Кулацкая литература

КУЛАЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА (русская). - В отношении деревенск. Литературы послеоктябрьская критика до последних лет в большинстве своем обнаружила недостаточно дифференцированный классовый подход. Все деревенские писатели, вне зависимости от того, какую классовую группу они по генезису своего творчества представляли (беднота и середнячество или кулачество), попадали фактически в единое русло крестьянской литературы. Школьные пособия, хрестоматии еще до самого последнего времени не проводили грани, отделяющей от бедняцкой и середняцкой крестьянской литературы литературу деревенско-буржуазную.С особенной остротой вопрос этот стал на рубеже реконструктивного периода нашего строительства, когда реакционно-патриархальные тенденции части деревенской литературы оказались уже явно направленными на защиту лапотной, кабальной Руси против первых же мероприятий по реконструкции сельского хозяйства.

Оживление откровенно реакционных тенденций в деревенской литературе как раз совпало со временем активизации кулачества на селе (1927), сопровождавшейся несдачей хлеба государству, террористическими актами и т. П. И являвшейся решительной классовой контратакой кулачества в отношении социалистических мероприятий в сельском хозяйстве, в деревенском быту. Естественно, что лозунг уничтожения кулачества как класса во всей остроте поставил вопрос о противоположности крестьянской и кулацкой лит-р. Надо отметить впрочем, что литературные споры предшествующего периода в этой области активно подготовляли те решения, к-рые были приняты О-вом крестьянских писателей (ВОКП) на пленуме в ноябре 1929. Решения эти подчеркивали, что крестьянской может называться лишь «литература, отражающая интересы основных крестьянских масс на путях к социализму».

Эти решения категорически отмежевывали от революционной крестьянской литературы литературу, выражающую реакционно-патриархальные тенденции, кулацкую, справедливо рассматривая ее как деревенский отряд буржуазной литературы. Докладу по вопросу о К. Л. Было противопоставлено выступление (фактически содоклад) В. Полонского, на основных тенденциях к-рого приходится остановиться, т. К. Последний является основным лидером классово-смазанного, по существу правооппортунистического подхода к крестьянской литературе, защитником «единства» этой литературы. Полонский и его сторонники проходят фактически мимо грандиозных реконструктивных процессов в деревне, мимо нового качества этих процессов. Основного - борьбы двух производственных укладов (нового - колхозно-социалистического - и старого - индивидуально-накопительского, патриархального) - они не учитывают, классовую борьбу в деревенской художественной литературе снимают путем подмены классового анализа литературных явлений локальным, географическим признаком.

Отсюда следующее определение ими крестьянского писателя. «Крестьянским писателем, по моему мнению, следует называть такого писателя, в творчестве к-рого, в художественных образах к-рого выражается мироощущение, характерное именно для человека, выросшего в деревне, выражающего взгляд на мир деревенский, а не городской, мироощущение к-рого оформилось в производственных условиях сельскохозяйственных, а не индустриальных, в подходе к-рого к миру сказывается точка зрения человека, имеющего дело не с фабричными корпусами, а с землей, не с промышленностью, а с природой, не с городом и пролетарской коллективистической психологией, а с деревенской, в значительной степени индивидуалистической, пока еще мелкохозяйственной и собственнической».

Какого писателя в эту алгебраическую формулу ни подставить, он окажется крестьянским писателем, вне зависимости от его классовой идеологии.Под крестьянским писателем мы разумеем писателя, выражающего с той или иной степенью приближения (но не слияния еще в настоящий момент) к пролетарской идеологии, с той или иной степенью мелкобуржуазных шатаний, специфической для новой деревни системой образов - волю крестьянства к социалистическому переустройству хозяйства, быта, сознания. Само собою разумеется, что реакционно-патриархальная (кулацкая) литература должна быть отнесена к литературе буржуазной.Подчеркивая противоположность бедняцкой и середняцкой крестьянской литературы и литературы сельской буржуазии, необходимо учитывать и диалектический момент связи между ними.

Поскольку мелкое товарное хозяйство «химически» (Ленин) выделяет капитализм, поскольку в мелком товаропроизводителе борются «две души» - собственника и труженика, постольку в творчестве середняцких и даже бедняцких крестьянских писателей закономерно заключается наряду с тенденциями социалистического развития деревни и возможность проявления некоторых буржуазных тенденций. Социалистическое наступление пролетариата в деревне, перспектива абсолютного перевеса социалистических элементов над индивидуальным сектором в деревне неизменно усиливают бешеное сопротивление классового врага. В деревне еше кипит острая классовая борьба. Коренная социалистическая переделка всей экономики деревни, сплошная коллективизация и ликвидация кулачества как класса обусловливают победу социалистических тенденций в творчестве крестьянских писателей, сопротивление к-рым одновременно порождает контрреволюционные кулацкие вылазки, разрывая всякую связь между бедняцко-середняцкой колхозной и К.

Л.К К. Л. Должны быть отнесены в полной мере Клюев , Клычков , в значительной степени Есенин , Орешин , Шишков и др. Отличие приходится устанавливать в соответствии с сохранением полностью выраженной, «чистой» кулацкой идеологии в одних случаях и значительной деклассацией, потерей классового «чистого» вида творчества - в других. Мы убедимся в том, что перечисляемые ниже черты, характеризующие художественную К. Л., в отдельности свойственны целому ряду писателей, к-рых критика не отбрасывает сейчас в кулацкий стан, но творчество к-рых стоит на грани крестьянской (точнее скажем - середняцкой) и К. Л. Только дальнейшее их развитие даст возможность выяснить глубинные классовые корни их творчества.Кулацкое творчество отмечено следующими специфическими, характерными чертами:1.

Националистическая окраска с откровенной «благоговейной» идеализацией старой Руси, ее традиций, ее иерархических установлений, ее «душевности» в отношении «меньшого брата», служащих фактически моральным прикрытием методов закабаления. Российское противопоставлено советскому. Великодержавный шовинизм облечен в форму лирических ламентаций. Панегиризм в отношении Руси («Все прошлое прекрасно и любимо» - Орешин) противопоставлен «бездушному» СССР, всему нашему строительству.2. Пролетариат, опираясь на бедноту, преодолевает колебания середняка, руководит широчайшими массами крестьянства и организует их на борьбу против капиталистических элементов деревни. Пролетарский город идет в деревню, город переделывает экономически-политическими мероприятиями крестьянское сознание.

Естественно, что ненависть кулацких писателей к современности сконцентрирована особенно ярко именно в ненависти к городу (по Клычкову напр. Город - порождение сатаны, почва здесь утрамбована чугунным сатанинским копытом. Орешин стремится средь полей и лесов «отдохнуть от неласковых дней, и от шума больших городов, и от звона железных оков»).3. Город угрожает кулацкому накоплению, кладет предел ему железом, машиной. Ненависть кулацких писателей к последним исключительна (у Клюева стих. «Железо» - символический приговор современности, стонущей «от железной пяты безголовых владык». В книгах Клычкова «железный чорт» специально призван символизировать современность. «Как ярый спрут ползет по свету слепая мертвенная сталь» - Орешин).4.

Последовательно и закономерно ополчаясь на все, что сдвигает патриархальные устои как базу кабальных производственных отношений, эти писатели отрицают науку как величину враждебную, противопоставляя ей душевность и «избяную мудрость».5. Всему этому враждебному комплексу противопоставляется нетронутая, девственная природа - «божья» природа. В этом смысле весьма характерно изображение почти всеми кулацкими писателями пейзажей церковными, религиозными приемами. Этот своеобразный пантеизм политически, классово расшифровывается достаточно легко. Все от бога, - как природа, так и зависящие только от нее (так хотят представить кулацкие писатели) человеческие отношения. Божья природа дает удачу, отмечает удачника (накопителя, кулака).

Нерушимость одного - залог нерушимости другого.6. Яро защищая, трогательно живописуя святость, душевность, уютность патриархального уклада,К. Л. Выпячивает свой основной социальный вывод. Бесклассовость деревенского (понимать, конечно, надо расширительно) общества. Нет кулаков и бедняков, а есть старательные, трудолюбивые крестьяне и лодыри, - поучает Шишков своим «Дикольче», - и надо, чтобы люди любили и помогали друг другу. Клычков создает свою почти «философскую» систему двуипостасности мира (от бога!), где зло и добро смешаны в нужную меру, чтобы. Слабые не обленились. Сильных по его совету трогать не надо - пусть они друг другом занимаются. Слабых же спасет опять-таки. Душевная солидарность друг с другом. Орешин, хотящий «прозвенеть Российским», видит панацею от всех зол в душевности и т.

Д. И т. П. Душевность, человечность призваны закрепить кабальные отношения, сделать естественной кулацкую эксплоатацию.Таковы в общих чертах основные черты К. Л. (более подробно об отдельных кулацких писателях читатель узнает из соответствующих статей). К этому надо добавить еще, что творчество их всегда густо окрашено мистикой, религиозностью. Особенно характерна религиозная мистификация процессов потребления и производства (см. Романы Клычкова, стихи Клюева).Одной из боевых задач современной критики является разоблачение К. Л. И сигнализирование кулацких черт у шатких по своей идеологии крестьянских писателей. (О кулацкой струе в крестьянской литературе эпохи феодализма и начала промышленного капитализма - см. «Крестьянская литература»).Библиография.

Замойский П., Кнутом направо, «Земля советская», 1929, I. Полонский В., Листы из блокнота, «Новый мир», 1929, II (ответ П. Замойскому). Карпинский В., Кого же считать крестьянским писателем, «Земля советская», 1929, IV. Луначарский А. В., Крестьянская литература и генеральная линия партии, «Земля советская», 1929, VIII. Полонский В., Проблемы литературы. Кого же наконец считать крестьянским писателем, «Новый мир», 1929, X. Клычков С., О зайце, зажигающем спички (По поводу статьи О. Бескина «Бард кулацкой деревни», «Печать и революция», 1929, VII), «Литературная газета», 1929, № 24. Полонский В., Товарищ Батрак и его учитель Бескин, «Литературная газета», 1930, № 1 (38). Бескин О., Кулацкий писатель и его правозаступник Вяч.

Полонский, «Литературная газета», 1930, № 1 (38). Его же, Кулацкая художественная литература и оппортунистическая критика, ИКА, 1930. Батрак Ив., В чем мы расходимся с Полонским, «Литературная газета», 1930, № 3 (40), № 4 (41). Его же, Крестьянская литература к XVI съезду ВКП(б), «Литературная газета», 1930, № 25 (62). Очередные задачи ВОКП (Резолюция, принятая на ноябрьском пленуме ЦС ВОКП), «Земля советская», 1930 I. Ревякин А., На пороге новых побед, «Книга и революция», 1930, XVI. Пути развития крестьянской литературы. Стеногр. И матер. I всеросс. Съезда крестьянск. Писат., под ред. ЦС ВОКП М. - Л., 1930.