Андерсен Х. К. - Калоши Счастья

1. НАЧАЛОДело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от Новой королевской площади. В одном доме собралось большое общество - иногда ведь приходится все-таки принимать гостей. Зато, глядишь, и сам дождешься когда-нибудь приглашения. Гости разбились на две большие группы. Одна немедленно засела за ломберные столы (1), другая же образовала кружок вокруг хозяйки, которая предложила "придумать что-нибудь поинтереснее", и беседа потекла сама собой. Между прочим, речь зашла про средние века, и многие находили, что в те времена жилось гораздо лучше, чем теперь. Да, да. Советник юстиции Кнап отстаивал это мнение так рьяно, что хозяйка тут же с ним согласилась, и они вдвоем накинулись на бедного Эрстеда, который доказывал в своей статье в "Альманахе", что наша эпоха кое в чем все-таки выше средневековья.

Советник утверждал, что времена короля Ганса были лучшей и счастливейшей порой в истории человечества.Пока ведется этот жаркий спор, который прервался лишь на мгновенье, когда принесли вечернюю газету (впрочем, читать в ней было решительно нечего), пройдем в переднюю, где гости оставили свои пальто, палки, зонтики и калоши. Сюда только что вошли две женщины. Молодая и старая. На первый взгляд их можно было принять за горничных, сопровождающих каких-нибудь старых барынь, которые пришли сюда в гости, но, приглядевшись повнимательнее, вы бы заметили, что эти женщины ничуть не похожи на служанок. Слишком уж мягки и нежны были у них руки, слишком величавы осанка и движения, а платье отличалось каким-то особо смелым покроем.

Вы, конечно, уже догадались, что это были феи. Младшая была если и не самой феей Счастья, то, уж наверно, камеристкой одной из ее многочисленных камер-фрейлин и занималась тем, что приносила людям разные мелкие дары Счастья. Старшая казалась гораздо более серьезной - она была феей Печали и всегда управлялась со своими делами сама, не поручая их никому. Так, по крайней мере, она знала, что все наверняка будет сделано как следует.Стоя в передней, они рассказывали друг другу о том, где побывали за день. Камеристка камер-фрейлины Счастья сегодня выполнила всего лишь несколько маловажных поручений. Спасла от ливня чью-то новую шляпу, передала одному почтенному человеку поклон от высокопоставленного ничтожества и все в том же духе.

Но зато в запасе у нее осталось нечто совершенно необыкновенное.- Нужно тебе сказать, - закончила она, - что у меня сегодня день рождения, и в честь этого события мне дали пару калош, с тем чтобы я отнесла их людям. Эти калоши обладают одним замечательным свойством. Того, кто их наденет, они могут мгновенно перенести в любое место или в обстановку любой эпохи - куда он только пожелает, - и он, таким образом, сразу обретет счастье.- Ты так думаешь. - отозвалась фея Печали. - Знай же. Он будет самым несчастным человеком на земле и благословит ту минуту, когда наконец избавится от твоих калош.- Ну, это мы еще посмотрим. - проговорила камеристка Счастья. - А пока что я поставлю их у дверей. Авось кто-нибудь их наденет по ошибке вместо своих и станет счастливым.Вот какой между ними произошел разговор.2.

ЧТО ПРОИЗОШЛО С СОВЕТНИКОМ ЮСТИЦИИБыло уже поздно. Советник юстиции Кнап собирался домой, все еще размышляя о временах короля Ганса. И надо же было так случиться, чтобы вместо своих калош он надел калоши Счастья. Как только он вышел в них на улицу, волшебная сила калош немедленно перенесла его во времена короля Ганса, и ноги его тотчас же утонули в непролазной грязи, потому что при короле Гансе улиц не мостили.- Ну и грязища. Просто ужас что такое. - пробормотал советник. - И к тому же ни один фонарь не горит.Луна еще не взошла, стоял густой туман, и все вокруг тонуло во мраке. На углу перед изображением мадонны висела лампада, но она чуть теплилась, так что советник заметил картину, лишь поравнявшись с нею, и только тогда разглядел божью матерь с младенцем на руках."Здесь, наверно, была мастерская художника, - решил он, - а вывеску позабыли убрать".Тут мимо него прошло несколько человек в средневековых костюмах."Чего это они так вырядились.

- подумал советник. - Должно быть, с маскарада идут".Но внезапно послышался барабанный бой и свист дудок, замелькали факелы, и взорам советника представилось удивительное зрелище. Навстречу ему по улице двигалась странная процессия. Впереди шли барабанщики, искусно выбивая дробь палочками, а за ними шагали стражники с луками и арбалетами (2). По-видимому, то была свита, сопровождавшая какое-то важное духовное лицо. Изумленный советник спросил, что это за шествие и кто этот сановник.- Епископ Зеландский. - послышалось в ответ.- Господи помилуй. Что еще такое приключилось с епископом. - вздохнул советник Кнап, грустно покачивая головой. - Нет, вряд ли это епископ.Размышляя обо всех этих чудесах и не глядя по сторонам, советник медленно шел по Восточной улице, пока наконец не добрался до площади Высокого моста.

Однако моста, ведущего к Дворцовой площади, на месте не оказалось, - бедный советник едва разглядел в кромешной тьме какую-то речонку и в конце концов заметил лодку, в которой сидело двое парней.- Прикажете переправить вас на остров. - спросили они.- На остров. - переспросил советник, не зная еще, что он теперь живет во время средневековья. - Мне нужно попасть в Христианову гавань, на Малую торговую улицу.Парни вытаращили на него глаза.- Скажите хотя бы, где мост. - продолжал советник. - Ну что за безобразие. Фонари не горят, а грязь такая, что кажется, будто по болоту бродишь!Но чем больше он говорил с перевозчиками, тем меньше мог разобраться в чем-нибудь.- Не понимаю я вашей борнхольмской тарабарщины. - рассердился он наконец и повернулся к ним спиной.Но моста он все-таки не нашел.

Каменный парапет набережной исчез тоже. "Что делается. Вот безобразие!" - думал он. Да, никогда еще действительность не казалась ему такой жалкой и мерзкой, как в этот вечер. "Нет, лучше взять извозчика, - решил он. - Но, господи, куда же они все запропастились. Как назло, ни одного. Вернусь-ка я на Новую королевскую площадь - там, наверное, стоят экипажи, а то мне вовек не добраться до Христианской гавани!"Он снова вернулся на Восточную улицу и успел уже пройти ее почти всю, когда взошла луна."Господи, что это здесь понастроили такое?" - изумился советник, увидев перед собой Восточные городские ворота, которые в те далекие времена стояли в конце Восточной улицы.Наконец он отыскал калитку и вышел на теперешнюю Новую королевскую площадь, которая в те времена была просто большим лугом.

На лугу там и сям торчали кусты, и он был пересечен не то широким каналом, не то рекой. На противоположном берегу расположились жалкие лавчонки халландских шкиперов, отчего место это называлось Халландской высотой.- Боже мой. Или это мираж, фата-моргана (3), или я. Господи. Пьян. - застонал советник юстиции. - Что же это такое. Что же это такое?И советник опять повернул назад, подумав, что заболел. Шагая по улице, он теперь внимательнее приглядывался к домам и заметил, что все они старинной постройки и многие крыты соломой.- Да, конечно, я заболел, - вздыхал он, - а ведь всего-то стаканчик пунша выпил, но мне и это повредило. И надо же додуматься - угощать гостей пуншем и горячей лососиной. Нет, я непременно поговорю об этом с агентшей.

Вернуться разве к ним и рассказать, какая со мной приключилась беда. Нет, неудобно. Да они, уж пожалуй, давно спать улеглись.Он стал искать дом одних своих знакомых, но его тоже не оказалось на месте.- Нет, это просто бред какой-то. Не узнаю Восточной улицы. Ни одного магазина. Все только старые, жалкие лачуги - можно подумать, что я попал в Роскилле или Рингстед. Да, плохо мое дело. Ну что уж тут стесняться, вернусь к агенту. Но, черт возьми, как мне найти его дом. Я больше не узнаю его. Ага, здесь, кажется, еще не спят. Ах, я совсем расхворался, совсем расхворался.Он наткнулся на полуоткрытую дверь, из-за которой лился свет. Это был один из тех старинных трактиров, которые походили на теперешние наши пивные. Общая комната напоминала голштинскую харчевню.

В ней сидело несколько завсегдатаев - шкипера, копенгагенские бюргеры и еще какие-то люди, с виду ученые. Попивая пиво из кружек, они вели какой-то жаркий спор и не обратили ни малейшего внимания на нового посетителя.- Простите, - сказал советник подошедшей к нему хозяйке, - мне вдруг стало дурно. Вы не достанете мне извозчика. Я живу в Христианской гавани.Хозяйка посмотрела на него и грустно покачала головой, потом что-то сказала по-немецки. Советник подумал, что она плохо понимает по-датски, и повторил свою просьбу на немецком языке. Хозяйка уже заметила, что посетитель одет как-то странно, а теперь, услышав немецкую речь, окончательно убедилась в том, что перед ней иностранец. Решив, что он плохо себя чувствует, она принесла ему кружку солоноватой колодезной воды.

Советник оперся головой на руку, глубоко вздохнул и задумался. Куда же все-таки он попал?- Это вечерний "День". - спросил он чтобы сказать что-нибудь, увидев, как хозяйка убирает большой лист бумаги.Она его не поняла, но все-таки протянула ему лист. Это была старинная гравюра, изображавшая странное свечение неба, которое однажды наблюдали в Кельне.- Антикварная картина. - сказал советник, увидев гравюру, и сразу оживился. - Где вы достали эту редкость. Очень, очень интересно, хотя и сплошная выдумка. На самом деле это было просто северное сияние, как объясняют теперь ученые. И, вероятно, подобные явления вызываются электричеством.Те, что сидели близко и слышали его слова, посмотрели на него с уважением. Один человек даже встал, почтительно снял шляпу и сказал с самым серьезным видом:- Вы, очевидно, крупный ученый, мосье?- О нет, - ответил советник, - просто я могу поговорить о том о сем, как и всякий другой.- Modestial (4) - прекраснейшая добродетель, - изрек его собеседник.

- Впрочем, о сути вашего высказывания mihi secus videtur (5), хотя и с удовольствием воздержусь пока высказывать мое собственное judicium (6).- Осмелюсь спросить, с кем имею удовольствие беседовать. - осведомился советник.- Я бакалавр богословия, - ответил тот.Эти слова все объяснили советнику - незнакомец был одет в соответствии со своим ученым званием. "Должно быть, это какой-то старый сельский учитель, - подумал он, - человек не от мира сего, каких еще можно встретить в отдаленных уголках Ютландии".- Здесь, конечно, не locus docendi (7), - говорил богослов, - но я все-таки очень прошу вас продолжать свою речь. Вы, конечно, весьма начитаны в древней литературе?- О да. Вы правы, я частенько-таки прочитываю древних авторов, то есть все их хорошие произведения.

Но очень люблю и новейшую литературу, только не "Обыкновенные истории" (8). Их хватает и в жизни.- Обыкновенные истории. - переспросил богослов.- Да, я говорю об этих новых романах, которых столько теперь выходит.- О, они очень остроумны и пользуются успехом при дворе, - улыбнулся бакалавр. - Король особенно любит романы об Ифвенте и Гаудиане, в которых рассказывается о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, и даже изволил шутить по этому поводу со своими приближенными (9).- Этих романов я еще не читал, - сказал советник юстиции. - Должно быть, это Хейберг что-нибудь новое выпустил?- Нет, что вы, не Хейберг, а Готфред фон Гемен, - ответил бакалавр.- Так вот кто автор. - воскликнул советник. - Какое древнее имя.

Ведь это наш первый датский книгопечатник, не так ли?- Да, он наш первопечатник. - подтвердил богослов.Таким образом, пока что все шло прекрасно. Когда один из горожан заговорил о чуме, свирепствовавшей здесь несколько лет назад, а именно в 1484 году, советник подумал, что речь идет о недавней эпидемии холеры, и разговор благополучно продолжался. А после как было не вспомнить окончившуюся совсем недавно пиратскую войну 1490 года, когда английские каперы захватили стоящие на рейде датские корабли. Тут советник, вспомнив о событиях 1801 года, охотно присоединил свой голос к общим нападкам на англичан. Но дальше разговор что-то перестал клеиться и все чаще прерывался гробовой тишиной.Добрый бакалавр был очень уж невежественный.

Самые простые суждения советника казались ему чем-то необычайно смелым и фантастичным. Собеседники смотрели друг на друга со все возрастающим недоумением, и, когда наконец окончательно перестали понимать один другого, бакалавр, пытаясь поправить дело, заговорил по-латыни, но это мало помогло.- Ну, как вы себя чувствуете. - спросила хозяйка, потянув советника за рукав.Тут он опомнился и в изумлении воззрился на своих собеседников, потому что за разговором совсем забыл, что с ним происходит."Господи, где я?" - подумал он, и при одной мысли об этом у него закружилась голова.- Давайте пить кларет, мед и бременское пиво. - закричал один из гостей. - И вы с нами!Вошли две девушки, одна из них была в двухцветном чепчике (10).

Они подливали гостям вино и низко приседали. У советника даже мурашки забегали по спине.- Что же это такое. Что это такое. - шептал он, но вынужден был пить вместе со всеми. Собутыльники так на него насели, что бедный советник пришел в совершенное смятение, и когда кто-то сказал, что он, должно быть, пьян, ничуть в этом не усомнился и только попросил, чтобы ему наняли извозчика. Но все подумали, что он говорит по-московитски. Никогда в жизни советник не попадал в такую грубую и неотесанную компанию. "Можно подумать, - говорил он себе, - что мы вернулись ко временам язычества. Нет, это ужаснейшая минута в моей жизни!"Тут ему пришло в голову. А что, если залезть под стол, подползти к двери и улизнуть. Но когда он был уже почти у цели, гуляки заметили, куда он ползет, и схватили его за ноги.

К счастью, калоши свалились у него с ног, а с ними рассеялось и волшебство.При ярком свете фонаря советник отчетливо увидел большой дом, стоявший прямо перед ним. Он узнал и этот дом и все соседние, узнал и Восточную улицу. Сам он лежал на тротуаре, упираясь ногами в чьи-то ворота, а рядом сидел ночной сторож, спавший крепким сном..