Стихи покаянные

Стихи покаянные – словесно-музыкальный жанр внебогослужебной лирики, возникший не позже XV в. Старейший образец жанра – «Плач Адама», внесенный кирилло-белозерским писцом Ефросином в один из его сборников около 1470 г. (см. ТОДРЛ. Л., 1980. Т. 35. С. 136). Этот стих типичен для С. П. И по происхождению, и по бытованию. Он восходит к Постной Триоди и Синаксарю, к богослужениям «прощеного воскресенья», когда накануне Великого поста вспоминается грехопадение первого человека. Ефросин сделал в своем списке помету. «Стих старина за пивом». Она толкуется двояко. Либо как указание на то, что «Плач Адама» исполнялся напевом былин-старин (тогда «запивом» нужно читать слитно), либо как напоминание, что стих пелся во время монастырской трапезы.

Первое толкование неверно. Во-первых, текст Ефросина – «раздельноречный», т. Е. Такой, в котором появляются добавочные распеваемые слоги за счет «прояснения» редуцированных и вставных гласных («отоверзи», «погибошаго»), что в былине невозможно. Более поздняя традиция (рукописи XVI в. С знаменной нотацией) свидетельствует, что «Плач Адама» пелся на глас восьмой. Н. Ф. Финдейзен, основываясь на изучении сводного устава Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей (по списку кон. XVI в.), показал, что пение «Плача Адама» в последнее воскресение перед Великим постом предусмотрено «чином прощения» братии. Он совершался после вечерни, когда архимандрит обносил монахов пивом или медом. В это время «крылошаня стоят, поют стихи».Как и «Плач Адама», ранние С.

П. Выросли на почве литургической поэзии. Приуроченные первоначально к Великому посту, они в качестве стержневой варьировали тему бренности мира и греховности человека. Это подчеркнуто в заглавиях, дающих эстетическую оценку жанра. «Покаянны на осмь гласов, слезны и умиленны, чтобы душа пришла на покаяние избыти муки вечныя и внити в царство небесное». «Изложение на научение и совести нашей на обличение, душевное умиление и слезное призывание сердечнаго ожесточения и душевнаго окаменения на искоренение». В ранний период сфера бытования С. П. Была ограничена монастырскими стенами. Они пелись (обязательно в системе осмогласия) за иноческой трапезой, во время шествий и т. Д. Но в XVI в. Этот жанр вышел за пределы монашеских обителей и превратился в «личное (и, видимо, семейное) чтение» и «личное пение» (см., например, рукопись ИРЛИ, Древлехранилище, колл.

К. П. И А. Г. Гемп, № 70, 70–80-х гг. XVI в. Рукопись принадлежала М. Я. Строганову, знатоку и любителю крюкового пения, и предназначалась для мирян).К сер. XVI в. С. П. Сложились в цикл (см. ГПБ, Кир.-Белоз. Собр., № 652/909, 1557–1558 гг. Здесь помещены стихи «Душе моя, душе моя, почто во гресех пребываеши», «Смертный час помышляю», «Окаянне убогый человече», «Аще бы ведала, душе, суету мира сего» и др.). Это цикл неустойчивый, варьирующийся. Поскольку С. П. Были «прибыльными», т. Е. «прибавочными», не входящими в богослужение, постольку и состав цикла, и самые тексты изменялись, иногда коренным образом.Автономия от церковной службы позволила расширить тематику. Жанр пополнялся и за счет «исторических» сюжетов («Зря корабле напрасно приставаема» – о Борисе и Глебе), и за счет сюжетов «воинских» (например, «Придете, христоноснии людие»).

Воинские стихи, видимо, исполнялись перед выступлением в поход и перед битвой. Со временем в цикле появились элементы социального протеста.В этом отношении замечателен стих «Воспомянух житие свое клироское», в некоторых списках атрибутированный некоему иноку Григорию. Здесь повествование ведется от лица клирошанина, т. Е. Занимающего одно из самых низких мест в церковной иерархии причетника или дьячка, поющего на клиросе. В стихе идет речь о нелегкой и скудной жизни героя, терпящего обиды от монастырского начальства.Повествователь в стихе «Сего ради нищ есмь» – это «гулящий», или «вольный», человек. «Гулящие люди» в XVI–XVII вв. Находились в самом низу социальной вертикали (ниже их стояли только холопы). Они были свободны от государевой службы и тягловых повинностей, не приписывались ни к городскому, ни к сельскому обществу, хотя жили в посадах, селах и деревнях.

«Гулящие люди» кормились поденной работой, разными ремеслами, включая ремесло скомороха, наконец, милостыней и разбоем. Это древнерусская вольница, «бродильный» элемент, живший по первой части пословицы «Вольному воля, спасенному рай», всегда готовый к неповиновению и прямому бунту. Бунтарские мотивы явственно звучат в стихе:Князю не служу,Боляром не точен,В слугах не потребен,В книжном поучении забытлив,Церкви божия не держуся,Отца своего духовнаго заповедь преступаю...Хотя стих оканчивается этикетной строкой о покаянии («Дай же ми, господи, преже конца покаятися»), по ментальности своей он близок произведениям демократической сатиры.Жанру С. П. Была суждена долгая жизнь. В старообрядческой среде они поются до сих пор.

В зависимости от изменения культурной ситуации менялся и эстетический их ореол. Рождение их, быть может, связано с поздним исихазмом (напомним о мотиве «прекрасной пустыни»). К сер. XVI в., когда совершилась циклизация, должна была ярче проявиться их чисто художественная функция, тем более что С. П. – произведения высочайшего художественного качества. В эпоху террора Ивана Грозного, бесспорно, имела место актуализация стихов покаянных. Тема бренности земной жизни, ключевая для цикла, уже не могла восприниматься как абстрактная. Она соотносилась с реальностью. В Смуту в С. П. Усиливаются патриотические мотивы, а после нее – мотивы светские. К сер. XVII в. Жанр окончательно обособляется от литургической поэзии. «Конвоем» С. П.

В сборниках становятся азбуки, загадки, повести. Появляются новые редакции текста, отдельные стихи сводятся в большое произведение, один и тот же текст имеет несколько напевов.Лит. Безсонов П. А. Калики перехожие. М., 1861. Ч. 1, вып. 1. С. 249–250. М., 1864. Ч. 2, вып. 6. С. I–XIII. Финдейзен Н. Ф. Очерки по истории музыки в России. М. Л., 1928. Вып. 3. С. 256–263, 273. Перетц В. Н. К истории древнерусской лирики. (стихи «умиленные») // Slavia. 1932. Roc. 11. № 3–4. Малышев В. И. 1) Стихотворная параллель к «Повести о Горе-Злочастии» // ТОДРЛ. М. Л., 1947. Т. 5. С. 142–148. 2) «Стих покаянны» о «люте» времени и «поганых нашествии» // Там же. 1958. Т. 15. С. 371–374. 3) Древнерусские рукописи Пушкинского Дома. М. Л., 1965. С. 187–190. Позднеев А. В. 1) Стихи прибыльные в списке XVI в. // ТОДРЛ. М. Л., 1962. Т. 18.

С. 309–310. 2) Древнерусская поэма Покаянны на осмь гласов // Československá Rusistika. Praha, 1970. № 5. С. 193–197. Бражников М. В. Новый памятник знаменного распева. Л., 1967. С. 37–41. Сергеев В. Н. Духовный стих «Плач Адама» на иконе // ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 280–286. Копанев А. И. Список покаянного стиха XV в. // Рукописное наследие Древней Руси. По материалам Пушкинского Дома. Л., 1972. С. 249–253. Фролов С. В. Из истории древнерусской музыки. (ранний список стихов покаянных) // Культурное наследие Древней Руси. Л., 1976. С. 162–171. Владышевская Т. Ф. Покаянен Хитроглаголиво слово // ТОДРЛ. Л., 1977. Т. 32. С. 338–347. Кораблева К. Ю. Покаянные стихи как жанр древнерусского певческого искусства. Автореф. Дис. Канд. Искусствов. М., 1979. Савельева О. В. Структурные особенности краткой и пространной редакций «Плача Адама» // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России.

Новосибирск, 1984. С. 152– 165. ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 550–563..