Яковлев, Александр Андреянович

— секретарь придворной конторы. Я. Получил воспитание в доме Аврама Федоровича Лопухина. Это обстоятельство сблизило его с двором царевича Алексея Петровича, у которого он был подьячим. По переписке его с кабинет-секретарем Макаровым в 1714 г. Можно заключить, что он был при дворе не последним человеком. В 1717 г. Я. Был в Копенгагене при царице Екатерине Алексеевне в качестве секретаря и имел при ее дворе большое значение. "Здесь он велик ныне", — писал из Копенгагена Гаврило Лопухин к Авраму Лопухину. Несчастная судьба втянула его в суздальский розыск 1718 г. При аресте Аврама Лопухина захвачена была переписка его с братом Гаврилом Лопухиным. В одном письме между прочим упоминалось о Я., что он действовал в интересах Лопухиных.

Это послужило поводом к розыску, который обнаружил за Я. Какие-то важные упущения по расходу денежных сумм, которых у него было до 600 тысяч рублей. В 1718 г., ноября 27, государь, выслушав докладную выписку из розыскных дел, под пунктом о Я. Собственноручно написал. "в Сибирь". В указе же велено было сослать его в Сибирь без наказания и не отнимая у него ничего. В 1725 г. Императрица Екатерина приказала возвратить Я. Из ссылки. 11 ноября он был отпущен из Тобольска и 2 марта 1726 г. Явился в Тайную канцелярию. Тогда же ему дали должность секретаря придворной конторы. Но Сибирь положила на него свою печать. Здоровье его было надломлено. Он стал искать утешения в религии, в чтении библии, проповедей и духовно-нравственных книг, списывал их для себя, а из иных делал выписки.

Эти выписки и погубили его. 30 сентября 1732 г. Он был снова арестован по доносу расстриги Осипа. Я. Обвинялся в том, что он будто бы с Михайлою Аврамовым "говорил про новгородского архиерея Феофана о противностях церковных, как показано в пунктах от Родышевского, и при том Аврамов и Яковлев поносили оного архиерея". У Я. Отобрали все книги, тетради и письма. Роковое значение для него имело "правило к божественному причащению", с выписками на белых листах и на полях из библии и из других книг. 3 октября в Кабинете, в присутствии Феофана Прокоповича, был сделан допрос Я. К чему и на чьи лица и с каким намерением он собирал эти выписки. Я. Отвечал, что выписывал из книг и из проповедей "простотою своею для памяти".

Тогда Кабинет поручил Феофану сделать подробный и обстоятельный разбор этих выписок. Феофан не замедлил разбором, причем допустил недобросовестную натяжку в целях обвинить Я. В составлении подметного письма. Феофан нашел, что в выписках Я. Заключалась хула на превысочайшую власть и возбуждение народа к мятежу. Как ни странно, но разбор Феофана убедил следователей в том, что Я. Один из первых членов заговора и автор подметного письма. Ввиду этого Кабинет решил разыскивать сообщников Я. Несчастный Я. Был приведен в застенок, поднят на дыбу и висел полчаса, пока не посинел. Снятый с дыбы, он в беспамятстве просил бумаги и чернил и звал отца духовного. Но написать ничего не мог, а отцу духовному сообщил, что выписки делал "простотою без умысла".

В 1736 г. Я. Был вторично приведен в застенок, и ему предъявлены были новые вопросы, сочиненные Феофаном и касавшиеся правил к божественному причащению. Но Я. Держался прежних своих показаний по поводу выписок, и ему дано было 16 ударов. Окончательный приговор о нем состоялся уже по смерти Феофана, 18 октября 1737 г., по которому было велено бить Я. Кнутом и сослать в Охотский острог на вечное житье, причем ему объявлено было о следствии строго молчать в пути под угрозой смертной казни. В июле 1740 г. Сын Я. Подал на Высочайшее имя прошение об освобождении из-под ареста его отца. Прошение это было уважено, и Я. Разрешено было возвратиться (10 марта 1741 г.) из Охотского острога в Москву или куда он пожелает.И. Чистович, "Феофан Прокопович и его время", стр.

338, 435, 437—441, 449—451, 454, 460, 498, 499, 561, 565, 568, 674. {Половцов}.