Г. К. Честертон - Возвращение Дон Кихота

Любительский спектакль, поставленный в залах бывшего средневекового аббатства, а ныне поместьябарона Сивуда, изменил судьбы его участников и многих других людей, внес свою лепту в вековуюборьбу революционеров-социалистов и консерваторов-аристократов, оказался весьма поучительнымэпизодом в истории Великобритании и, в конце концов, обратил жизнь к единственно органическомудля нее состоянию — обыкновенному счастью.Любительница старины, молодая и задумчивая Оливия Эшли была автором пьесы «Трубадур Блондель».Этот исторически известный трубадур ездил, распевая, по всей Европе в надежде, что король РичардЛьвиное Сердце, плененный в Австрии на пути из Святой Земли, услышит его песни и отзовется.Найденный им король после некоторых колебаний принимает твердое решение вернуться на родину,чтобы под его рукой сохранялась и процветала «старая добрая Англия».Проблемой постановки спектакля является прежде всего недостаток исполнителей.

Нанезначительную роль второго трубадура приходится пригласить Джона Брейнтри, человека, чьивзгляды и действия убежденного социалиста производят в сивудском обществе не менее неуместноевпечатление, чем его революционный кроваво-красный галстук. А необыкновенно важная в спектаклероль короля достается в конце концов ученому, сивудскому библиотекарю Майклу Херну. Этозаставляет его отойти от истории древних хеттов, то есть от того, что составляло прежде весь смыслего жизни, и погрузиться в европейскую историю XII–XIII вв. Новое увлечение охватывает его, подобностремительному и неодолимому пожару. В спектакле также участвуют рыжеволосая Розамунда Северн,дочь лорда Сивуда, и несколько молодых людей их круга.

Мечтательная Оливия Эшли между тем свозможным тщанием работает над декорациями. Для совершенства ей необходима та чистая алая краска,которая соответствует краскам на старинных миниатюрах. Во времена её детства такую краскупродавали только в одной лавочке, а теперь её и вовсе невозможно найти. Помочь ей, всерьез отнесяськ подобному поручению, способен лишь Дуглас Мэррел, представитель знатного семейства, имеющийрепутацию человека, склонного отдаваться прихотям и предаваться приключениям. Следствием этогоявляется то, что он не чуждается «дурного общества», стоящего для других неодолимой преградой напути к вожделенному своеволию и приключениям.Далее следует воистину героико-комическая история подвигов Дугласа Мэррела.

Он находит старогоученого, знающего секрет средневековой алой краски. Он знакомится с его теорией гибелиевропейской цивилизации из-за эпидемии слепоты, поразившей западный мир и заставляющейпредпочитать скучные современные красители вдохновляющим краскам средних веков. Он спасаетэтого святого защитника яркости от сумасшедшего дома. Он побеждает демонического психиатра,который в результате оказывается в единственно достойном его месте — клетке для душевнобольных.Он влюбляется в прекрасную дочь ученого старика. Наконец, спустя десять недель Мэррелвозвращается в сивудское поместье с добытой им баночкой волшебной алой краски. Голова егоукрашена кучерской шляпой, и сам он управляет старинным кебом — все это он приобрел в свое времякак средства, необходимые для победы рыцаря старой доброй Англии над новейшимдраконом-психиатром.На огромном зеленом лугу поместья Сивуд происходит между тем нечто необыкновенное.

Над пестройгеральдической толпой дворян, одетых в средневековые одежды и вооруженных средневековым оружием,на троне восседает король, окруженный пышной свитой. Необычайная серьезность и торжественностькороля не сразу позволяют узнать в нем ученого, сивудского библиотекаря. Рядом с ним рыжеволосаяРозамунда с великолепно сверкающим наградным оружием в руках. В толпе, которая с удивлением илегким презрением озирает странный вид Дугласа Мэррела — неуместного здесь представителявикторианской эпохи, — он узнает многих своих светских знакомых. «Что же это. Неужели спектакльзатянулся на два с половиной месяца?» — «Как. Вы не знаете. — отвечают ему. — Разве вы не читалигазет?» Мэррел не читал их. Он катил в своем кебе по сельским дорогам, подвозя только одиноких,никуда не спешащих путников.

Между тем политический строй Англии радикально изменился.Правительство Его Величества передало всю полноту власти Лиге Льва — организации, действительнородившейся из любительского спектакля «Трубадур Блондель» вследствие того, что библиотекарьХерн не захотел расстаться с ролью короля. Его поддержала группа единомышленников во главе сострастной Розамундой. В условиях политического кризиса, возникшего из-за мощной стачки горняков ирабочих красилен, правительство пришло к решению, что противостоять напору социалистов во главе снеутомимым, честным и талантливым Джоном Брейнтри может только новая сила, опирающаяся наромантический порыв любви к старым добрым традициям и воплощенная в реакционнейшей Лиге Льва.Оказавшись у власти, Лига Льва возвратила средневековые законы и установила правление Англиитремя боевыми королями.

Королем Западной Англии стал Майкл Херн. В настоящий момент на этом лугупроисходил королевский суд, на котором король должен был решить спор бастующих рабочих ссобственниками шахт и заводов. Забастовщики требовали передать предприятия тем, кто на нихработает. Хозяева угольных и красильных предприятий, поддерживаемые всем имущим классом, стоялиздесь, облаченные в костюмы благородного сословия и готовые с оружием в руках защищать своюсобственность и привилегии.Перед началом суда король выслушал историю Дугласа Мэррела. К великому негодованию своихприверженцев, твердо и неколебимо стоявших за идею средневекового маскарада, король вручилименно Мэррелу наградное оружие, предназначенное для истинного рыцаря, свершившего бескорыстныйи прекрасный подвиг.

И это несмотря на всем очевидную нелепость и комизм его приключений!Но следующее решение короля приводит блестящую толпу в столь решительное возмущение, чтонеизбежно кладет конец власти Херна, Во-первых, король признал в «анархисте» Брейнтриблагородного и рыцарственного противника, во-вторых, он решил, что принадлежность фабрик и шахтрабочим гораздо больше соответствует законам средневековья, чем их принадлежность бывшимвладельцам, не являющимся даже мастерами профессиональных цехов. В-третьих, король заявил, что,согласно новейшим генеалогическим исследованиям, лишь ничтожная часть собравшейся здесьаристократии имеет подлинное право именоваться ею. В основном же это потомки лавочников имельников.«Довольно!» — воскликнул лорд премьер-министр, первым выступивший так недавно с инициативойпередачи власти Лиге Льва.

«Довольно!» — решительно повторил за ним лорд Сивуд. «Довольно!Довольно. — пронеслось над толпой благородных рыцарей. — Уберите этого актеришку. Вон его!Запереть его в книгохранилище!»Пышная свита короля мигом исчезла. Возле него остались только Джон Брейнтри, Оливия Эшли иРозамунда Северн. К ним присоединился и Дуглас Мэррел. «Мэррел, остановитесь. Вспомните, кто вы насамом деле!» — крикнули ему. «Я последний либерал», — твердо отвечал человек в шляпе кебмена.Рассветало. На туманную дорогу выехал худощавый всадник с копьем, за ним нелепо громыхал кеб.«Почему вы следуете за мной, Дуглас?» — сурово спросил рыцарь, являющий образ печали. «Потому что яне возражаю, чтобы меня называли просто Санчо Панса», — донеслось с высокого места кебмена.Как скитались они по дорогам Англии, пытаясь защищать обездоленных, рассуждая о судьбахцивилизации, помогая слабым, читая лекции по истории, проповедуя, сражаясь не с мельницами, но смельниками и совершая множество подобных, а также совершенно бесподобных подвигов, — обо всемэтом, возможно, еще расскажет кто-нибудь.

Нам важно сейчас, что в скитаниях и приключенияхубеждения их окончательно прояснились. Вот они. Остановите врача, если увидите, что он безумнеепациента. Сделайте это сами, ибо только честная борьба приносит результат. И далее из этогоследовало, что Дон Кихоту необходимо вернуться. В конце концов они повернули к запретному для нихзападу, в сторону Сивуда.Мечтательная Оливия Эшли убедилась, что чудесная краска её детства полностью воспроизводитцвет галстука Джона Брейнтри. Их благородные сердца соединились. Дуглас Мэррел долго не решалсясделать предложение дочери спасенного им старого ученого. Он опасался, что чувство благодарностине оставит ей возможности отказа. Но простота победила, теперь они счастливы. Возвращение МайклаХерна, его встреча с Розамундой обрекли на счастье и этих двоих.

Розамунда, унаследовав Сивудпосле смерти своего отца, вернула его монашескому ордену. Там вновь возникло аббатство. Легендагласит, что по этому поводу печальный рыцарь Майкл Херн чуть ли не впервые в жизни пошутил. «Когдавозвращается безбрачие, возвращается и подлинная значительность брака». И в этой шутке он былсерьезен, как всегда..