Айзман Давид Яковлевич

Айзман, Давид Яковлевич, русско-еврейский писатель. Родился в 1869 году, в Николаеве, в интеллигентной семье, члены которой играли видную роль в палестинофильском движении. Окончив курс николаевского реального училища, учился живописи в одесском художественном училище и в парижской Ecole des Beaux-Arts. Жил одно время в глухой французской деревне, быт которой часто описывает в своих рассказах. В 1890-х годах помещал фельетоны в одесских газетах. В 1901 году рассказ его "Немножечко в сторону" был напечатан в "Русском Богатстве". В том же журнале появились рассказы. "Об одном злодеянии", "Приятели", "Земляки", "Искупление", "Враги". Другие рассказы А. ("На чужбине", "Раб", "Ледоход", "Сердце бытия", "Без неба", "Утро Анчля", "В улице Розье", "Кровавый разлив", "Союзники" и другие) печатались в "Образовании", "Журнале для всех", "Современном Мире", сборниках "Знания", "Восходе", "Еврейском мире", разных альманахах и в парижском "Красном Знамени" Амфитеатрова .

В 1904 году "Русским Богатством" издан сборник рассказов А. Под названием "Черные дни". В дополненном виде этот сборник вышел в 1906 году в издании "Знание". Тем же "Знанием", но в Берлине, издана драма А. "Терновый куст" (1907). В 1908 году не без успеха шла на императорских сценах пьеса А. "Жены". Сборник А. Сочувственно был встречен критикой, и до сих пор именно помещенные в нем рассказы представляют наиболее интересную часть написанного А. В них есть теплота и неподдельный лиризм. С большою искренностью разработан главный мотив всей вообще литературной деятельности А. Трагическая психология русско-еврейского интеллигента, в котором "Черные дни" - период погромов - подрывают любовь к родине-мачехе. Новым беллетристическим материалом в первых рассказах А.

Являлась психология еврея-эмигранта, который хорошо устроился на культурной чужбине, и которого, тем не менее, в силу глубоко воспринятого демократического миросозерцания, неодолимо тянет обратно в темную, некультурную Россию, к работе на пользу мужика и неимущего вообще. И не только интеллигента тянет обратно в страну погромов, но и над простым евреем-эмигрантом власть родины неодолима. Вне этого мотива, А. В первых своих рассказах рисовал ужасающую нищету еврейского пролетариата и дал интересный тип Дон-Кихота из мелкой еврейской среды. Вместе с тем, А. Вышучивал жалких представителей еврейской буржуазии. Забавные жаргонизмы русско-еврейской речи некоторых героев "Черных дней" придавали им своеобразную колоритность.

Дальнейшая литературная деятельность А. Не была шагом вперед. Его новые рассказы не лишены талантливости, внешней эффектности и занимательности, но в них больше погони за красивостью, чем подлинного искусства и настоящей красоты. Появилась неустанная погоня за мелодраматическими эффектами. Прямо десятками нагромождает автор изнасилования, сумасшествия, убийства и самоубийства. Под разными предлогами, то как изображения эротомании и нимфомании, то как эпизоды погромов и полицейского произвола, преподносится и порнография. В общем, А. Утратил простоту, и писания его поражают чрезвычайной взвинченностью. С. Венгеров..