Назаров Анатолий Михайлович

(дон.) - родился в 1876 г., ст. Филоновской. Сын учителя приходской школы, артиллерист-академик, генерал-майор, Донской атаман. По окончании Донского кадетского корпуса, прошел курс Михайловского артиллерийского училища и в 1897 г. Был произведен в чин хорунжего. В 1905 г. Окончил по первому разряду Академию Генерального штаба, год командовал сотней в 8-м Дон. Каз. Полку, потом участвовал в Русско-японской войне, служил в армейских штабах и преподавал в Тифлисском военном училище. Во время Первой Мировой войны командовал 20-м Дон. Каз. Полком и проявил необычайные военные способности. При ликвидации Свенцянского прорыва, тяжело ранен осколком снаряда. Произведен в чин генерал-майора и получил в командование отдельную казачью бригаду.

Ген. И. Ф. Быкадоров, встречавшийся с ним на боевом фронте, пишет. "Самообладание у полковника Назарова в бою было исключительное. Он удивительно успокаивающе действовал на окружающих и подчиненных. Уменье разбираться в обстановке и быстро принимать решения, сознание ответственности и отсутствие боязни ее, настойчивость и энергия в проведении принятого решения, гибкость мысли при учете обстановки, широкая инициатива - были отличительными качествами А М. Назарова. Безукоризненно, кристально честный Анатолий Михайлович во всем и всегда требовал и добивался честности". "Он был выдающимся офицером ген. Штаба, широко образованным не только в военном деле" (Донская летопись II). Откомандовав 3-ей Дон. Каз. Дивизией, в конце 1917 г.

Ген. Н. Получил назначение на пост командира кавалерийского корпуса. По дороге к месту службы на Кавказский фронт, он задержался в Новочеркасске и после встречи с атаманом Калединым решил остаться в рядах бойцов за Дон. Атаман назначил его начальником обороны Таганрога, потом командующим отрядами Ростовского округа и, наконец, Походным атаманом. В начале января 1918 г. Штаб Походного атамана помещался в станице Каменской, прикрываясь с севера партизанскими отрядами, а с запада сотнями 10-го Дон. Каз. Полка. Во второй половине января того же года его штаб должен был отойти в Новочеркасск. Ген. Назаров был сторонником борьбы до конца с любыми силами. Он знал свой народ и был убежден, что Казаки не примирятся с чужой большевистской властью и восстанут.

Он не соглашался с последним приказом атамана Каледина. "Прикажите партизанам не стрелять. Больше ни одного выстрела!" Не соглашался и с решением Донского правительства передать полномочия органам Новочеркасского городского и станичного самоуправления, но и сам не мог справиться с тяжелой задачей, выпавшей на его долю. Сразу после рокового выстрела, унесшего жизнь атамана Каледина, его пост автоматически должен был занять Походный. 4-го февраля, на первом заседании собравшегося Круга, ген. Н. Просил освободить его от этой ответственной службы Дону, но Народное Собрание постановило "Войсковой Круг просит и настаивает, чтобы генерал Назаров в этот грозный час не слагал с себя полномочий Войскового атамана и тем самым исполнил долг истинного сына Тихого Дона".

"Тихий Дон" и желание его представителей для генерала Н. Не было пустым звуком. На требование Круга он ответил коротко. "Долг свой исполню до конца". Паритетное правительство из Казаков и иногородних, существовавшее при атамане Каледине, сложило свои полномочия в день его смерти 29 января и его члены разъехались, кто куда мог. Новый атаман оказался в полном одиночестве со своим небольшим штабом и двумя тысячами партизан. А в это время вокруг Новочеркасска и Ростова все теснее смыкались красные войска. Слабые силы Добрармии и донские партизаны должны были сдерживать, находившуюся под опытным руководством и хорошо вооруженную 39-ю стрелковую дивизию и множество матросско-красногвардейских отрядов. Каждый день приходилось ожидать с севера и казачий "революционный" отряд Голубова.

Атаман и Круг призвали к оружию всех боеспособных Казаков из ближайших станиц. Собралось около трех тысяч человек, но как раз в это время Добровольческая армия оставила Ростов и отошла в ст. Ольгинскую. В обстановке общего неустройства пополнение не было организовано и разошлось по домам. Круг требовал почти постоянного присутствия атамана и работал в обстановке нервной неопределенности. Искали выходов из безнадежного положения. В конце концов, приняли решение перенести заседания в ст. Константиновскую, но медлили до тех пор, пока это решение осуществить уже было невозможно. Атаман, человек рыцарской чести и долга, оставался вместе с Войсковым Кругом даже после того, как город Новочеркасск покинули последние партизанские отряды.

Разъезд, посланный от партизан для его сопровождения к отрядам, уходящим в степи, привез приказ, не ждать его и двигаться дальше. 12 февраля 1918 г. В 5 часов пополудни донскую столицу заняли полки Голубова. Войсковой Круг в присутствия Донского атамана продолжал заседать в одном из зал здания Судебных Установлении, когда к ним ворвался Голубов. Он сорвал с атамана генеральские погоны, взял под стражу его и председателя Круга Е. В. Волошина и угрожающе приказал депутатам "убираться к чертям". Оба арестованные знали, что помилования им не будет. Сохранилось письмо атамана Н. К жене из заключения. "12.2, камера № 10. Гауптвахта. Дорогая и глубоколюбимая жена. Я не называю тебя обычным моим ласкательным словом, так как обстановка далеко не обыкновенная.

Подробности ареста ты уже, вероятно, знаешь из телеграмм. Понятно сведения эти далеко не истинны. Но истину и я не мог бы сообщить, так много было нелепого. Но и в трагическом много комизма и я имел возможность смеяться. Смешнее всего было зрелище ста-двухсот человек Круга (Верховной власти), вытянувшихся в струнку перед Бонапартом XX века. Целую тебя, любимый Китулик. Целую детей. Скажи сыновьям, что им не придется стыдиться памяти отца, а бедной Танечке придется довольствоваться воспоминанием о том, что вы закрепите в ее сознании. Передай мой привет всем знакомым". Пребывавший с атаманом на гауптвахте офицер М. К. Бугураев рассказывал. "В то время, как все арестованные беспокоились за свою участь. Нервничали в ожидании возможного расстрела ген, Назаров был особенно спокоен.

Многие из арестованных приходили к нему. Они в его спокойствии, как бы искали сил, чтобы выдержать все возможные испытания. Искали у него утешения и помощи для себя, просили совета. "Во все время ареста ген. Назаров держал себя с большим достоинством, что чувствовали не только арестованные, но и Казаки караула. Всегда был необыкновенно выдержан, тих, внимателен и приветлив со всеми. "Часто на гауптвахту приходили и солдаты большевики. Им интересно было увидеть ген. Назарова, этого мужественного атамана, беззаветно храброго генерала, человека, который не боясь смерти, добровольно и сознательно остался на своем посту в городе. Когда же один из таких посетителей (матрос) начал ругаться, ген. Назаров, возмущенный его непристойным поведением, вызвал немедленно начальника караула и в повышенном тоне приказал ему.

"тотчас же убрать этого мерзавца". Как ни странно, при­каз был выполнен сразу и так, что матрос позорно бежал в страхе и, очевидно, боясь, что Казаки караула могут расправиться с ним по своему - по казачьи. После этого инциндента Казаки караула уже не разрешали непрошеным посетителям входить внутрь гауптвахты". Разговаривая с "красными" Казаками, "он говорил совершенно безбоязненно, свободно и открыто. "На Дону обязательно будет и очень скоро восстание Казаков против большевиков", а о себе, - "что его уже с гауптвахты не освободят, не выпустят и. Вероятно. Скоро расстреляют. Он, очевидно, предчувствовал свой трагический конец". Действительно, в ночь на 18 февраля семерых узников, по распоряжению местного большевистского штаба, взял красногвардей­ский караул, будто бы для перевода с гауптвахты в тюрьму.

Их повели за город к Краснокутской роще. Среди них был и атаман. Расстреливали красногвардейцы-шахтеры. Из них старший не умел толково распорядиться, подать команду и атаман сам командовал своим расстрелом. Сняв с шеи иконку-благословение, он помолился и приказал своим палачам построиться в ряд. Потом, скрестив руки на груди, приказал. "стрелять, как Казаки. Сволочь, пли!" Атамана честного, мудрого, бесстрашного, любившего свой Дон не стало. В эту ночь с ним рядом пало еще шесть достойных памяти и славы Казаков. Генералы Усачев, Труднев и Исаев, ген. Штаба подполковник Рот, войсковые старшины Волошинов и Тарарин..