Утопия

(от греч. U – нет и topos – место, т. Е. Место, которого нет. По другой версии, от ей – благо и topos – место, т. Е. Благословенная страна) изображение идеального общественного строя, лишённое научного обоснования. Термин «У.» ведёт происхождение от названия книги Т. Мора (1516). Понятие «У.» стало нарицательным для обозначения различных описаний вымышленной страны, призванной служить образцом общественного строя, а также в расширительном смысле всех сочинений и трактатов, содержащих нереальные планы социальных преобразований. В истории человечества У. Как одна из своеобразных форм общественного сознания воплощала в себе такие черты, как осмысливание социального идеала, критику существующего строя, стремление бежать от мрачной действительности, а также попытки предвосхитить будущее общества.

Первоначально У. Тесно переплетается с легендами о «золотом веке», об «островах блаженных». В античности и в эпоху Возрождения У. Приобрела преимущественно форму описания совершенных государств, якобы существующих где-то на земле либо существовавших в прошлом. В 17–18 вв. Получили распространение различные утопические трактаты и проекты социальных и политических реформ. С середины 19 в. У. Всё больше превращается в специфический жанр полемической литературы, посвященной проблеме социального идеала и моральных ценностей. У. Разнообразны по социальному содержанию и литературной форме – это различные течения утопического социализма (См. Утопический социализм), а также рабовладельческая утопия Платона и Ксенофонта. Феодально-теократическая У.

Иоахима Флорского, «Христианополис» (1619) И. В. Андре и др. Буржуазная и мелкобуржуазная У. – «Республика Океания» (1656) Дж. Гаррингтона, «Взгляд назад» (1888) Э. Беллами, «Фрейландия» (1890) Т. Герцки, а также многочисленные технократические, анархические и др. У. Многие утопические сочинения предлагали решение отдельных проблем. Трактаты о «вечном мире» (Эразм Роттердамский, Э. Крюсе, Ш. Сен-Пьер, И. Кант, И. Бентам и др.), педагогические У. (Я. А. Коменский, Ж. Ж. Руссо и др.), научно-технические (Ф. Бэкон). У. Ярко представлена также в истории общественной мысли древнего и средневекового Китая (утопические сочинения Мо-цзы, Лао-цзы, Шан Яна и др.), народов Ближнего и Среднего Востока (аль-Фараби, Ибн Баджа, Ибн Туфайль, Низами и др.), в литературе России 18–20 вв.

– «Путешествие в землю Офирскую» (1786) М. М. Щербатова, сочинения декабристов и революционных демократов, романы А. А. Богданова и др. По мере развития общественных наук, особенно после возникновения марксизма, У. В значительной мере утрачивает свою познавательную и прогностическую роль. Своим возрождением в 20 в. У. Во многом обязана Г. Уэллсу, который не только написал множество утопических произведений, но и считал создание и критику социальных У. Одной из основных задач социологии. Ж. Сорель противопоставлял У. Как рационализированное ложное сознание социальному мифу как стихийному выражению общественных потребностей. Исследование У. Занимает большое место в социологии знания К. Манхейма, стремившегося обосновать отличие У., которая выполняет функции социальной критики, от идеологии, которая, по его мнению, выполняет апологетические функции.

Согласно Л. Мэмфорду, основное назначение У. Состоит в том, чтобы направить общественное развитие в русло «уготованного будущего», заставляя массы примириться с ним как якобы с неизбежностью, продиктованной «технологическим императивом». Буржуазные социологи, долгое время третировавшие У. Как химерические проекты преобразования общества, к числу которых они бездоказательно относили и марксизм, резко меняют своё пренебрежительное отношение к ней после победы социалистической революции в России. Эта переоценка значения У. В целом в общественном развитии была лаконично сформулирована Н. Бердяевым. «Утопии выглядят гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе.

Как избежать их окончательного осуществления?». (О. Хаксли приводит это высказывание в качестве эпиграфа к своей книге – см. «Brave New world», L., 1958, p. 5.) Эта установка, воплотившая в себе волюнтаристскую идею «исторического произвола», стала лейтмотивом в оценке У. Современными социологами-немарксистами. Среди них явно возобладало отрицательное отношение к У. Её характеризуют как насилие над действительностью, над человеческой природой, как обоснование и идеализацию тоталитарного строя. Эта тенденция проявилась в широком распространении т. Н. Антиутопии, назначение которой состоит в том, чтобы изобразить социальные идеалы своего противника в заведомо пугающем или карикатурном виде, предположив их воплощение в жизнь.

Хотя подобный приём, близкий к социальной сатире, встречался и прежде, например в творчестве Свифта, Вольтера, С. Батлера, он стал ведущим в жанре У. Лишь в 20 в. Наиболее известными сочинениями такого рода являются романы «Мы» Е. Замятина, «Отважный новый мир» О. Хаксли и «1984 год» Дж. Оруэлла, в которых воплотились не только враждебность к социализму, но и смятение перед лицом грядущих социальных последствий научно-технического прогресса, стремление отстоять буржуазный индивидуализм от рационализированной технократической цивилизации. Одновременно в ряде антиутопий проявляются законная тревога за судьбу личности в «массовом обществе (См. Массовое общество)» протест против манипуляции сознанием и поведением личности в условиях государственно-монополистического капитализма.

В 60–70-е гг. 20 в., в связи с глубоким идейным кризисом буржуазного сознания, У. Привлекает к себе возрастающее внимание общественных деятелей, идеологов и социологов на капиталистическом Западе. С одной стороны, раздаются призывы создать привлекательную для широких масс либерально-демократическую У. В качестве альтернативы марксизму, научному коммунизму с прямой целью идеализировать государственно-монополистический капитализм или морально обосновать программу его обновления посредством «реформации сверху», противопоставляемой социалистической революции (Ф. Хайек, Ф. Л. Полак, У. Мур). С др. Стороны, многие мелкобуржуазные радикалы, идеологи движения «новых левых», не видя практических путей к достижению социальной справедливости, намеренно становятся на позиции воинствующего утопизма (Ч.

Р. Миллс, Г. Маркузе, П. Гудмен, А. Турен, Х. М. Энценсбергер и др.). Для современной буржуазной У. Характерно переплетение утопических и антиутопических тенденций, которое выражается в том, что провозглашаемый в ней социальный идеал, как правило, оказывается отталкивающим для широких масс населения, ибо сопровождается отказом от традиционных гуманистических и демократических ценностей («Второй Уолден» Б. Ф. Скиннера) Марксистская социология рассматривает У. Как одну из форм неадекватного отражения социальной действительности. Однако в прошлом У. Выполняла важные идеологические, воспитательные и познавательные функции в жизни общества и некоторые из них сохраняет. В соответствии с этим значение У. Определяется её классовым содержанием и социальным назначением.

У. Является выражением интересов определенных классов и социальных слоев, как правило, не находящихся у власти (см. В. И. Ленин, Две утопии, в кн. Полн. Собр. Соч., 5 изд., т. 22, с. 117–21). У. Также имеет много общего с социальным мифом по идейному содержанию, с социальной сатирой – по литературной форме, с научной фантастикой – по познавательной функции. Вместе с тем У. Обладает целым рядом особенностей. В первую очередь убеждением в возможности разрешения всех противоречий общества однократным применением какой-либо универсальной схемы, рассматриваемой как панацея от любого социального зла. Для У. Поэтому характерны антиисторизм, намеренный отрыв от реальности, обычно нигилистическое отношение к действительности, стремление конструировать вещи и отношения по принципу «всё должно быть наоборот», склонность к формализму, пренебрежение к переходу от реального к идеальному, идеалистическое понимание истории, обнаруживающее себя в преувеличении роли воспитания и законодательства, а также упование на поддержку со стороны выдающихся личностей, обладателей власти, филантропов и т.п.

Антиутопия, разделяя органические недостатки утопического сознания, вместе с тем является её своеобразным антиподом в том смысле, что представляет собой отречение от передового социального идеала и призывает к примирению с существующим строем во избежание худшего будущего. В истории общества и общественной мысли У. Нередко служила формой выражения революционной идеологии угнетённых масс, как это было во время восстания Аристоника в Пергаме (2 в. До н. Э.), «жёлтых повязок» в Китае (конец 2 – начало 3 вв. Н. Э.), в ходе крестьянских войн в эпоху феодализма, в период буржуазно-демократических революций. Авторами многих утопических произведений были видные общественные и политические деятели. Многие руководители амер.

И франц. Буржуазных революций испытали серьёзное влияние утопических идей. Первые – Гаррингтона, а вторые – Руссо и др. Предпринимались даже попытки осуществить некоторые утопические проекты, например колонии последователей Э. Кабе (Икария) в Сев. Америке и др., хотя они и оказались недолговечными. Многие основные принципы освободительного движения трудящихся, нравственные и законодательные нормы, системы педагогики и образования были впервые сформулированы в У. Великие утописты, как отмечал Ленин, «. Гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно...» (там же, т. 6, с. 26). Хотя возникновение научного социализма подорвало социальное значение У., лишило её многих прежних функций, У.

Вообще, в отличие от утопического социализма, не утратила своей роли в качестве специфического жанра литературы. Положительное значение У. В современную эпоху проявляется в двух направлениях. Она позволяет предвосхищать вероятное отдалённое будущее, которое на данном уровне познания не может быть научно предсказано в конкретных деталях. Она может также предостерегать от некоторых отрицательных социальных последствий человеческой деятельности и др. Нежелательных тенденций в обществе. Эти формы У. Стимулировали развитие в социологии метода нормативного прогнозирования (См. Прогнозирование) и сценариев с целью анализа и оценки желательности и вероятности предполагаемого развития событий. См. Также статьи Научная фантастика, Фантастика.

Лит. Кирхенгейм А., Вечная утопия, [пер. С нем.], СПБ, 1902. Сорель Ж., Размышления о насилии, [пер, с франц.], М., 1907. Свентоховский А., История утопии, [пер. С польск.], М., 1910. Мортон А. Л., Английская утопия, пер. С англ., М., 1956. Францов Г. П., Исторические пути социальной мысли, М., 1965. Агости Э., Возрожденный Тантал, пер. С псп., М., 1969. Баталов Э. Я., Философия бунта, М., 1973. Wells Н. G., A modern Utopia, L., 1909. Его же, Experiment to autobiography, v. 1–2, L., 1934. Mannheim K., Ideology and Utopia, L., 1936. Mueller W. D., Geschichte der Utopia-Romane der Weltliteratur, Bochum, 1938. Dupont V., L'Utopie et ie roman utopique dans la litterature anglaise, Toulouse – P., 1941. Parrington V. L., American dreams. A study of American Utopias, [Providence], 1947.

Buber М., Paths in Utopia, L., 1949. Berneri М. L., Journey through Utopia, L., 1950. Ruyer R., L'Utopie et les utopies. P., 1950. Berdiaev N. A., Royaume de l'esprit et royaume de Cesar, Nchat. – P., 1951. Gerber R., Utopian fantasy, L., 1955. Duveau G., Sociologie de l'Utopie et autres essais. P., 1961. P olak F., The image of the future, Leyden – N. Y., 1961. Mumford L., Story of Utopias, N. Y., 1962. Walsh Ch., From Utopia to Nightmare, N. Y., 1962. Bogusiaw R., The new Utopians, Englewood Cliffs (N. Y.), 1965. Utopias and Utopian thought, Boston, 1966. Hillegas М. R., The future as nightmare, N. Y., 1967. Servier J., Histoire de l'utopie, P., 1967. Utopia, ed. G. Kateb, N. Y., 1971. Lapouge G., Utopie et civilisations, 1973. Э. А. Араб-оглы..