Эпос

Героический (от греч. Epos - слово, повествование, рассказ). Дошел в виде как обширных эпопей ("Илиада", "Рамаяна", "Беовульф", "Джангариада", "Манас" и др.), так и коротких песен (исторические песни, рус. Былины, южнослав. Юнацкие песни и др.), отчасти сгруппированных в определенные циклы, в стихотворно-песенной, смешанной и реже прозаич. Форме (напр., нартские сказания, ирландские саги). Э. Как жанр фольклора сформировался еще в устной традиции, и мн. Памятники книжного Э. Сохранили следы устной импровизаторской "техники". Э. Возник в эпоху разложения первобытнообщинного строя. Создание центр. Образа Э. - героя-богатыря требовало известной степени выделения личности из первобытной общины, а появление эпич. Фона было невозможно без преодоления родо-плем.

Замкнутости. Э. Развился в антич. Или феод. Об-ве в условиях частичного сохранения патриархальных связей и патриархальных представлений. Ранняя героич. Эпика выросла на основе взаимодействия богатырской сказки-песни и первобытного мифологич. Э. О первопредках - "культурных героях". А когда опыт гос. Консолидации нанес решительный удар мифологизированию ист. Прошлого, то важнейшим источником формирования героич. Эпопеи стали ист. Предания о межплем. Войнах, переселениях, выдающихся воен. Вождях. В архаич. Формах Э. (напр., карело-фин. Руны, богатырские поэмы тюрко-монг. Народов Сибири, нартские сказания народов Кавказа, нек-рые фрагменты груз. И арм. Э., существенная основа Э. О Гильгамеше и "Эдды") героика выступает еще в сказочно-мифологич.

Оболочке, эпич. Время совпадает с мифологич. Временем первотворения, эпич. Враги имеют черты фантастич. Чудовищ, а богатыри сочетают доблести воинов со свойствами шаманов. В классич. Формах Э. Враги-иноплеменники (и особенно враги-иноверцы) сохраняют лишь отд. Атрибуты "чудовищ", герои оказываются вождями и воинами, представляющими ист. Народность, прошлое народа передается языком ист. Предания. "Эпич. Время" здесь - славное ист. Прошлое народа на заре его нац. Истории. Воспеваются ист. Лица и события. Именно к ним представители "ист. Школы" (в России - В. Ф. Миллер и его ученики, в Великобритании - К. И М. Чедвики и др.) возводили непосредственно эпич. Сюжеты. В совр. Историографии Б. А. Рыбаков отстаивал значение былин как прямого ист. Источника.

"Историзм" Э. Не следует, однако, понимать слишком буквально. Ист. Реалии, даже если они достоверны, обычно не образуют самостоят. Сюжет, а включаются в традиц. Сюжетные схемы. Историч. Воспоминания воспроизводятся в масштабе героической идеализации, и, кроме того, сама мера "историзма" сильно варьируется. Героич. Э. Содержит целостную картину нар. Жизни в форме героич. Повествования о прошлом. Идеальный эпич. Мир и герой-богатырь в гармонич. Единстве - осн. Элементы содержания героич. Э. Эпич. Фон строится на сопоставлении двух этнич. "племен" ("своего" и "чужого", находящихся в состоянии постоянной борьбы). В Э. Греческом, индийском или германском борются "племена" (ахейцы и троянцы. Пандавы и кауравы. Готы, бургунды и гунны), уже сошедшие с ист.

Арены, и потому эта борьба освещена с известным эпич. "объективизмом", чего нет в Э. Романских, славянских, армянских и новогреческих, где рисуется борьба ист. "предков" с иноземными завоевателями, к тому же иноверцами - арабами, турками, татарами, и богатырская героика окрашена страстным патриотизмом. Ист. Фон в ряде эпопей концентрируется вокруг определенного ист. События - войны, имеющей общенар. Значение (Троянская война в "Илиаде", битва на Курукшетре в "Махабхарате", битва на Косовом поле в сербском Э.), но само это событие часто представляет собой обобщение целого ист. Периода, многих войн (та же Троянская война) или незначительных воен. Столкновений, описываемых как война народов (битва в Ронсевальском ущелье 778 в "Песне о Роланде"), событие полувымышленное (взятие Бейджина - в киргизском "Манасе") или (как исключение) даже мифическое (борьба за сампо в "Калевале").В нек-рых Э.

В фокусе "эпич. Времени" стоит образ идеального гос-ва, прототипом к-рого являются ранние политические образования (Микены - в "Илиаде", империя Карла Великого - в "Песне о Роланде", Киевское гос-во кн. Владимира - в былинах, гос-во четырех ойратов - в "Джангариаде"). Этот образ представляется в известной мере обращенной в прошлое не только национально-ист., но и социально-ист. Утопией. "князь", персонифицирующий власть и нац. Единство, и богатыри, непосредственно воплощающие нар. Идеал, находятся в патриархальных отношениях. Наиболее архаичные типы богатырей сохраняют еще черты "культурных героев" - первопредков, наряду с мечом действуют колдовством. Но в процессе развития Э. Архаич. Богатыри вытесняются настоящими богатырями-воинами (напр., в нартских сказаниях Созруко уступает место Батразу, в "Давиде Сасунском" Мгер оттеснен Давидом Сасунским, в "Илиаде" смелый Ахилл заслонил хитроумного Одиссея).

Героич. Характер часто отмечен не только смелостью, но и строптивостью, дерзостью, неистовством (ср. Определения. "неистовые сасунцы", "Нюргун Боотур" - стремительный - из якут. Э. Олонхо, "гнев" Ахилла, "неистовое сердце" Гильгамеша). В архаической эпике богатырская строптивость приводит к богоборчеству (Гильгамеш, Амирани, Мгер), а в классическом "историческом" Э. - к конфликту с властью. "Гнев" Ахилла, отказавшегося сражаться из-за обиды на верховного басилевса Агамемнона, составляет композиц. Стержень "Илиады", Марко Кралевич строптив с тур. Султаном (серб. Э.), а Илья Муромец ссорится с кн. Владимиром и "сшибает маковки с церквей". Но строптивость богатырей не доводит до разрыва с властью, к-рая отождествляется с родо-плем.

Или национально-политич. Единством. По этой же причине Сид сохраняет покорность королю, к-рый прогоняет его - своего верного вассала ("Песнь о моем Сиде"). Даже во многом "развенчанный" князь остается средоточием идеального эпич. Мира. Собственно "революционные" мотивы появляются лишь на ступени разложения классич. Формы героич. Э. (напр., в героико-романич. Тюрк. Э. О Кер-Оглы - "благородном разбойнике", ставшем справедливым "эпич. Князем" в неприступной горной крепости). В нек-рых Э. Феод. Эпохи эпич. Героика, наоборот, дополняется идеализацией вассальной верности (Сид, Роланд и др.), к-рая, однако, обязательно перерастает в верность роду-племени и только в меру перерастания становится объектом идеализации, - и в этом смысле Роланд противостоит "изменнику" Ганелону, преданному лично Карлу, но не "сладкой Франции".Героич.

Э., даже в его классич. Формах, достаточно разнообразен. Великие эпопеи, сложившиеся в Др. Греции и Индии на заре раннеклассового общества ("Илиада", "Одиссея", "Махабхарата", "Рамаяна"), кардинально отличны от эпич. Циклов, возникших в условиях раннего зап.-европ. Средневековья (ирландские саги, исландские саги, англо-саксонская поэма "Беовульф"), или специфич. Форм устной эпопеи, развившейся в атмосфере кочевого феодализма у тюрко-монг. Народов и тибетцев Центр. Азии ("Алпамыш", "Манас", "Джангариада", "Гэсэриада"), или эпич. Памятников эпохи развитого феодализма (арм. "Давид Сасунский", рус. Былины, франц. "Песнь о Роланде", исп. "Песнь о моем Сиде", визант. "Дигенис Акрит", огузский "Деде Коркут", героич. Песни балканских народов и др.).Лит.

Пропп В. Я., Рус. Героич. Эпос, 2 изд., М., 1958. Жирмунский В. М., Народный героич. Эпос. Сравнительно-историч. Очерки. М.-Л., 1962. Его же, Тюркский героический эпос, Л., 1974. Вопросы изучения эпоса народов СССР, М., 1958. Мелетинский Е. М., Происхождение героич. Эпоса. Ранние формы и архаич. Памятники, М., 1963. Его же, Нар. Эпос, в кн. Теория лит-ры, (кн. 2) - Роды и жанры лит-ры, М., 1964. Путилов Б. Н., Рус. И южнослав. Героич. Эпос, М., 1971. Текстологич. Изучение эпоса, М., 1971. Гринцер П. A., Древнеиндийский эпос. Генезис и типология, М., 1974. Bowra С. М., Heroic poetry, L.-N. Y., 1961. Levy G. R., The sword from the rock. An investigation into the origins of epic literature, N. Y., (1954). Lord А. В., The singer of tales, N. Y., 1968. Dumézil G., Mythe et épopée, (t.

1-3, P., 1968-1973). См. Также лит. При ст. Фольклор.E. M. Мелетинский. Москва..