Купер

КУПЕР Фенимор (James Fenimor Cooper, 1789-1851) - североамериканский писатель. Из трех групп его произведений (1. Эпопея «Кожаного Чулка» и романы исторические и морские, 2. Романы «Anti-Rent Trilogy» и памфлеты против Америки, 3. Три романа и памфлеты, обращенные против Европы, см. Библиографию) мировую славу и почетное право быть писателем для детей обеспечила ему первая. Но это не должно заслонять писателя-борца, очень часто ставившего себе отнюдь не развлекательные цели.К. Жил в пору, когда феодально-англофильская Америка уступила место зачинавшейся «демократической» плутократии. Еще отец Купера мог хвастать, что «40 тысяч живет на его земле», и в 1792 собирал избирательные голоса арендаторов угрозой разорить их, а уже сын Фенимор за попытку вернуть участок земли, бывший в пользовании общины, выслушивает в 1838 резолюцию порицания, к-рая рекомендует «собрать все книги К.

Из библиотек и сжечь». К. Долго не ввязывался в борьбу (1806-1811 он во флоте, по 1821 живет скуайром в поместье жены, в 1820 выходит первая книга К. «Precaution», затем - литературный успех «Шпиона» и «Пионеров» и с 1826 по 1833 - пребывание в Европе). Аристократ по американской мерке, он был все же республиканцем и не мог ужиться с деспотией Реставрации. В своих «европейских» романах он обличает Европу, в «Сведениях об американцах» защищает американский уклад. Но стоило ему вернуться в США, и «То, что он нашел дома», определило его как консерватора. Борясь за старый феодально-помещичий строй, К. Горячо восстал против «рваческого большинства, к-рым вертит подкуп и спекуляция». В «Home as Found» уже видно, что К.

Чувствовал, как растет вытесняющий его американский буржуа, хищник в области хозяйственной, обыватель в области культурно-бытовой. В «Monikins» - едкой, чисто свифтовской сатире, К. Видит корень зла в алчности разбогатевших выскочек. В «Anti-Rent Trilogy» выступает собственником, охранителем поместной системы и культурной роли джентри. В пору «черного передела» сн не мирится с пуританами-скваттерами, вроде Аарона Тысячеакра, к-рый, захватывая землю, «купленную» скуайрами у индейцев за бутылку виски, аргументирует против дутой купчей - то стихом Библии, то доводами от здравого смысла. «Здесь стою - здесь останусь». Ряд памфлетов К. Направил против пуританина буржуа, проводившего разорительную для джентри земельную реформу, и скоро, как и все препятствующие развитию американского капитализма, был объявлен «un-american» (не 100-процентным американцем), подвергнут травле, принужден вести ряд процессов.

Наконец, озлобленный, изолированный, подобно своему Бумпо, возвратился к теме Кожаного Чулка. В поисках утешения он обращается к прошлому, создавая «породу американских скуайров, существовавших только на его страницах» (Эффингамы), «естественного человека» Бумпо - их слугу - и благородных индейцев - их союзников. Он заглядывает в будущее, пробуя создать малоубедительную утопию - «Колония на кратере» (1847). В то же время он в ряде книг настойчиво ведет борьбу с «расточением» (waste), как системой пионерского хозяйства Америки. Мы видим у К. Три группы. 1. Первые колонизаторы - солдаты и помещики Эффингамы, разведчики, вроде Бумпо, который берет у природы лишь излишки на пропитание. 2. Дельцы-хищники и пенкосниматели - Буш, Тысячеакр, Кэрби и 3.

Хозяева, охранители и предтечи будущей индустриальной Америки (идеализированный отец К. - судья Темпль). К. На стороне первых, за союз их с третьими и склонен чернить вторых. Отношение К. К индейцам двойственно, - для него они не всегда лишь «навоз для белой расы» (взгляд, характерный для типичных колониальных писателей). Союзники французов, минги, - это индейцы-враги, коварные и жестокие. Их по К. Не грех и уничтожать. Но делавары - индейцы-друзья - во многом образец для излюбленного К. Героя Бумпо. Скорбя о романтическом прошлом, К. Ставит индейца Джона в один ряд с Бумпо - оба они жертвы колониального заселения. Джона приручили и спаивают, а Кожаного Чулка топор Кэрби и кляузы Дулитля выгоняют из лесов в прерию, но и там его преследует опустошительное вторжение пионеров Бушей, в лице к-рых К.

Показал ненавистное ему, но неудержимое продвижение авангарда колонизации. Однако истинные вдохновители колонизации - капиталисты-буржуа (Темпль), в руках к-рых Кэрби и Буши только слепое орудие, - импонируют К., и объективно он оказывается на стороне тех, кто неминуемо ведет к уничтожению индейцев и романтики первого заселения, воплощенной в образе Кожаного Чулка.Что касается оформления, то в К. Борется тенденция натуралистически воспринятого и разработанного материала с тенденцией романтической его подачи в духе Руссо и В. Скотта. Все описания действительно виденного К. (особенно мо'ря, о'зера Отсего) и построенные как мемуары произведения (так, первые 26 глав «Пионеров» - в сущности воспоминания о святках в родном Куперстауне) точны и осязательны.

В ряде предисловий он ставит себе целью то «дать дагеротипную точность описаний», то «привлечь внимание читателя к социальному злу верной его картиной». Но поиски романтики по аналогии с шотландской экзотикой Скотта привели к куперовым индейцам и наградили К. Традиционной фабулой и ситуациями (см. Ниже). Индейцев К. Лично не наблюдал (кроме вымирающих одиночек, вроде Джона и депутатов индейских участков). Сведения о них он почерпнул из книги миссионера Хэкуэлдера, жившего в 1760-1780 среди делаваров, и из др. Источников. Прерии он также ни разу не видел. Все это плюс стремление помещика идеализировать XVIII век повело к романтическому абстрагированию эпопеи Кожаного Чулка, начатой в «Пионерах» (1823) чисто натуралистически.

Характерно развитие составного образа Бумпо. В «Пионерах» - это комплекс бытовых черт (хвастовство, болтливость и т. П.) реально жившего в Куперстауне охотника Шимпэна, но уже с XXVII главы он получает героическую прививку от другого прототипа, героя пионеризма XVIII века Даниэля Буна. В «Прерии» окончательно формируется эпический облик Бумпо - сына природы и резонера в духе «моравских братьев». А затем, на пути к идеализированному образу, Купер в «Последнем из могикан» подчеркивает верность Бумпо, в «Следопыте» - его самопожертвование, в «Зверобое» - юношеское обаяние. Кожаный Чулок стал эпическим героем, собранием добродетелей, нарицательным идеальным типом американца, в особенности для экспортного применения.

Когда в 1917 США собирались стать в ряды Антанты, французские дипломаты говорили, что «дух Кожаного Чулка еще жив в американском народе». Рядом с Бумпо героизируется и его друг-индеец (от Джона до Чингачгука). Но при американской тенденции к снижению образа «цветного», Джон не может служить обобщением индейца своего времени, и позднейшие индейцы Купера, данные сквозь призму Хэкуэлдера, ближе к правде, несмотря на весь свой романтический убор.Наряду с созданием высокого эпоса у Купера в то же время никогда не притуплялась зоркость натуралиста, и на этом пути он приблизился к правдоподобной трактовке индейца, хотя бы в фигуре Вайандотте (1843). Романтизируя Зверобоя у столба пыток, К. Показывает и повседневные явления американской жизни того времени.

Белого охотника за скальпами Гуттера, суд Буша в прерии и т. П. Не видев прерии, он пейзаж последней сцены дает в тонах зловещей символики, близкой к синтетической абстракции ужасов Эдгара По.Литературное мастерство Купера не всегда на одинаковой высоте. Рядом со сжатым и точным описанием - вычурность и длинноты. Писатель пользуется авантюрно-романтической схемой, причем центр тяжести у него не в любовной интриге, слабо развернутой и очень сдержанной (обычны у К. Самопожертвование, гибель страстных натур и т. Д., в чем, несмотря на неприязнь К. К пуританам, сказалась все же пуританская закваска писателя), а в несложной авантюрной обработке (преследование, пленение, таинственный незнакомец, тайное убежище) богатого фактического материала.

Эти черты сделали Купера излюбленным писателем для детей. Основные герои Купера четки, и показательно, что характер и речь их формирует профессия (напр. Высокопарность Бумпо, которого Буши почти не понимают, когда он говорит о море или природе, морские словечки Бена Помпы или сравнения лесоруба Кэрби вроде. «Нечего тебе шуметь, как подрубленной сосне»). Второстепенные персонажи К. Часто шаблонны. Таково большинство женских типов, кроме, пожалуй, Эсфири Гуттер, или обычные у Купера простаки (Гамут, д-р Бат).К., в творчестве к-рого скрестились аристократические тенденции, руссоизм и традиция В. Скотта, одним из первых дал толчок развитию американского романа. По линии разрыва с окружающим и мизантропии творчество Купера не является исключением в американской литературе (см.

«Твен», «Джеймс» и другие).В России К. Стал известен в скверных переводах с французского тотчас же по выходе его книг. Во Франции Бальзак «рычал от восторга, читая его романы», у нас Белинский восхищался тем, как К. Из «видимой простоты творит великое и необъятное и. Дает всему особый отпечаток Новой земли». Об единственной серьезной своей беседе с Лермонтовым Белинский пишет. «Я был без памяти, когда он сказал, что К. Выше В. Скотта, что у него больше глубины и художественной целости». После известных переводов Введенского (40-е гг.) и некультурных во многих отношениях переводов Коковцева (60-е гг.), в 80-90-х гг. Прошла волна детских переделок с немецких искажений Купера, затем вышло полное собрание его романов в издании Сойкина.

В наши дни сочинения Купера издает «ЗИФ», имея в виду «отображение Купером американской жизни, здоровую авантюру и волевую зарядку».Библиография. I. Переводы (из ранних). Шпион, перев. С французск. Перевода В. Скотта Ив. Крупеникова, М. 1825. Поселенцы, перев. С французск. М. Салемана, СПБ., 1832. Лоцман, перев. С французск. Сорокина, СПБ., 1832. Путеводитель в пустыне, перев. Кетчера, СПБ., 1841. Последний из могикан, перев. С. Майковой, СПБ., 1874. Почти все переводы Кетчера и Введенского первоначально печатались в журналах, особенно в «Биб-ке для чтения» и «Отечественных записках» 40-50-х гг. Из собраний сочинений. Сокращенные переводы Коковцева 60-х гг. Переизданы в Собр. Сочин., изд. Вольф, СПБ., 1940. Иллюстр. Собр. Романов, изд. Сойкина, СПБ., 1913.

Эпопея Кожаного Чулка, полный перевод И. Введенского, под ред. И с примеч. М. Горького, Гиз - Гржебин, 1923. Иллюстр. Собр. Романов в сокращен. Перев., под ред., с вступ. Статьей Могучего и с предисл. Динамова, «ЗИФ», 1927, и сл. Из переделок для детей. Борьба с дикарями, техасские рассказы, перед. Для юнош., перев. С немецкого Макаровой, СПБ., 1881. Конанчет, Индийский вождь, Рассказы, перераб. Гофмана, перев. С немецкаго, изд. Аскарханова, СПБ., 1897. На англ. Яз. Лучшее собр. Сочин., 32 тт., с введением дочери Купера Сюзанны Купер, изд. Houghton Mifflin, Boston. Главные произвед. Купера. А) Пенталогия Кожаного Чулка (в порядке развития действия). Deerslayer, 1841. Last of the Mohicans, 1826. Pathfinder, 1840. Pioneers, 1823. Prairie, 1827. Авант. И морские.

Spy, 1821. Pilot, 1823. Red Rover, 1828. History of the Navy, 2 vv., 1839. Б) Полемические сочин. Letter to his Countrymen, N.-Y., 1834. Monikins, 1835. Homeward Bound. Home as Found, 1838. American Demokrat, Cooperstown, 1838. Anti-Rent Trilogy. Satanstoe, 1845. Chainbearer, 1845. Redskins, 1846. В) Европейские сочин. Notions of the Americans, 1828. Ром. Bravo, 1831. Heidenmauer, 1832. Headsman, 1833. Cleanings in Europe (8 тт. Путевых очерков). Correspondence of J. F. Cooper, 2 vv., New-Haven, 1922.II. Белинский В. Г., Рецензия на «Путеводитель в пустыне» и ст. «Разделение поэзии на роды и виды», Сочин., ред. С. А. Венгерова, тт. V, VI и XIX, СПБ., 1903. Жорж Санд, Фенимор Купер, ст. В № 32 «Сына отечества», 1856. Ст. В «Библиотеке для чтения». «Талант Купера», т.

XI, № 20, «Политические мнения Купера», т. XIII, № 23. Рецензия о «Monikins», там же, т. XIV, № 26. Lounsbury, J. F. Cooper, N.-Y., 1883 (изд. 2-е, 1910). Clymer, J. F. Cooper, Boston, 1900. Philipps M., J. F. Cooper, N.-Y., 1913 (фактический и локальный материал). Gibb M. M., Le Roman de Bas de Cuir, Champion, P., 1927.III. «Cambridge History of American Literature» (полная библиография).