И. С. Тургенев - После Смерти

Яков Аратов проживал на Шаболовке в небольшом деревянном доме со своей теткойПлатонидой Ивановной, Платошей, как называл её ещё его отец. Ему было лет 25, но жилон замкнуто, занимался фотографией, дружил лишь с Купфером, обрусевшим немцем, которыйискренне был привязан к Аратову. За это Платоша прощала ему некоторую бесцеремонностьи шумноватую жизнерадостность. Нравом Яков пошел в отца. Тот тоже жил уединенно, занималсяхимией, минералогией, энтомологией, ботаникой и медициной, слыл чернокнижником, считая себяправнуком Брюса, в честь которого назвал сына, и был склонен ко всему таинственномуи мистическому. Яков унаследовал эту его черту, верил в тайны, которые можно иногдапрозревать, но постигнуть — невозможно.

При этом верил в науку. Ещё при жизни отцаучился на физико-математическом факультете, но бросил.И все же Купфер вытащил однаждыАратова на концерт в дом знакомой грузинской княгини. Но он недолго пробыл на томвечере. Несмотря на это, Купфер и в следующий раз завлек его к княгине, расхваливпервоклассный талант некой Клары Милич, про которую они пока не решили. Виардо она или Рашель.«У нее черные глаза?» — спросил Аратов. «Да, как уголь!» Оказалось, чтоон уже видел у княгини эту девушку. Ей было лет девятнадцать, она была высокая, прекрасносложенная, с красивым смуглым лицом, задумчивым и почти суровым. Приняли её очень хорошо,долго и громко хлопали.Во время пения Аратову показалось, что её черные глаза все времябыли обращены на него.

Так продолжалось и потом, когда она читала из «ЕвгенияОнегина». Чтение её, сначала немного торопливое, со слов «Вся жизнь моя была залогомсвиданья верного с тобой» сделалось выразительным и преисполнилось чувством. Глаза еёсмело и прямо смотрели на Аратова.Вскоре после концерта рассыльный принес Аратовузаписку с приглашением прийти около пяти на Тверской бульвар. Это очень важно.Сначалаон твердо решил не ходить, но в половине четвертого отправился на бульвар. Просидевнекоторое время на лавочке с мыслями о таинственной незнакомке, он вдруг почувствовал,как кто-то подошел и стал сзади него. Клара Милич была смущена, извиняясь за своюсмелость, но ей так много хотелось сказать ему.Аратов вдруг почувствовал досаду:на себя, на нее, на нелепое свидание и на это объяснение среди публики.

Раздражениепродиктовало сухую и натянутую отповедь. «милостивая государыня», «мне дажеудивительно», «я могу быть полезным», «готов выслушать вас».Клара былаиспугана, смущена и опечалена. «Я обманулась в вас…» Внезапно вспыхнувшее лицо еёприняло злое и дерзкое выражение. «Как наше свидание глупо. Как я глупа!..Да и вы…» Она захохотала и быстро исчезла.Прошло два-три месяца. И вотоднажды он прочел в «Московских ведомостях» сообщение о самоубийстве в Казанидаровитой артистки и любимицы публики Клары Милич. Причиной, по слухам, была несчастнаялюбовь. Купфер подтвердил, что это правда. Но газета врет, амуров никаких. Горда былаи неприступна Тверда, как камень. Только обиду не перенесла бы. Он ездил в Казань,познакомился с семейством.

Настоящее имя её Катерина Миловидова, дочь учителя рисования,пьяницы и домашнего тирана.Той же ночью Аратову приснилось, что он идет по голойстепи. Вдруг перед ним появилось тонкое облачко, ставшее женщиной в белых одеждах. Глаза её былизакрыты, лицо белое, а руки висели неподвижно. Не сгибаясь в спине, она легла на камень,подобный могильному, и Аратов, сложив руки на груди, лег рядом с ней. Но она подняласьи пошла, а он не смог даже пошевелиться. Она обернулась, глаза были живые, и лицо тожеожило. Она поманила его. Это была Клара. «Если хочешь знать, кто я, поезжай туда!»Утромон объявил Платоше, что едет в Казань. Там из бесед с вдовой Миловидовой и сестройКлары Анной Аратов узнал, что Катя с детства была строптива, своевольна и самолюбива.

Отцапрезирала за пьянство и бездарность. Вся она была огонь, страсть и противоречие. Говорила:«Такого, как я хочу, я не встречу… а других мне не надо!» —«Ну, а если встретишь?» — «Встречу… возьму». — «А еслине дастся?» — «Ну, тогда… с собой покончу. Значит, не гожусь».Аннарешительно отвергла даже мысль о несчастной любви как причине гибели сестры. Вот её дневник,разве есть там намек на несчастную любовь?УВЫ, на такой намек Аратов наткнулся сразуже. Он выпросил у Анны дневник и фотокарточку, пообещав вернуть его, и отправилсяв Москву.Дома, в своем кабинете, он почувствовал, что находится теперь во властиКлары. Он взял её фотокарточку, увеличил, приладил к стереоскопу. Фигура получилакакое-то подобие телесности, но окончательно не оживала, глаза все смотрелив сторону.

Она будто не давалась ему. Он припомнил, как Анна сказала про нее. Нетронутая.Вот что дало ей власть над ним, тоже нетронутым. Мысль о бессмертии души вновь посетила его.«Смерть, где жало твое?» — сказано в Библии.В вечернем мраке ему теперь сталоказаться, что он слышит голос Клары, ощущает её присутствие. Однажды из потока звуковон сумел выделить слово «розы», в другой раз — слово «я». Почудилось, будтомягкий вихрь пронесся через комнату, через него, сквозь него. Белевшее в темноте пятно дверишевельнулось, и показалась белая женская фигура — Клара. На голове у нее венокиз красных роз… Он приподнялся. Перед ним была его тетка в чепце и в белой кофте.Она забеспокоилась, услышав его крики во сне.Сразу после завтрака Аратов отправилсяк Купферу, и тот рассказал, что Клара выпила яд уже в театре, перед первым актом,и играла как никогда.

А как только занавес опустился, она тут же, на сцене,и упала…В ночь после визита к другу Аратову приснилось, будто он хозяин богатогоимения. Его сопровождает управляющий, маленький вертлявый человечек. Вот они подходят к озеру.У берега золотая лодочка. Не угодно ли прокатиться, сама поплывет. Он шагает в нееи видит там обезьяноподобное существо, держащее в лапе склянку с темной жидкостью. «Этоничего! — кричит с берега управляющий. — Это смерть. Счастливого пути!» Вдругчерный вихрь мешает все, и Аратов видит, как Клара, в театральном костюме, подносит к губамсклянку под крики «браво», а чей-то грубый голос произносит. «А! ты думал,это все комедией кончится. Нет, это трагедия!»Аратов проснулся. Горит ночник. В комнатечувствуется присутствие Клары.

Он опять в её власти.«- Клара, ты здесь?Да! — раздается в ответ.- Если ты точно здесь, если понимаешь, как горькоя раскаиваюсь, что не понял, оттолкнул тебя, — явись. Если ты теперь уверена, чтоя, до сих пор не любивший и не знавший ни одной женщины, после твоей смерти полюбилтебя, — явись!Кто-то быстро подошел к нему сзади и положил руку на плечо.Он обернулся и на своем кресле увидел женщину в черном, с головой, повернутойв сторону, как в стереоскопе.- …Обернись ко мне, посмотри на меня, Клара! —Голова тихо повернулась к нему, веки раскрылись, строгое выражение сменилось улыбкой.Я прощен! — с этими словами Аратов поцеловал её в губы». Вбежавшая на крикПлатоша нашла его в обмороке.Следующей ночи он дожидался уже с нетерпением.

Онис Кларой любят друг друга. Тот поцелуй все ещё быстрым холодом пробегал по телу. В другойраз он будет обладать ею… Но ведь вместе жить им нельзя. Что ж, придется умереть,чтобы быть вместе с нею.Вечером у него появился жар, и Платонида Ивановна осталасьдремать в кресле. Среди ночи пронзительный крик разбудил её. Яша опять лежал на полу. Егоподняли и уложили. В правой его руке оказалась прядь черных женских волос. Он бредил,говорил о заключенном им совершенном браке, о том, что знает теперь, что такое наслаждение.На секунду придя в себя, он сказал. «Не плачь, тетя. Да разве ты не знаешь, чтолюбовь сильнее смерти?» И на лице его засияла блаженная улыбка..