи, рассмотрев все существующие на этот счет гипотезы, Н. П. Сидоров пришел к выводу, что «в лице «словутного певца» Митусы мы имеем не поэта, слагателя славных песен, а придворного, может быть, владычного певца. Вопрос о стремлении Даниила привлечь к себе знаменитого («словутного») певца получит, пожалуй, большую ясность, если мы вспомним, что Даниил строит новый, свой собственный город Холм (основан в конце 30-х гг. XIII в., т. Е. Перед 1241 г.), куда переносит центр религиозной жизни и где строит для этого храм» (Сидоров. К вопросу об авторах, с. 174). Историки церковного пения (В. Металлов) считают М. Церковным певцом, ряд филологов (И. В. Ягич, И. И. Срезневский) оставляют вопрос открытым.

Писатель А. К. Югов, сторонник галицко-волынского происхождения «Слова о полку Игореве», считал, что М. Был поэтом, писателем, но столь же вероятно можно видеть в нем церковного певца. Сколько-нибудь веских аргументов в пользу своей гипотезы о М. Как авторе «Слова о полку Игореве» Югов не привел. Аргументированное опровержение гипотезы Югова дано в статье Н. П. Сидорова. Д. С. Лихачев считает, что М. – «несомненно светский певец, а не церковный», о чем говорит обвинение М. В нежелании служить князю (Лихачев Д. С. Размышления об авторе «Слова о полку Игореве». – РЛ, 1985, № 3, с. 4).Лит. Максимович М. А. Заметка о словутном певце Митусе. – Основа, 1861, июнь (перепеч. Максимович М. А. Собр. Соч., т. 1, Киев, 1876, с. 129–130). Черепнин Л. В. Летописец Даниила Галицкого.

– ИЗ, 1951, № 12, с. 228–253. Югов А. К. Историческое разыскание об авторе «Слова о полку Игореве». – В кн. Слово о полку Игореве / Пер. И ком. А. Югова. Л., 1945, с. 171–179 (перепеч. В кн. Слово о полку Игореве / Пер., ком. И статьи А. Югова. М., 1970, с. 205–213). Сидоров Н. П. К вопросу об авторах «Слова о полку Игореве». – В кн. Слово о полку Игореве. Сборник исследований и статей под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М. Л., 1950, с. 164–174..