Добрыня Никитич

Наиболее популярный после Ильи Муромца богатырь русского народного эпоса. Преимущественно перед другими он изображается служилым богатырем при князе Владимире. Былины нередко говорят о его долгой придворной службе, которая находится в связи с его природным "вежеством". Часто князь накидывает на него службу. Собирать дани, отвозить дани, выручать княжую племянницу и проч. Часто и сам Д. Вызывается охотой исполнять поручение, от которого отказываются другие богатыри. Вообще между всеми богатырями Д. — лицо самое близкое к князю и его семье, исполняющее их личные поручения и отличающееся не только храбростью, но и дипломатическими способностями. Иногда Д. Называется князем (Киреев. II, стр. 11) и племянником Владимира (Киреев.

II, 19, 22, 45). Он учился читать и писать (Киреев. II, 49) и отличается разнообразием дарований. Он ловок, на ножку поверток, отлично стреляет, плавает, играет в тавлеи, поет, играет на гуслях. Былинные сюжеты, прикрепленные к имени Д. 1) Д. Бьется со змеем Горынычем на р. Пучае (иначе Израе) и освобождает племянницу князя Владимира Забаву Путятичну или его дочь Марфиду, или сестру Марью Дивовну. 2) Д. Вместе с Дунаем едет к королю Ляховицкому, чтобы посвататься от имени Владимира за Апраксу-королевичну, которую затем и привозит в Киев. 3) Д. Встречается с паленицей Настасьей, бьется с ней в затем женится на ней. 4) Д. Уезжает надолго от жены, которая собирается выйти замуж за Алешу Поповича. Приезд Д. Расстраивает свадьбу.

5) Д. Оскорбляет волшебницу Марину, которая обращает его в тура. Возвратив свой прежний вид, Д. Казнит Марину (подробное изложение перечисленных сюжетов см. В книге Д. Я. Ровинского. "Русские народные картинки", т. IV, стр. 128 сл.). Былины о Д.-змееборце рассматриваются Всев. Миллером в его "Экскурсах в область русского народного эпоса" (М., 1892, стр. 32-54). Указав на сходство между Д. И змееборцами наших духовных стихов, Георгием и Федором Тироном, автор проводит между ними следующую аналогию. Подобно тому, как в церковно-народной среде к имени великомученика Георгия некогда (вероятно, в Сирии) прикрепился мотив змееборства, как внешняя оболочка религиозного духовного подвига — распространения христианства, — так в былине о Д.-змееборце отразилась, в эпических чертах, энергическая и памятная некогда на Руси деятельность исторического дяди Владимира, Д., по распространению христианства, сопровождавшаяся свержением идолов и массовым крещением язычников.

Для подтверждения этой мысли автор рассматривает рассказ о насильственном крещении Добрыней новгородцев, сохранившийся в так называемой Якимовской летописи, и указывает некоторые исторические отголоски в былинах о Д. Намеки на крещение автор видит в купанье Д., в названии реки — Пучае (т. Е. Почайне). Летописная связь Д. С Путятой (выразившаяся в известной пословице. Путята крести мечем, а Д. Огнем) отразилась в былине в отчестве Забавы Путятичны, спасенной Д. От змея. Отголоски летописного сказания о добывании Д. Рогнеды-Гориславы для Владимира (см. Летопись по Лаврент. Списку под 1128 г.) указывает тот же исследователь в статье "Д.-сват" ("Этнографическое Обозрение", 1893, кн. XVII). Параллели к былинам об отъезде Д. И выходе его жены за Алешу Поповича указаны Вс.

Миллером в турецкой сказке об Ашик-Керибе (см. "Экскурсы" — приложение, стр. 22-25 и "Ж. M. H. Пр.", 1893, № 1, отд. 2, стр. 233 и сл. См. Также О. Миллер, "Илья Муромец", стр. 523. Кирпичников, "Поэмы ломбардского цикла", стр. 179, 182. Дашкевич, "Алеша Попович", стр. 49. Халанский, "Великорусские былины", гл. III, стр. 13). Подробный анализ обращения Д. Мариной в тура — золотые рога представил проф. H. Сумцов в "Этнографическом Обозрении" (1892, кн. XIII и XIV, стр. 143 и сл.), где автор приводит множество параллелей из сказок разных народов о жене-волшебнице. Одна подробность того же былинного сюжета — стреляние Добрыней в голубей, сидящих на тереме Марины — сопоставлена Вс. Миллером с талмудическим апокрифом о стрелянии царя Давида в птицу, сидевшую над моющейся Вирсавией (см.

"Материалы для истории былинных сюжетов" VI, в "Этнографическом Обозрении", кн. XIII — XIV, стр. 112-115). Перечисленные исследования сюжетов, прикрепленных к имени Д., позволяют сделать следующие выводы о былинной истории этого богатыря. В дотатарском периоде существовали предания и песни, в которых значительную роль играл родственник и воевода кн. Владимира Д. Наиболее древний мотив, прикрепленный к имени Д. В былинах, — его роль как змееборца и свата. В обоих сюжетах еще могут быть отмечены кое-какие исторические отголоски. Первый сюжет был обработан в былину, по-видимому, на севере, в Новгородской области, о чем свидетельствует новгородское предание о змияке (см. Вс. Миллера, "Материалы для истории былинных сюжетов", X, "К былинам о Д.-змееборце", в "Этнографическом Обозрении", кн.

XV, стр. 129-131). Может быть, и основная былина о добывании Д. Жены (Рогнеды) для Владимира сложилась на севере и затем вошла в киевский цикл. Былина о Д. В отъезде — не что иное, как восточная сказка, прикрепившаяся к имени Д. Неблаговидная роль Алеши Поповича указывает на позднее время (не раньше XVI в.) внесения этой сказки в былинный эпос, когда он вошел в репертуар скоморохов. Былина о Марине — переделанный в былину сказочный сюжет о жене-чародейке. Если имя Марины одновременно переделке сказки в былину (что довольно вероятно, по отсутствию вариантов имени и некоторым деталям, напр. Обращению Марины в сороку), то былина, может быть, сложена в XVII в. Наконец, имя Д. Внесено и в песню безымянную, не относящуюся к былинам.

Это — песнь о добром молодце и р. Смородине (Киреев. II, стр. 61). Мотивом введения имени Д. (вместо доброго молодца) послужило то, что Д. В былинах также подвергается опасности утонуть в р. Пучае.Всев. Миллер..