Иеремиас

(Jeremias) Иоахим (1900-79), нем. Протестантский библеист и экзегет. Род. В Дрездене в семье пастора. Молодые годы провел в Палестине, где тогда жил и работал его отец. Это способствовало развитию библ. Интересов И., а знание вост. Природы и обычаев помогло ему в дальнейшем как толкователю Писания. После завершения высшего богословского образования И. Был орд. Проф. Свящ. Писания НЗ в ун-тах Берлина (1928-29), Грейфсвальда (1929-35) и Геттингена (с 1935 до конца дней). В 1957 Упсальский ун-т присвоил ему звание доктора богословия "гонорис кауза". И. Вступил в новозав. Науку всесторонне подготовленным. Ученик *Дальмана, он продолжил его изыскания и вскоре был признан одним из авторитетнейших знатоков *арам. Языка. Хотя первый период его деятельности совпал с безраздельным господством на Западе *"истории форм" школы и сам И.

Не избежал ее влияния, он не разделял скептицизма этой школы. В основании Церкви, утверждал он, лежит не просто сотериологич. *керигма, а реальное существование Христа, Его откровение о Своей жизни и миссии. Изучая Евангелия, И. Пришел к выводу, что они дают возможность услышать подлинное слово Христово. За греч. Языком евангелистов, отмечал И., явственно проступает арамейская речь. В "Источнике речений" (см. Ст. Квелле) он предпочитал видеть скорее *устную традицию, нежели письменный документ. Однако И. Соглашался с существованием некоторых письменных *источников, к-рыми пользовались евангелисты, в т. Ч. Ев. Лука, переработавший их после посещения Рима. В исследовании "Евхаристические слова Иисуса" ("Abendmahlsworte Jesu", Gott., 1935) И.

Приходит к выводу, что "предание о Тайной Вечере сохранило драгоценное воспоминание о сущности того, что говорил Иисус на Вечери". Книга "Притчи Иисуса" ("Die Gleichnisse Jesu", Z., 1947) дает многогранный анализ евангел. Притч и показывает, что в них присутствуют следы двух *"жизненных контекстов". С одной стороны, притчи были собраны Церковью и евангелистами в соответствии с нуждами эллинистич. Общин. Причем новая аудитория и сам перевод на греч. Язык не могли не сказаться на форме, в какой притчи дошли до нас. Но, с другой стороны, это, по мнению И., не затемнило первоначал. Их смысла, к-рый может быть понят и сегодня. Для *языко-христианских общин притчи были прежде всего назиданиями, относящимися к повседневной жизни.

В проповеди же Христа они пронизаны призывом бодрствовать перед лицом Божьего посещения, когда каждый должен будет дать отчет. И. Подчеркивает гиперболический характер мн. Притч, тесно связанных с благовестием о Вселенском Царстве Господнем. Так, в притче о закваске (Мф 13:33. Лк 13:20-21) "три меры муки" означают "такое количество, которым можно было бы насытить больше ста человек". В этом заключено указание на обилие даров Царства. То же самое И. Находит и в притче о горчичном зерне (Мк 4:32). Дерево, вырастающее из него, не столько ботаническая реальность, сколько эсхатологич. Иносказание. В *апокрифах и у *пророков птицы, вьющие гнезда среди ветвей, нередко символизировали язычников, к-рые находят пристанище под сенью истинной веры.

Своеобразно толкование И. Притчи об овцах и козлищах. Он полагает, что она в первую очередь относилась к иноплеменникам, не ведавшим богооткровенной религии. Контраст между началом и итогом в притчах (малое зерно - дерево, малая закваска - тесто, кажущаяся неудача сеятеля - успешный результат его труда) указывает на одну из важнейших сторон евангел. Проповеди. "Час Божий приближается. Более того, он уже коснулся нас. В том, что Господь начинает, уже заключен и конец. Никакие сомнения в Его миссии, никакие насмешки, маловерие, нетерпение не могут поколебать этой уверенности. Начиная с самого малого, вопреки неудачам, Бог доводит начатое до полного завершения". Толкованию притч способствовало глубокое знание И. Евангельской эпохи и среды.

Этой теме посвящена его книга "Иерусалим времен Иисуса" ("Jerusalem zur Zeit Jesu", Th.1-2, Lpz., 1923-24). В ней И. Рисует самую подробную (после труда *Шюрера) картину жизни в Иудее во дни земного служения Иисуса Христа. Описаны экономич. Положение страны, ее политическая и социальная ситуация, жизнь духовенства, книжников, фарисеев, состояние рабов, женщин, прозелитов и т.д. В ряде трудов И. Проводил сравнение между Евангелиями и *Кумранскими текстами. Вывод ученого вполне недвусмыслен. Находки рукописей Мертвого моря лишь оттенили "контраст между Иисусом и религией того времени", а *ессеи, к-рых считали наиболее близкими к христианству, предстали как его антиподы. "Там, в монастыре у Мертвого моря, - писал И., - живет в суровом покаянии маленькое воинство аскетов, святых, небесное ополчение.

Устремленное к совершенной чистоте, строго чтущее Закон, оно непоколебимо в ненависти к врагам Божьим, оно отвергает изгоев, хромых, слепых. Здесь же Иисус проповедует беднякам, обездоленным и нищим непостижимую и безграничную любовь Божью, провозглашает зарю радостного времени, когда слепые прозревают, хромые начинают ходить и на бедных изливается благодать. Это два мира, встретившихся лицом к лицу". И. Утверждает, что обращение Иисуса Христа к Богу "Авва", "Отче" есть беспрецедентное явление в истории религии. "Аввой" называли дети своих отцов. Это доверчивое, сыновнее обращение, к-рое повторялось и в языко-христианских церквах, передает самую суть Благой Вести о чадах Божьих. Хотя критики И. Указывали ему на то, что обращение "Авва" было известно и в иудейской лит-ре, несомненно, что духовность НЗ имеет неповторимые черты непосредственности и доверия, к-рые выразились в этом арам.

Слове. Особняком стоит труд И. "Неизвестные слова Иисуса" ("Unbekannte Jesusworte", Z., 1948). В нем рассмотрены важнейшие *аграфы, их происхождение и достоверность. Признавая, что некоторые из них можно считать действительно восходящими ко Христу, И., однако, пишет. "Истинное значение внеевангельского предания состоит в том, что оно отчетливо выявляет уникальную ценность нашего Четвероевангелия. Тот, кто хочет знать о жизни Иисуса и Его провозвестии, найдет и то и другое лишь в четырех канонических Евангелиях. Отдельные речения Господа могут дать нам только дополнения, дополнения ценные и важные, но не более того". И. Внес большой вклад в разработку *богословия НЗ - как многочисл. Статьями для *словаря *Киттеля Г., так и специальными монографиями.

В "Богословии Нового Завета" ("Neutestamentliche Theologie", Gutersloh, 1971) И. Подчеркивал, что Христос с особой суровостью обращался к трем категориям людей. Духовенству, книжникам и фарисеям. Это значит, что Он произнес суд над старым законническим благочестием. Именно самодовольная набожность, сакральное и формальное понимание праведности больше всего отдаляет от Бога. Вера Евангелия - это вера, проникнутая сознанием богосыновства. Она выражена в простых словах *Молитвы Господней, к-рая, по И., лишена иератического, сакрального характера. В ней человек выражает свое непосредственное доверие и любовь к Отцу. И. Решительно отклонил гипотезу, распространенную среди радикальных критиков, согласно к-рой под *Сыном Человеческим Христос подразумевал не Себя, а некое иное мессианское Лицо.

То, что Христос говорил о Сыне Человеческом, выражает различие между Христом уничиженным и прославленным. Начало Своего прославления Христос видел в страданиях, к-рые Его ожидают. Вершина же прославления - в восстании Иисуса из гроба. Это, по словам И., "не единичный акт Божественного всемогущества в ряду событий, стремящихся к концу", а начало "эсхатона", начало эры *Парусии. Само возникновение Церкви было возможно именно в силу такого восприятия апостолами пасхальной тайны. Ее основы тесно связаны с эсхатологич. Трапезой, к-рая есть евхаристия. В ней осуществляется мистическая реальность общины, нового народа Божьего. Jesus als Weltvollender, Gutersloh, 1930. Das Problem des historischen Jesus, Stuttg., 1960.

Die theologische Bedeutung der Funde am Toten Meer, Gott., 1962. The central Message of the New Testament, L.-N.Y., 1965. Abba. Studien zur neutestamentlichen Theologie und Zeitgeschichte, Gott., 1966. "Логос", 1971, №7. G e n t h e, 1977, s.279-83. H a r r i n g t o n W.G., The Path of the Biblical Theology, Dublin, 1973..