Общество И Культура Закавказья И Сопредельных Стран В Iv—i Вв. До Н.э.

К сожалению, об обществе Армении, Колхиды, Иверии, Алвании и Атропатены IV—II вв. До н.э. Мы не знаем ничего достоверного. Сообщения Страбона (I в. До н.э.— I в. Н.э.), Плутарха (I —II вв. Н.э.), Аппиана (II в. Н.э.) и Диона Кассия (II — III вв. Н. Э.) очень кратки, и, поскольку источник их неясен, неизвестно, к какому времени относятся их сведения — наиболее вероятно, что главным образом к I в. До н. Э., хотя возможно, что они пользовались в какой-то мере и более ранними авторами. Что касается Армении и Атропатены, то, как можно думать, их общество в IV—II вв. До н.э. Мало отличалось по своему состоянию от того, в котором оно находилось при Ахеменидах. Реформы Арташеса I в Армении, вероятно, сводились к попытке приблизить социально-экономический строй к тому, который установился в эллинистических государствах, а та государственность, которую насаждал Тигран II, как и армянское общество его времени, вероятно, уже мало отличалось по своей структуре от позднеселевкидской.

Во всяком случае, нельзя считать, что Армения совершенно сызнова должна была создавать цивилизянито после гибели Урар ту и что только ко II — I вв. До н.э. В ней вновь начинает преобладать рабовладельческий господствующий класс. Хотя на нагорье уже начал складываться новый, армянский народ, но армянское общество было прямым продолжением хуррито-урартского, и даже термины для понятий «раб» и «рабыня» продолжали применяться хуррито-урартские. Отличие заключалось в постепенном — впрочем, очень медленном — создании самоуправляющихся торгово-ремесленных городов типа эллинистических полисов, а с другой стороны — обширных царских и частных рабовладельческих владений (дастакертов и агараков)(Разница между дастакертами и агараками пока остается спорной.).

Существовали и сельские общины (гевлы), однако неясно, принадлежали ли земледельцы-общинники к частному сектору (на что может указывать сохранение у них большесемейнътх коллективов), или они являлись царскими людьми. По сравнению с ахеменидским временем значительно усилились международная торговля и товарно-денежные отношения внутри страны. Если в начале II в. До н.э. Монету чеканила одна лишь Софена, то в I в. До н.э. Денежное обращение в Армении было распространено не меньше, чем в других частях эллинистического мира. В отношении обществ Иверии и Алвании нам приходится довольствоваться довольно неясными известиями, прежде всего Стрябона. Об Иверитт он говорит. «Равнину населяют те из иверов, которые более занимаются земледелием и склонны к мирной жизни, снаряжаясь по-армянски и по-мидийски, а горную часть занимает воинственное большинство, в образе жизни сходное со скифами и сарматами, с которыми находятся в соседстве и родстве(Действительно, надписи из Мцхеты доказывают распространенность скифо-сарматских имен в Иверии.), впрочем, они занимаются и земледелием.

Жители страны делятся на четыре разряда. Один из них — тот, из которого ставят (сакральных. — Ред.) царей по признаку родства и его первенству в старшинстве. Следующий же (по старшинству и родовитости?) творит суд и предводительствует войском. Второй разряд составляют жрецы, которые также ведают спорные дела между соседями. К третьему разряду относятся воины и земледельцы, к четвертому — лаой, являющиеся царскими рабами». Таким образом, категория царских людей (лаой) в отличие от Селевкидского государства не поглотила здесь свободных общинников, составлявших массу носивших оружие полноправных земледельцев вне государственного сектора экономики. Говоря об иверах, Страбон прибавляет, что имущество у них — общее по родственным объединениям.

«возглавляет каждое и заведует имуществом старейший». Это порядок, хорошо знакомый нам по шумерскому или хурритскому обществу ранней древности Передней Азии. Частные рабы, видимо, большой роли не играли. В Иверии хотя и медленно, но также развивалась городская жизнь, по-видимому частично за счет переселенцев с юга. Так, есть основание предполагать, что в Мцхете появились группы евреев еще в середине II в. До н.э., а затем — после разрушения Иерусалима Титом в 70 г. Н.э. По преданию, здесь помимо коренного имелось также арамейское, греческое и другое население. Сходным во многом представляется и общество Алвании. И здесь важную роль наряду с военной знатью играло жречество и храмы, имевшие, вероятно, своих храмовых зависимых людей, сходных с лаой.

Однако значительного государственного сектора здесь, очевидно, не было, как не было и значительных городов, кроме резиденции царей — Кабалаки. Денежное обращение здесь развивается позже, чем в Армении и Атропатене. Со II в. До н.э. Отмечены клады селевкидских монет, видимо являвшихся здесь средством накопления сокровищ (античные авторы упоминают о меновой торговле в Алвании). С конца II в. До н.э. Встречаются парфянские, а позже и римские монеты. Отставанию Алвании способствовала ее племенная раздробленность. Население говорило на десятках наречий, взаимно мало или вовсе непонятных, хотя возможно, что в части страны один из местных языков был лингва франка. В Атропатене, Армении и Иверии в рассматриваемые периоды выработались общенародные языки-койнэ.

Среднемидийский, армянский и картвельский. В Западной Грузии и в Алвании койнэ не было. Ни в одном из государств не было своей письменности. Пользовались либо греческой (особенно в городах), либо арамейской (по-видимому, гетерографической, т.е. Обслуживавшей не собственно арамейский, а мидийский или парфянский язык). В Атропатене, как и в Парфии, были распространены иранские культы, традиционно связывавшиеся с именем Заратуштры (Зороастра), хотя фактически, вероятно, имевшие мало общего с его учением, как оно изложено в Старшей Авесте («Гатах» и т. Д.). Зороастрийские и мнимозороастрийские учения были занесены при Ахеменидах также в Армению и Малую Азию, но, чем далее на запад, тем более оии сочетались с местными культами или преображались под их влиянием.

Так, в Армении наряду с зороастрийским Арамаздом и иранскими Анаит (Анахитой) и Вахагном (Веретрагной) почитался бог Торк, по-видимому лувийский, и ряд, вероятно, протоармянских божеств. Все они отождествлялись, особенно при Тигране II, и с греческими богами. Обо всех этих культах мы знаем лишь по христианским средневековым малодостоверным известиям, где предки-эпонимы смешаны с богами, эпитеты божеств — с самими божествами, боги зороастрийские — с местными. Во всяком случае, еще до воцарения в Армении Аршакидов зороастризм в одной из его разновидностей прочно вошел в быт армянского народа. Об этом свидетельствуют средневековые предания и зороастрийский или, во всяком случае, иранский характер дохристианских армянских имен собственных.

В восточной части Малой Азии и отчасти в Армении более всего, пожалуй, почитался световой бог Митра, называвшийся именем иранского бога, но в формах, совершенно отличных от распространенных в Иране и восходящих к каким-то местным культам (в Армении, по-видимому, Митрой назывался урартский бог Халди). Местный древнейший бог-громовержец, почитавшийся хурритами под именем Тешуба, урартами под именем Тешубы, хетто-лувийцами — под именем Тархуса или Тархунта, стал протоармянским Торком и, видимо, был отождествлен, с одной стороны, с греческим Зевсом (в Коммагене), с другой — с иранским Вахагном (Веретрагной). В целом можно считать, что для Атропатены была характерна разновидность зороастризма, а для Армении, Малой Азии и Понта — типичный вообще для эллинистического периода синкретизм, но с преобладанием зороастрийских или по крайней мере признанных позднейшим зороастризмом иранских божеств.

Что касается Иверии и Алвании, то здесь существовали собственные древние культы общинных богов. Так, в столице Картли почитался бог Луны Армази, которого одни исследователи с большой вероятностью отождествляют с зороастрийским Ахура-Маздой, а другие приписывают ему хеттское происхождение. Там же почитались божества Гаци, Га и т.п. Влияние зороастризма было в какой-то мере безусловно ощутимо в Иверии, но характер имен иверийских царей по большей части скорее скифский, чем зороастрийский. В Алванию влияние зороастризма проникло поздно. По Страбону, здесь почитали «Солнце, Зевса и Луну, в особенности же Луну». Он описывает алванский храм божества Луны, находившийся недалеко от границ Иверии, возможно в нынешней Кахетии, и обряд происходивших здесь человеческих жертвоприношений.

Есть предположение, что они приносились и в Иверии, да и ахеменидскому Ирану они не совсем были чужды. Во всех перечисленных странах должность главного жреца была второй в государстве после должности царя. В каждой из них (и в этом — отличие от более древнего царства Урарту) существовали огромные храмовые хозяйства и даже целые области, населенные храмовыми людьми. Такова, например, была, по-видимому, область Анахтакан, принадлежавшая храму богини Анаит в Армении. В Алвании храмам отведена была земля (хора), по словам Страбона, «обширная и хорошо населенная» храмовыми рабами (иеродулами), по крайней мере часть которых имела и культовые обязанности. Из них же избирались человеческие жертвы. В отличие от других эллинистических государств в государствах северного горного пояса Ближнего Востока сохранялось значение также и свободных земледельцев, принадлежавших к общинно-частному сектору, хотя они могли не быть гражданами самоуправляющихся городов.

Между тем состояние производительных сил достигло в большинстве случаев примерно того же уровня, что и в более развитых странах Ближнего Востока. Древняя формация подошла на этих территориях к поре своего упадка и гибели при все еще не полностью исчезнувших архаических формах социальных отношений. Таким архаизмом, в частности, было существование (вне храмовых и городских общин) свободного общинного крестьянства..