Франко Саккетти - Триста Новелл

В предисловии к своей книге автор признается, что написал ее, сле­дуя «примеру превосходногофлорентийского поэта, мессера Джованни Боккаччо». «Я, флорентиец Франко Саккетги, человекневежественный и грубый, задался мыслью написать предлагаемую вам книгу, собрав в ней рассказы овсех тех необыкновенных случаях, которые, будь то в старину или ныне, имели место, а также онеко­торых таких, которые я сам наблюдал и коим был свидетелем, и даже о кое-каких, в которыхучаствовал сам». В новеллах действуют как реально существовавшие, так и вымышленные лица, частоэто очередное воплощение какого-нибудь «бродячего сюжета» или нраво­учительная история.В новелле четвертой мессер Барнабо, властитель миланский, чело­век жестокий, но не лишенныйчувства справедливости, разгневался однажды на аббата, недостаточно хорошо содержавшегопорученных его попечению двух легавых собак.

Мессер Барнабо потребовал упла­ты четырех тысячфлоринов, но, когда аббат взмолился о пощаде, согласился простить ему долг при условии, что тотответит на четыре следующих вопроса. Далеко ли до неба. Сколько воды в море. Что де­лается в аду исколько стоит он сам, мессер Барнабо. Аббат, чтобы выиграть время, попросил отсрочки, и мессерБарнабо, взяв с него обещание вернуться, отпустил его до следующего дня. По дороге аббат встречаетмельника, который, видя, как тот огорчен, спрашива­ет, в чем дело. Выслушав рассказ аббата, мельникрешает помочь ему, для чего меняется с ним одеждой, и, сбрив бороду, является к мессе­ру Барнабо.Переодетый мельник утверждает, что до неба 36 миллио­нов 854 тысячи 72,5 мили и 22 шага, а на вопрос, какон это докажет, рекомендует проверить, и если он ошибся, пусть его пове­сят.

Воды в море 25 982миллиона коний, 7 бочек, 12 кружек и 2 стакана,во всяком случае, по его расчетам. В аду же, по утвержде­нию мельника, «режут, четвертуют, хватаюткрюками и вешают», со­всем как на земле. При этом мельник ссылается на Данте и предлагаетобратиться к нему для проверки. Цену мессера Барнабо мельник определяет в 29 динариев, аразгневанному мизерностью суммы Барнабо объясняет, что это на один сребреник меньше, чем оцененбыл Иисус Христос. Догадавшись, что перед ним не аббат, мессер Барнабо выясняет правду. Выслушаврассказ мельника, он велит ему и впредь оставаться аббатом, а аббата назначает мельни­ком.Герой шестой новеллы, маркиз Альдобрандино, властитель Ферра­ры, хочет иметь какую-нибудьредкую птицу, чтобы держать ее в клетке.

С этой просьбой он обращается к некоему флорентийцу Бассоде ла Пенна, содержавшему в Ферраре гостиницу. Бассо де ла Пенна стар, небольшого роста, пользуетсярепутацией человека неза­урядного и большого шутника. Бассо обещает маркизу выполнить егопросьбу. Вернувшись в гостиницу, он зовет плотника и заказывает ему клетку, большую и крепкую,«чтобы она годилась для осла», если Бассо вдруг придет в голову посадить его туда. Как толькоклетка го­това, Бассо входит в нее и велит носильщику отнести себя к маркизу. Маркиз, увидя Бассо вклетке, спрашивает, что это должно значить. Бассо отвечает, что, раздумывая над просьбой маркиза,понял, насколько он сам редкий человек, и решил подарить маркизу себя в ка­честве самой необычнойптицы в мире.

Маркиз велит слугам поста­вить клетку на широкий подоконник и качнуть ее. Бассовосклицает. «Маркиз, я пришел сюда петь, а вы хотите, чтобы я плакал». Маркиз, продержав Бассо целыйдень на окне, вечером отпускает его, и тот возвращается в свою гостиницу. С той поры маркизпроникается симпатией к Бассо, часто приглашает его к своему столу, нередко приказывает ему петь вклетке и шутит с ним.В восьмой новелле действует Данте Алигьери. Именно к нему об­ращается за советом некий весьмаученый, но очень тощий и мало­рослый генуэзец, который специально приехал для этого в Равенну,Просьба же его состоит в следующем. Он влюблен в одну даму, кото­рая ни разу не удостоила его дажевзглядом. Данте мог предложить ему только один выход.

Дождаться, пока возлюбленная им дамазабе­ременеет, так как известно, что в таком состоянии у женщин бывают различные причуды, ивозможно, у нее появится склонность к своему робкому и некрасивому поклоннику. Генуэзец былуязвлен, но понял, что его вопрос не заслуживает другого ответа. Данте и генуэзец ста­новятсядрузьями. Генуэзец человек умный, но не философ, иначе, мысленно взглянув на себя, мог бы понять,«что красивая женщина, даже самая благопристойная, желает, чтобы тот, кого она любит, имелвнешность человека, а не летучей мыши».В восемьдесят четвертой новелле Саккетти изображает любовный треугольник. Жена сьенскогоживописца Мино заводит себе любовни­ка и принимает его дома, воспользовавшись отсутствием мужа.Не­ожиданно возвращается Мино, так как один из родственников рассказал ему о позоре, которымпокрывает его жена.Услышав стук в дверь и видя мужа, жена прячет любовника в мастерской.

Мино главным образомраскрашивал распятия, преиму­щественно резные, поэтому неверная жена советует любовнику лечь наодно из плоских распятий, раскинув руки, и накрывает его холс­том, чтобы он в потемках былнеотличим от других резных распятий. Мино безуспешно ищет любовника. Рано утром он приходит вмас­терскую и, заметив высунувшиеся из-под холста два пальца ноги, до­гадывается, что именно тамлежит человек. Мино выбирает из инструментов, которыми пользуется, вырезая распятия, топорик иприближается к любовнику, чтобы «отрубить у него то главное, что привело его в дом». Молодойчеловек, поняв намерения Мино, соска­кивает со своего места и убегает, крича. «Не шути топором!»Жен­щине без труда удается переправить любовнику одежду, а когда Мино хочет избить ее, она самарасправляется с ним так, что ему приходится рассказывать соседям, будто на него свалилосьраспятие.

Мино мирится с женой, а про себя думает. «Если жена хочет быть дурной, то все люди на светене смогут сделать ее хорошей».В новелле сто тридцать шестой между несколькими флорентий­скими художниками во время трапезыразгорается спор, кто лучший живописец после Джотто. Каждый из художников называет какое-нибудьимя, но все вместе сходятся на том, что мастерство это «упало и падает с каждым днем». Им возражаетмаэстро Альберто, мастерски высекавший из мрамора. Никогда еще, говорит Альберто, «человеческоеискусство не было на такой высоте, как сегодня, в осо­бенности же в живописи, а еще более визготовлении изображений из живого человеческого тела». Собеседники встречают речь Альбертосмехом, а он подробно объясняет, что имеет в виду.

«Я считаю, что лучшим мастером, которыйкогда-либо писал и создавал, был наш Господь Бог, но мне кажется, что многие разглядели в созданныхим фигурах большие недостатки и в настоящее время исправляют их. Кто же эти современные художники,занимающиеся исправлением. Это флорентийские женщины», И далее Альберто поясняет, что толь­коженщины (никакому художнику это не под силу) могут смуглую девицу, подштукатурив там и здесь,сделать «белее лебедя». А если женщина бледна и желта, с помощью краски превратить ее в розу. («Ниодин живописец, не исключая Джотто, не мог бы наложить краски лучше их».) Женщины могут привести впорядок «ослиные челюсти», приподнять с помощью ваты покатые плечи, «флорентий­ские женщины —лучшие мастера кисти и резца из всех когда-либо существовавших на свете, ибо совершенно ясновидно, что они доде­лывают то, чего недоделала природа».

Когда Альберто обращается к собравшимся,желая узнать их мнение, все в один голос восклицают:«Да здравствует мессер, который так хорошо рассудил!»В новелле двести шестнадцатой действует другой маэстро Альбер­то, «родом из Германии». Однаждыэтот достойнейший и святой че­ловек, проходя через Ломбардские области, останавливается впоселке на реке По, у некоего бедного человека, державшего гостиницу.Войдя в дом, чтобы поужинать и переночевать, маэстро Альберто видит множество сетей для ловлирыбы и множество девочек. Распросив хозяина, Альберто узнает, что это его дочери, а рыбной лов­лейон добывает себе пропитание.На следующий день, перед тем как покинуть гостиницу, маэстро Альберто мастерит из дерева рыбу иотдает ее хозяину.

Маэстро Аль­берто велит привязывать ее к сетям на время ловли, чтобы улов былбольшим. И действительно, благодарный хозяин вскоре убеждается, что подарок маэстро Альбертоприводит к нему в сети огромное ко­личество рыбы. Он скоро становится богатым человеком. Нооднаж­ды веревочка обрывается, и вода уносит рыбу вниз по реке. Хозяин безуспешно ищет деревяннуюрыбу, потом пытается ловить без нее, но улов оказывается ничтожным. Он решает добраться доГермании, найти маэстро Альберто и попросить его снова сделать такую же рыбу. Оказавшись у него,хозяин гостиницы становится перед ним на колени и умоляет из жалости к нему и к его дочерямсделать другую рыбу, «дабы к нему вернулась та милость, которую он даровал ему раньше».Но маэстро Альберто, глядя на него с печалью, отвечает.

«Сын мой, я охотно сделал бы то, о чем тыменя просишь, но я не могу этого сделать, ибо должен разъяснить тебе, что, когда я делал данную тебемною затем рыбу, небо и все планеты были расположены в тот час так, чтобы сообщить ей эту силу...» Атакая минута, по словам маэстро Альберто, может теперь случиться не раньше чем через трид­цатьшесть тысяч лет.Хозяин гостиницы заливается слезами и жалеет, что не привязы­вал рыбу железной проволокой —тогда бы она не потерялась. Маэ­стро Альберто утешает его. «Дорогой мой сын, успокойся, потому чтоты не первый не сумел удержать счастье, которое Бог послал тебе. Таких людей было много, и они нетолько не сумели распоря­диться и воспользоваться тем коротким временем, которымвосполь­зовался ты, но не сумели даже поймать минуту, когда она им представилась».После долгих разговоров и утешений хозяин гостиницы возвраща­ется к своей трудной жизни, ночасто поглядывает вниз по течению реки По в надежде увидеть потерянную рыбу.«Так поступает судьба.

Она часто кажется веселой взору того, ктоумеет ее поймать, и часто тот, кто ловко умеет ее схватить, остается в одной рубашке». Иныехватают ее, но могут удержать лишь недол­го, как наш хозяин гостиницы. И вряд ли кому удается вновьобрес­ти счастье, если только он не может подождать тридцать шесть тысяч лет, как сказал маэстроАльберто. И это вполне согласуется с тем, что уже отмечено некоторыми философами, а именно. «чточерез трид­цать шесть тысяч лет свет вернется в то положение, в котором он на­ходится в настоящеевремя»..