Александр Куприн - Яма

Заведение Анны Марковны не из самых шикарных» как, скажем, заведение Треппеля,но и не из низкоразрядных. В Яме (бывшей Ямской слободе) таких было ещё только два.Остальные — рублевые и полтинничные, для солдат, воришек, золоторотцев.Поздним майским вечером у Анны Марковны в зале для гостей разместилась компания студентов,с которыми был приват-доцент Ярченко и репортер местной газеты Платонов. Девицы уже вышлик ним, но мужчины продолжали начатый ещё на улице разговор. Платонов рассказывал, чтодавно и хорошо знает это заведение и его обитательниц. Он, можно сказать, здесь свой человек,однако ни у одной из «девочек» он ни разу не побывал. Ему хотелось войти в этотмирок и понять его изнутри. Все громкие фразы о торговле женским мясом — ничтов сравнении с будничными, деловыми мелочами, прозаическим обиходом.

Ужас в том, что этои не воспринимается как ужас. Мещанские будни — и только. Причем самым невероятнымобразом сходятся здесь несоединимые, казалось, начала. Искренняя, например, набожностьи природное тяготение к преступлению. Вот Симеон, здешний вышибала. Обирает проституток,бьет их, в прошлом наверняка убийца. А подружился он с ним на творениях ИоаннаДамаскина. Религиозен необычайно. Или Анна Марковна. Кровопийца, гиена, но самая нежная мать.Все для Берточки. И лошади, и англичанка, и бриллиантов на сорок тысяч.В залу в это время вошла Женя, которую Платонов, да и клиенты, и обитательницы домауважали за красоту, насмешливую дерзость и независимость. Она была сегодня взволнованнойи быстро-быстро заговорила на условном жаргоне с Тамарой.

Однако Платонов понимал его:из-за наплыва публики Пашу уже более десяти раз брали в комнату, и это закончилось истерикойи обмороком. Но как только она пришла в себя, хозяйка вновь отправила её к гостям.Девушка пользовалась бешеным спросом из-за своей сексуальности. Платонов заплатил за нее,чтобы Паша отдохнула в их компании… Студенты вскоре разбрелись по комнатам,и Платонов, оставшись вдвоем с Лихониным, идейным анархистом, продолжил свой рассказо здешних женщинах. Что же касается проституции как глобального явления, то она —зло непреоборимое.Лихонин сочувственно слушал Платонова и вдруг заявил, что не хотел бы оставаться лишьсоболезнующим зрителем. Он хочет взять отсюда девушку, спасти. «Спасти. Вернетсяназад», — убежденно заявил Платонов.

«Вернется», — в тон ему откликнулась Женя.«Люба, — обратился Лихонин к другой вернувшейся девушке, — хочешь уйти отсюда?Не на содержание. Я тебе пособлю, откроешь столовую».Девушка согласилась, и Лихонин, за десятку взяв её у экономки на квартиру на целыйдень, назавтра собрался потребовать её желтый билет и сменить его на паспорт. Беряответственность за судьбу человека, студент плохо представлял себе связанные с этим тяготы.Жизнь его осложнилась с первых же часов. Впрочем, друзья согласились помогать ему развиватьспасенную. Лихонин стал преподавать ей арифметику, географию и историю, на него желегла обязанность водить её на выставки, в театр и на популярные лекции. Нежерадзевзялся читать ей «Витязя в тигровой шкуре» и учить играть на гитаре, мандолинеи зурне.

Симановский предложил изучать Марксов «Капитал», историю культуры,физику и химию.Все это занимало уйму времени, требовало немалых средств, но давало очень скромныерезультаты. Кроме того, братские отношения с ней не всегда удавались, а она воспринималаих как пренебрежение к её женским достоинствам.Чтобы получить у хозяйки Любин желтый билет, ему пришлось уплатить более пятисот рублей еёдолга. В двадцать пять обошелся паспорт. Проблемой стали и отношения его друзей к Любе,хорошевшей и хорошевшей вне обстановки публичного дома. Соловьев неожиданно для себяобнаружил, что подчиняется обаянию её женственности, а Симановский все чаще и чаще обращалсяк теме материалистического объяснения любви между мужчиной и женщиной и, когда чертил схемуэтих отношений, так низко наклонялся над сидящей Любой, что слышал запах её груди.

Но на всюего эротическую белиберду она отвечала «нет» и «нет», потому что все больше привязываласьк своему Василь Васильичу. Тот же, заметив, что она нравится Симановскому, уже подумывало том, чтобы, застав их ненароком, устроить сцену и освободиться от действительнонепосильной для него ноши.Любка вновь появилась у Анны Марковны вслед за другим необыкновенным событием. Известнаявсей России певица Ровинская, большая, красивая женщина с зелеными глазами египтянки,в компании баронессы Тефтинг, адвоката Розанова и светского молодого человека ВолодиЧаплинского от скуки объезжала заведения Ямы. Сначала дорогое, потом среднее, потом и самоегрязное. После Треппеля отправились к Анне Марковне и заняли отдельный кабинет, кудаэкономка согнала девиц.

Последней вошла Тамара, тихая, хорошенькая девушка, когда-то бывшаяпослушницей в монастыре, а до того ещё кем-то, во всяком случае бегло говорилапо-французски и по-немецки. Все знали, что был у нее «кот» Сенечка, вор, на которого онаизрядно тратилась. По просьбе Елены Викторовны барышни спели свои обычные, канонные песни.И все бы обошлось хорошо, если бы к ним не ворвалась пьяная Манька Маленькая.В трезвом виде это была самая кроткая девушка во всем заведении, но сейчас она повалиласьна пол и закричала. «Ура. К нам новые девки поступили!» Баронесса, возмутившись, сказала,что она патронирует монастырь для павших девушек — приют Магдалины.И тут возникла Женька, предложившая этой старой дуре немедленно убираться.

Её приюты —хуже, чем тюрьма, а Тамара заявила. Ей хорошо известно, что половина приличных женщин состоитна содержании, а остальные, постарше, содержат молодых мальчиков. Из проститутокедва ли одна на тысячу делала аборт, а они все по нескольку раз.Во время Тамариной тирады баронесса сказала по-французски, что она где-то уже видела это лицо,и Ровинская, тоже по-французски, напомнила ей, что перед ними хористка Маргарита,и достаточно вспомнить Харьков, гостиницу Конякина, антрепренера Соловейчика. Тогда баронессане была ещё баронессой.Ровинская встала и сказала, что, конечно, они уедут и время будет оплачено, а пока онаспоет им романс Даргомыжского «Расстались гордо мы…». Как только смолкло пение, неукротимаяЖенька упала перед Ровинской на колени и зарыдала.

Елена Викторовна нагнулась её поцеловать,но та что-то прошептала ей, на что певица ответила, что несколько месяцев лечения —и все пройдет.После этого визита Тамара поинтересовалась здоровьем Жени. Та призналась, что заразиласьсифилисом, но не объявляет об этом, а каждый вечер нарочно заражает по десять —пятнадцать двуногих подлецов.Девушки стали вспоминать и проклинать всех своих самых неприятных или склонныхк извращениям клиентов. Вслед за этим Женя припомнила имя человека, которому её,десятилетнюю, продала собственная мать. «Я маленькая», — кричала она ему,но он отвечал. «Ничего, подрастешь», — и повторял потом этот крик её души, как ходячийанекдот. Зоя припомнила учителя её школы, который сказал, что она должна его во всем слушатьсяили он выгонит её из школы за дурное поведение.В этот момент и появилась Любка.

Эмма Эдуардовна, экономка, на просьбу принять её обратноответила руганью и побоями. Женька, не стерпев, вцепилась ей в волосы. В соседнихкомнатах заголосили, и припадок истерии охватил весь дом. Лишь через час Симеон с двумясобратьями по профессии смог утихомирить их, и в обычный час младшая экономка Зосяпрокричала. «Барышни. Одеваться! В залу!»…Кадет Коля Гладышев неизменно приходил именно к Жене. И сегодня он сидел у неев комнате, но она попросила его не торопиться и не позволяла поцеловать себя. Наконецона сказала, что больна и пусть благодарит Бога. Другая бы не пощадила его. Ведь те, комуплатят за любовь, ненавидят платящих и никогда их не жалеют. Коля сел на край кроватии закрыл лицо руками. Женька встала и перекрестила его.

«Да хранит тебя Господь,мой мальчик».«Ты простишь меня, Женя?» — сказал он. «Да, мой мальчик. Прости и ты меня… Большеведь не увидимся!»Утром Женька отправилась в порт, где, оставив газету ради бродяжей жизни, работална разгрузке арбузов Платонов. Она рассказала ему о своей болезни, а он о том, что,наверное, от нее заразились Сабашников и студент по прозвищу Рамзес, который застрелился,оставив записку, где писал, что виноват в случившемся он сам, потому что взял женщинуза деньги, без любви.Но любящий Женьку Сергей Павлович не мог разрешить её сомнений, охвативших её после того,как она пожалела Колю. Мечта заразить всех не была ли глупостью, фантазией. Ни в чем нетсмысла. Ей остается только одно… Дня через два во время медосмотра её нашли повесившейся.Это попахивало для заведения некоторой скандальной славой.

Но волновать теперь это моглотолько Эмму Эдуардовну, которая наконец стала хозяйкой, купив дом у Анны Марковны. Она объявилабарышням, что отныне требует настоящего порядка и безусловного послушания. Её заведениебудет лучше, чем у Треппеля. Тут же она предложила Тамаре стать её главной помощницей,но чтобы Сенечка не появлялся в доме.Через Ровинскую и Резанова Тамара уладила дело с похоронами сомоубийцы Женькипо православному обряду. Все барышни шли за её гробом. Вслед за Женькой умерла Паша. Онаокончательно впала в слабоумие, и её отвезли в сумасшедший дом, где она и скончалась.Но и этим не кончились неприятности Эммы Эдуардовны.Тамара вместе с Сенькой вскоре ограбили нотариуса, которому, разыгрывая замужнюю, влюбленнуюв него женщину, она внушила полнейшее доверие.

Нотариусу она подмешала сонный порошок, впустилав квартиру Сеньку, и он вскрыл сейф. Спустя год Сенька попался в Москве и выдалТамару, бежавшую с ним.Затем ушла из жизни Вера. Её возлюбленный, чиновник военного ведомства, растратил казенныеденьги и решил застрелиться. Вера захотела разделить его участь. В номере дорогой гостиницыпосле шикарного пира он выстрелил в нее, смалодушничал и только ранил себя.Наконец, во время одной из драк была убита Манька Маленькая. Завершилось разорение ЭммыЭдуардовны, когда на помощь двум драчунам, которых обсчитали в соседнем заведении, пришласотня солдат, разорившая заодно и все близлежащие..