Рюноскэ Акутагава - Муки Ада

Дама, служившая при дворе его светлости Хорикава, рассказывает ис­торию написания ширм «Мукиада». Его светлость был могуществен­ным и великодушным правителем, поэтому все жители столицыпочитали его как живого Будду- Ходили даже слухи, что, когда однаж­ды быки, впряженные в колесницуего светлости, понесли и примяли одного старика, тот лишь сложил руки и благодарил судьбу за то,что по нему прошли быки его светлости. Самым известным художником был в то время ёсихидэ — угрюмыйстарик лет под пятьдесят, похо­жий на обезьяну. Когда однажды его светлости подарили ручнуюобезьянку, его проказник-сын назвал ее ёсихидэ. Как-то раз обезьян­ка украла мандарины, и молодойгосподин хотел наказать ее. Убегая от него, обезьянка подбежала к пятнадцатилетней дочериёсихидэ, состоявшей в камеристках во дворце его светлости, уцепилась за ее подол и жалобнозаскулила.

Девушка вступилась за обезьянку. Ведь это было всего лишь неразумное животное, к томуже обезьянка но­сила имя ее отца. Когда до его светлости дошли слухи о причине привязанностидевушки к обезьянке, он одобрил ее почтение и лю­бовь к отцу и стал благоволить к ней, что дало злымязыкам повод утверждать, будто его светлость увлекся девушкой.О картинах ёсихидэ рассказывали страшные вещи. Например, го­ворили, что женщины, изображеемыеим, вскоре заболевали, словно из них вынули душу, и умирали. Поговаривали, что в его картинахзамешано колдовство. Он любил только свою единственную дочь и свое искусство. Когда в награду заудачную картину его светлость Хорикава пообещал исполнить заветное желание ёсихидэ, художникпопросил его отпустить дочь домой, но тот резко ответил.

«Нельзя». Рассказчица полагает, что егосветлость не отпустил девушку оттого, что в отчем доме ее не ждало ничего хорошего, а вовсе не из-засвоего сластолюбия.И вот в то время, когда Ёсихидэ из-за дочери оказался почти в не­милости, его светлость призвалего и повелел расписать ширмы, изо­бразив на них муки ада. Месяцев пять-шесть Ёсихидэ непоказывался во дворце и занимался только своей картиной. Во сне ему мерещи­лись кошмары, и онразговаривал сам с собой. Он призвал к себе одного из учеников, заковал его в цепи и стал делатьнаброски, не об­ращая внимания на страдания юноши. Только когда из опрокинутого горшка выползлазмея и чуть не ужалила юношу, Ёсихидэ наконец смилостивился и развязал цепь, которой тот былопутан.

На другого ученика Ёсихидэ напустил филина и хладнокровно запечатлел на бу­маге, какженоподобного юношу терзает диковинная птица. И пер­вому, и второму ученику казалось, будтомастер хочет убить их.В то время как художник работал над картиной, дочь его станови­лась все печальнее. Обитателидворца гадали, в чем причина ее грусти;в скорбных мыслях об отце или в любовной тоске. Вскоре пошли толки, будто его светлостьдомогается ее любви. Однажды ночью, когда рассказчица шла по галерее, к ней вдруг подбежалаобезьянка Ёсихидэ и стала дергать за подол юбки. Рассказчица пошла в ту сто­рону, куда ее тянулаобезьянка, и открыла дверь в комнату, из кото­рой слышались голоса. Из комнаты выскочилаполуодетая дочь Ёсихидэ, а в глубине раздался шум удалявшихся шагов.

Девушка была в слезах, но неназвала имя того, кто хотел ее обесчестить.Дней через двадцать после этого происшествия Ёсихидэ пришел во дворец и попросил приема у егосветлости. Он пожаловался, что никак не может закончить картину мук ада. Он хотел изобразить всередине ширмы, как сверху падает карета, а в ней, разметав охва­ченные пламенем черные волосы,извивается в муках изящная при­дворная дама. Но художник не может нарисовать то, чего никогда невидел, поэтому Ёсихидэ попросил его светлость сжечь у него на глазах карету.Через несколько дней его светлость позвал художника на свою за­городную виллу. Около полуночион показал ему карету со связанной женщиной внутри. Перед тем как поджечь карету, его светлостьпри­казал поднять занавески, чтобы Ёсихидэ увидел, кто находится в ка­рете.

Там была дочьхудожника. Ёсихидэ чуть не лишился рассудка. Когда карета загорелась, он хотел было броситься кней, но вдруг ос­тановился. Он не отрываясь смотрел на горящую карету. На лице его было написанонечеловеческое страдание. Его светлость, зловеще по­смеиваясь, тоже не сводил глаз с кареты. Увсех, кто видел мучения бедной девушки, волосы встали дыбом, словно они в самом деле ви­дели мукиада. Вдруг что-то черное сорвалось с крыши и упало прямо в пылавшую карету. Это была обезьянка. Онас жалобным криком прижалась к девушке, но вскоре и обезьянка, и девушка скрылись в клубах черногодыма. Ёсихидэ словно окаменел. Но если до тех пор он страдал, то теперь его лицо светилосьсамозабвенным восторгом. Все с восхищением смотрели на художника как на новоявленного будду- Этобыло величественное зрелище.

Только его светлость сидел наверху, на галерее, с искаженным лицом и,как зверь, у которого пересохло в горле, задыхаясь, ловил ртом воздух...Об этой истории ходили разные слухи. Одни считали, что его светлость сжег дочь художника, чтобыотомстить за отвергнутую лю­бовь. Другие, в том числе рассказчица, полагали, что его светлостьхотел проучить злобного художника, который ради своей картины готов был сжечь карету и убитьчеловека. Рассказчица своими ушами слышала это из уст его светлости.Ёсихидэ не оставил своего намерения написать картину, напротив, лишь утвердился в нем. Черезмесяц ширма с картиной мук ада была закончена. Преподнеся ширмы его светлости, Ёсихидэ в следующуюже ночь повесился. Тело его до сих пор лежит в земле на месте их дома, но надгробный камень такоброс мхом, что никто и не знает, чья это могила..