Румовский

(Степан Яковлевич, 1732—1815) — первый русский астроном. В 1748 г. Поступил в гимназию при академии наук, в 1754 г. Послан был для довершения образования в Берлин, где изучал математику у Эйлера. По возвращении в Петербург Р. В 1760 г. Назначен был преподавателем математики академическим студентам, в 1763 г. Произведен в экстраординарные, а в 1767 г. В ординарные профессора астрономии. В 1800 г. Р. Сделан вице-президентом академии наук, а в 1803 г. Членом главного правления училищ, попечителем казанского университета и училищ тамошней губернии. В течение 30 лет Р. Трудился над ежегодным изданием академических астрономических календарей и наблюдал за учрежденным при академии географическим департаментом. В 1761 г. Был командирован в Селенгинск для наблюдений прохождения Венеры, а в 1769 г.

— с той же целью в Колу. Во время своих путешествий Р. Определил географическое положение многих мест и в 1786 г. Напечатал первый каталог астрономических пунктов в России, числом 62. В то время ни в одном европейском государстве не было столь значительного числа хорошо определенных пунктов. Др. Труды Р. "Рассуждение о началах и приращении оптики" (СПб., 1764), "О суточном обращении Земли" (СПб., 1783), "Сокращенная математика" (СПб., 1760). Р. Поместил также много статей в "Собеседнике российского слова" и в "Новых ежемесячных сочинениях" и перевел "Эйлеровы физические письма" (СПб., 1768—1774), "Тацитовы летописи" (1806—1808) и несколько частей "Естественной истории Бюффона" (1789). В истории русской литературы Р., помимо перевода Тацита, считавшегося классическим, известен как один из главнейших участников в составлении как первоначального плана, по которому российская академия предприняла издание Словаря, так и самого словаря.

Когда, по окончании этимологического словаря, академия приступила к составлению нового Словаря уже не в словопроизводственном, а в азбучном порядке, Р. Участвовал и в этой работе. План нового Словаря был составлен им и Озерецковским. Он был членом комитета, которому поручено было ведение дела. По словам Сухомлинова ("История Российской Академии", т. II), Р. Возвышался над общим уровнем филологических и литературных понятий своего времени научной основательностью соображений и требований, он понимал необходимость обращаться к истории языка, приводил примеры из старинных памятников, и для объяснения свойств и корней русского языка указывал на родственные ему славянские. О попечительстве Р. В Казани, не особенно удачном, ср.

Н. Булич, "Из первых лет казанского университета" (т. 1, Казань, 1887)..