Чехов Антон Павлович - Хамелеон

Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке. За ним шагает рыжий городовой (2) с решетом, доверху наполненным конфискованным (3) крыжовником. Кругом тишина. На площади ни души. Открытые двери лавок и кабаков глядят на свет божий уныло, как голодные пасти. Около них нет даже нищих. - Так ты кусаться, окаянный. - слышит вдруг Очумелов. - Ребята, не пущай ее. Нынче не велено кусаться. Держи. А. А. Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит. Из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака. За ней гонится человек в ситцевой накрахмаленной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку за задние лапы.

Слышен вторично собачий визг и крик. "Не пущай!" Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа. - Никак беспорядок, ваше благородие. - говорит городовой. Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу. Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеписанный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец. На полупьяном лице его как бы написано. "Ужо я сорву с тебя, шельма!", да и самый палец имеет вид знамения победы. В этом человеке Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина. В центре толпы, растопырив передние ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала - белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине.

В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса. - По какому это случаю тут. - спрашивает Очумелов, врезываясь в толпу. - Почему тут. Это ты зачем палец. Кто кричал. - Иду я, ваше благородие, никого не трогаю. - начинает Хрюкин, кашляя в кулак. - Насчет дров с Митрий Митричем, - и вдруг эта подлая ни с того ни с сего за палец. Вы меня извините, я человек, который работающий. Работа у меня мелкая. Пущай мне заплатят, потому - я этим пальцем, может, неделю не пошевельну. Этого, ваше благородие, и в законе нет, чтоб от твари терпеть. Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете. - Гм. Хорошо. - говорит Очумелов строго, кашляя и шевеля бровями. - Хорошо. Чья собака. Я этого так не оставлю. Я покажу вам, как собак распускать.

Пора обратить внимание на подобных господ, не желающих подчиняться постановлениям. Как оштрафую его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот. Я ему покажу кузькину мать. Елдырин, - обращается надзиратель к городовому, - узнай, чья это собака, и составляй протокол. А собаку истребить надо. Не медля. Она наверное бешеная. Чья это собака, спрашиваю. - Это, кажись, генерала Жигалова. - говорит кто-то из толпы. - Генерала Жигалова. Гм. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто. Ужас, как жарко. Должно полагать, перед дождем. Одного только я не понимаю. Как она могла тебя укусить. - обращается Очумелов к Хрюкину. - Нешто она достанет до пальца. Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила. Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и пришла в твою голову идея, чтоб сорвать.

Ты ведь. Известный народ. Знаю вас, чертей. - Он, ваше благородие, цигаркой ей в харю для смеха, а она - не будь дура, и тяпни. Вздорный человек, ваше благородие. - Врешь, кривой. Не видал, так, стало быть, зачем врать. Их благородие умный господин и понимают, ежели кто врет, а кто по совести, как перед богом. А ежели я вру, так пущай мировой (4) рассудит. У него в законе сказано. Нынче все равны. У меня у самого брат в жандармах. Ежели хотите знать. - Не рассуждать. - Нет, это не генеральская. - глубокомысленно замечает городовой. - У генерала таких нет. У него все больше лягавые. - Ты это верно знаешь. - Верно, ваше благородие. - Я и сам знаю. У генерала собаки дорогие, породистые, а эта - черт знает что. Ни шерсти, ни вида. Подлость одна только.

И этакую собаку держать. Где же у вас ум. Попадись этакая собака в Петербурге или Москве, то знаете, что было бы. Там не посмотрели бы в закон, а моментально - не дыши. Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй. Нужно проучить. Пора. - А может быть, и генеральская. - думает вслух городовой. - На морде у ней не написано. Намедни во дворе у него такую видели. - Вестимо, генеральская. - говорит голос из толпы. - Гм. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто. Что-то ветром подуло. Знобит. Ты отведешь ее к генералу и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал. И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу. Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в нос сигаркой тыкать, то долго ли испортить. Собака- нежная тварь. А ты, болван, опусти руку.

Нечего свой дурацкий палец выставлять. Сам виноват. - Повар генеральский идет, его спросим. Эй, Прохор. Поди-ка, милый, сюда. Погляди на собаку. Ваша. - Выдумал. Этаких у нас отродясь не бывало. - И спрашивать тут долго нечего, - говорит Очумелов. - Она бродячая. Нечего тут долго разговаривать. Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая. Истребить, вот и все. - Это не наша, - продолжал Прохор. - Это генералова брата, что намеднись приехал. Наш не охотник до борзых. Брат ихний охоч. - Да разве братец ихний приехали. Владимир Иваныч. - спрашивает Очумелов, и все лицо его заливается улыбкой умиления. - Ишь ты, господа. А я и не знал. Погостить приехали. - В гости. - Ишь ты, господи. Соскучились по братце. А я ведь и не знал. Так это ихняя собачка.

Очень рад. Возьми ее. Собачонка ничего себе. Шустрая такая. Цап этого за палец. Ха-ха-ха. Ну, чего дрожишь. Ррр. Рр. Сердится, шельма. Цуцык этакий. Прохор зовет собаку и идет с ней от дровяного склада. Толпа хохочет над Хрюкиным. - Я еще доберусь до тебя. - грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади.(1) Хамелеон - порода ящериц, быстро меняющих цвет кожи в зависимости от окружающей среды.(2) Городовой - низший чин полицейской охраны в городе.(3) Конфискованный - от "конфисковать". Здесь. Отобрать, отнять.(4) Мировой - судья, разбиравший единолично мелкие дела, устанавливавший мир между сторонами..