Род литературный

группа литературных произведений, сходных по способу отображения действительности, при котором за исходную модель берётся объект или субъект, или сам акт художественного высказывания. Слово либо изображает предметный мир, либо выражает состояние говорящего, либо воспроизводит процесс речевого общения. Традиционно выделяются три Р. Л., каждый из которых соответствует определённой функции слова (репрезентативной, эмотивной, коммуникативной — см. Речь) и разрабатывает её эстетическую специфику. 1) Эпос, схватывающий бытие в его пластической объёмности, пространственно-временной протяжённости и событийной насыщенности (сюжетность). 2) Лирика, запечатлевающая внутренний мир личности в его импульсивности и спонтанности, в становлении и смене впечатлений, грёз, настроений, ассоциаций, медитаций, рефлексий (экспрессивность).

3) драма, фиксирующая речевые акты в их эмоционально-волевой устремлённости и социально-психологической характерности, в их внутренней свободе и внешней обусловленности, т. Е. В их двойственной экспрессивно-сюжетной соотнесенности, позволяющей видеть в этом Р. Л. Слияние черт лирики и эпоса. Категория Р. Л. Связана с принципиальным для всей эстетики разграничением изобразительного, выразительного и сценического (изобразительно-выразительного) искусств, а также с общими гносеологическими категориями Субъекта и Объекта (и их взаимодействия), что делает её центральной в типологии и систематике литературных феноменов и исходной для их более конкретной классификации по видам и Жанрам. Предпосылка родового деления литературы — полиморфизм слова как художественного средства, приближающегося по диапазону своих пластических, экспрессивных и динамических возможностей к краскам, звукам и жестам.

Различия между Р. Л. Характеризуются их избирательной способностью к синтезу с другими искусствами. Лирики с музыкой (пение), драмы с пантомимой (театр), эпоса с живописью и графикой (иллюстрации в книге). Исторически Р. Л. Вычленяются из синкретического хорового обрядового действа по мере распада духовной общности первобытного коллектива. Из него выделяется индивидуум, который в эпосе созерцает народную жизнь, в лирике отдаётся интимным переживаниям, в драме вступает в конфликт с надличностным долженствованием — судьбой и ведёт на равных диалог с представителем всеобщности — хором (такова последовательность возникновения Р. Л. В «образцовой» древнегреческой литературе). Дальнейшая эволюция Р. Л. Осуществляется в смене сопутствующих жанров (эпос движется от эпопеи (См.

Эпопея), идиллии (См. Идиллия), басни (См. Басня) к Роману, повести (См. Повесть), Рассказу), в преимущественных связях с теми или иными направлениями (например, классицизм принижает значение лирики, которая восстанавливается в правах романтизмом), во взаимопроникновении исконных родовых свойств (появляется лиро-эпическая поэма, лирическая и эпическая драма. Актуальным становится различение эпоса и эпического, лирики и лирического, драмы и драматического как родовых форм и родов содержания, которые освобождаются от однозначной взаимозависимости и вступают в разнообразные сочетания между собой). Роман, свободно вбирающий в повествовательную структуру Диалог, авторскую медитацию, несобственно-прямую речь и Сказ (две новые речевые формы, по-иному связывающие субъекта с объектом высказывания, чем традиционный Р.

Л.), — пример современного художественно-родового синтеза (на эпической основе), так же, как кино- и телесценарий (почему их и выделяют иногда в особые Р. Л.). После долгого периода размежевания и обособленности, последовавшего за первоначальным Синкретизмом, Р. Л. В литературе 20 в. Тяготеют к интеграции. Эпическая дистанция, лирическая изоляция, драматическая коллизия, воплощавшие эстетический комплекс разобщённости и противостояния человека и мира, уступают место поискам новых словесных структур, преломляющих более подвижные и относительные границы между субъектом и объектом художественного высказывания (причём, если в современном реализме это выражается в повышенном интересе к «человеческому документу» и использовании традиций фольклорного синкретизма, то в модернизме — приводит к полному стиранию различий между сознанием и реальностью в литературе «потока сознания» и в мифотворчестве).

Традиция родового членения литературы была заложена Аристотелем (См. Аристотель) («Об искусстве поэзии») и продолжена французским. Классицизмом, канонизировавшим различия Р. Л. В духе нормативной поэтики (франц. «genre» — источник русских терминов «род», «вид», «жанр»), а также немецкой классической эстетикой (от Гёте до Гегеля), давшей им содержательную — спиритуалистическую, логическую и гносеологическую — интерпретацию, развитую в России В. Г. Белинским. В 20 в. Наряду с экзистенциально-психологическими и формально-структурными толкованиями Р. Л. (Э. Штайгер — Швейцария, К. Бёрк — США и др.) в западной критике распространено негативное отношение к этой категории (Б. Кроче), будто бы навязанной эстетике догматического рационализмом и непригодной для постижения единичных, неповторимых художественных феноменов.

Применительно к задачам «новой критики» (См. Новая критика) понятие Р. Л. Трактует чикагская школа («неоаристотелианцы»). В сов. Эстетике разрабатываются проблемы содержательности и исторической изменчивости Р. Л., их места в системе искусств (см., например, кн. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении, кн. 2, М.,1964). Лит. Аристотель, Об искусстве поэзии, М., 1957. Гегель Г. В. Ф., Эстетика, т. 3, М., 1971. Белинский В. Г., Разделение поэзии на роды и виды, Полное собрание соч., т. 5, М., 1954. Веселовский А. Н., Историческая поэтика, Л., 1940. Гачев Г. Д., Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр, М., 1968. Каган М. С., Морфология искусства, Л., 1972. Staiger Е., Grundbegriffe der Poetik, 8 Aufl., Z. — B., 1968.

Frye N., Anatomy of criticism, Princeton — New Jersey, 1957. М. Н. Эпштейн..