Франсиа

(Хозе-Гаспар-Томас-Родригец да Francia), обыкновенно называемый доктор Ф. — парагвайский политический деятель (1756—1840), сын бразильского табаковода, португальца с примесью индейской крови, переселившегося в Парагвай. Отец желал сделать из Ф. Священника, но Ф., получив звание доктора канонического права, посвятил себя адвокатуре в Асунсьоне. Знаток и поклонник французской литературы XVIII в., Ф. Отличался редким бескорыстием и твердостью демократических убеждений. Слабый в борьбе против сильного, бедный — против богатого всегда могли рассчитывать на помощь Ф. Вместе с тем, однако, он отличался деспотическими замашками и нетерпимостью к чужим мнениям. Выбранный алькальдом (мэром) Асунсьона, он приобрел большое значение как вождь демократической, враждебной духовенству, в особенности иезуитам, партии.

Конгресс, постановивший (1811) отделение Парагвая от Испании, назначил правительственную юнту, президентом которой был Фульгенсио Иегрос, секретарем — Ф. Душой юнты был последний. Второй конгресс (1813), по настоянию Ф., подражавшего своему любимому герою, Наполеону, избрал Иегроса и Ф. Консулами, но уже в 1814 г. Последний освободился от своего товарища и был назначен полномочным диктатором на 3-летний срок. В 1816 г. Он добился провозглашения верховным пожизненным правителем Парагвая, с чрезвычайными полномочиями, и сумел удержать диктаторскую власть в своих руках до самой смерти. Ф. Дорожил властью, но не обычными ее приманками. Конгресс назначил ему 9000 пиастров жалованья, — он принял только 3000 и действительно довольствовался ими вполне.

Он был демократом, воспитанным на сочинениях Руссо, но выросшим на южноамериканской и специально парагвайской почве, возделанной иезуитами. В цивилизации он видел скорее зло, чем добро, и всеми силами старался удержать Парагвай на первобытной ступени экономического и социального развития. Доступ иностранцам, в особенности испанцам, был чрезвычайно затруднен. За попытку проникнуть в страну без разрешения полагалась и действительно применялась смертная казнь, с лишением погребения. Разрешение же давалось с крайним трудом. Зато, когда иностранцы оказывались нужными для Ф. (в особенности врачи), он удерживал их силой. Так, арестовав известного хирурга и ботаника Бонплана и уничтожив, из опасения подрыва для правительственной монополии, разведенную им чайную плантацию, Ф.

Удерживал его в Парагвае целых 8 лет (1821—29). Иностранные товары почти не допускались в Парагвай, но и вывоз не поощрялся. Поездки парагвайцев за границу допускались тоже лишь в редких случаях. Питая ненависть к католицизму и к духовенству, Ф. Секуляризировал все духовные имущества. Несмотря на это, вся его экономическая политика была, в сущности, продолжением политики парагвайских иезуитов (см. Парагвай). Парагвай должен был оставаться государством пастухов, земледельцев и ремесленников. Ф. Считал себя знатоком и в области техники и давал подробные предписания относительно способов ведения ремесел и земледелия. Торговля была по преимуществу в руках правительства, являвшегося самым крупным землевладельцем и монополистом.

В его руках сосредоточивались производство и торговля табаком, чаем, солью и многим др. Парагвай должен был сам удовлетворять по возможности все свои потребности. Во многих отношениях эта политика соответствовала желаниям и потребностям массы, чем и объясняется популярность и прочность власти Ф. Однако, были и недовольные (в особенности духовенство), и число их не было незначительно. Бороться с ними приходилось средствами самого примитивного деспотизма. Видя везде вокруг себя (и не без основания) заговоры, Ф. Окружил себя целой армией шпионов. Подозрительных лиц он преследовал с крайней жестокостью. Военные суды выносили смертные приговоры сразу целыми сотнями, и Ф. Хладнокровно их утверждал. Никто не был обеспечен от его подозрений (его товарищ по юнте Иегрос был казнен им, с 40 другими, в 1819 г.).

Лицо, получившее из-за границы письмо с политическими новостями и само не сообщившее их правительству, подвергалось по закону смертной казни — а ввиду широко практиковавшейся перлюстрации писем подобное преступление редко могло укрыться от глаз правосудия. Ф. Выходил из дому не иначе, как с сильным конвоем. Прохожим запрещалось при встрече с диктатором держать руки в карманах. Таких предписаний, имевших в виду личную безопасность диктатора, было множество. Под конец жизни он не решался провести две ночи подряд в одной комнате. Несмотря на все это, Ф. Дожил до глубокой старости и спокойно умер, окруженный почитанием одной части народа и страстной ненавистью наиболее культурной части общества, прибегавшей в выражении своих чувств к таким приемам, как осквернение могилы Ф.

Он женился лишь в старости и умер, не оставив детей, подготовив себе наследника в лице своего племянника Лопеца (см. Парагвай), которому он оставил страну, остановленную в своем развитии.См. Bazan, "El dictator F." (Мадрид, 1887).В. В—в..