Голубиная книга

Стих о Книге Г. (или Глубинной, от глубины премудрости, в этой книге заключающейся. Св. Авраамия Смоленского, жившего в конце XII и нач. XIII в., обвиняли в чтении Глубинных книг. Голубиной книга стала наз. У народа под влиянием известного символа Св. Духа) — одно из важнейших и распространеннейших произведений нашей духовно-народной литературы. Он дошел до нас более, чем в 20 вариантах, из которых иные отличаются друг от друга весьма значительно [16 вар. Напечатаны у Бессонова в книге "Калеки Перехожие" (М., 1861 г. I, 269-378). 5 в "Сборнике русских духовных стихов" Варенцева (СПб., 1860 г., 11-40). 2 в "Летописях русск. Лит. И древности" Н. С. Тихонравова (II, 41 и 64) и 1 в "Известиях Акад. Наук по отд. Русск. Яз. И сл." (III, 47)].

Такая популярность стиха объясняется тем, что он давал нашим неграмотным предкам ответы на самые важные космогонические вопросы и вместе с тем удовлетворял пытливости их фантастически настроенного ума относительно нынешнего состояния вселенной и разных любопытных предметов, имеющихся на земле. В большей части вариантов стих начинается с эпического введения, в котором рассказывается, как в городе Иерусалиме при царе Давиде Евсеевиче из тучи с небес выпадает книга громадных размеров, к которой никто не решается приступиться. Представление о небесной книге за семью печатями, заключающей в себе все мировые тайны, встречается уже в Апокалипсисе, гл. 5. Еще ближе к стиху описывается эта небесная книга в апокрифическом апокалипсисе Иоанна, рано перешедшем в нашу письменность под заглавием "Слово св.

Иоанна Богословца о пришествии Господни и пр." (см Н. Тихонравов, "Памятники отреченной рус. Литер.", М., 1863, II, 175). В этом же введении упоминается сын Давида Соломон как наиболее известный представитель всякой премудрости и старец Захария, в кот., вероятно, слиты два лица. Отец Иоанна Предтечи, наиболее известный из священников иерусалимских, и пророк Захария. Наконец, в том же введении говорится о 40 царях, 40 князьях и пр., которые съехались к Г. Книге (сорок есть эпическое число русской поэзии), и о том, как Давид вступает по поводу книги в беседу с царем Волотом Волотовичем (см.), по другим — Волотоманом Волотомановичем, Володимиром Володимировичем, Малодумаром Малодумаровичем и пр. Владимир — эпический князь, является заменою чужого и чудного имени, а Малодумар есть попытка осмыслить это имя и противопоставить премудрому Давиду, автору мудрейшей книги Псалтыри, малодумного совопросника.

Главная часть стиха заключает в себе ряд вопросов, которые задает Волот или Волотоман Давиду, и ответов последнего "по памяти, как по грамоте". Вопросы касаются происхождения мира (Отчего зачался у нас белый свет. Отчего зачалось солнце красное. И пр.), природы человека (Отчего взяты телеса наши. Отчего зачались кости крепкие. И пр.), происхождение сословий (Отчего у нас в земли цари пошли. Отчего зачались князья-бояры. И пр.) и потом лучших или первых в своем роде вещей (Которая земля землям мати. Который царь над царями царь. И пр.). Главнейшим источником этой части стиха служит чрезвычайно распространенный в нашей древней письменности памятник, известный под именем "Беседы трех святителей" (см.). Воспользовавшись отчасти самой беседой, отчасти ее источниками, как материалом, стих о Г.

Книге переработал этот материал по-своему, в чисто народном духе, причем он удержал, даже усилил строго христианское воззрение (все производится от самого Христа, Царя небесного), но факты и в особенности имена естественно подверглись в устах певцов искажениям. Вследствие этого каждый из основных ответов Давида может представить материал для целого исследования, которое выяснит ту или другую сторону мировоззрения любознательного русского простонародья и ее часто очень сложный генезис. До сих пор наибольшее количество положительных данных собрано по следующим вопросам. 1) Которая церковь над церквами мати. Таковою является в одних воззрениях соборная церковь св. Софии в Константинополе, по образцу которой строились церкви Премудрости Божией по всем главным городам русским.

По другим — церковь иерусалимская с гробом Господним, под которой надо разуметь, вероятно, церковь Воскресения Господня на Голгофе, где, по преданию, полагался и "пуп земли" (т. Е. Центр). 2) Который у нас камень каменьям отец. Это — камень Алатырь, т. Е., по объяснению академика А. Н. Веселовского ("Разыскания в обл. Дух.", III ст.), алтарный камень Сионской церкви, на котором, по преданию, впервые принесена бескровная жертва (другие мнения. Это — ήλεκτρον, нтарь, добываемый из моря и имеющий, как думали, целебную силу. Это — άλαβαστρον, потому он и называется бел горюч камень и т. Д. Здесь, как и в других подобных случаях, одно более удачное объяснение не исключает другие, так как очень часто народное представление слагается не из одного факта, а из нескольких, в чем-либо соприкасающихся).

3) Который зверь всем зверям отец. Это индрик-зверь (вар. Единорог и его искажения. В 3-х вар. Лев), фигура, сложенная из сухопутного фантастического зверя-единорога и зверя водяного, имя которого в связи с греческой гидрой. 4) Которая птица всем птицам мати. Это — страфиль-птица, тоже фигура, сложенная из многих элементов. Она заимствовала имя от страуса (струфокамил, стрькокамиль славянских физиологов), от него же величину и остроту зрения. От пеликана — нежность к детям. От пеликана же и алкиона (алконост физиологов) — отношение к морю, от последнего — отношение к морским волнениям и т. Д. Ее чудесная сила роднит ее с космогоническими птицами Востока [см. "К вопросу о птице Страфиль" ("Ж. М. Н. Пр.", 1890, № 7, стр. 99 и след.).

А. Карнеев, "Материалы и заметки по литературной истории физиолога" (изд. Общ. Люб. Др. Письм. 1891)]. В одном варианте Страфиля заменяет Феникс, перьям которого здесь приписывается необыкновенная крепость, а голосу — необыкновенная сладость. Последнее перенесено на Феникса с Сирены физиологов, а крепость перьев — с птицы пан-тира "Сказания об Инд. Царстве" и т. Д. Кит-рыба, на которой земля держится, заимствована стихом непосредственно из бесед трех святителей. Ильмень-озеро (вар. Ирмень, Армен), которое является матерью всех озер в некоторых вар. (причем место его указывается то под Киевом, то в Турецкой земле, где из Ильменя вытекает Иордань — всем рекам мати), указывает, что одна из редакций стиха была обработана в Новгородской области, но впоследствии переделывалась в других местах.Покончив с этим рядом вопросов, совопросник обращается к Давиду с просьбою растолковать его сон (в вар.

Это не сон, а факт, случившийся в поле Волотомана). Он видел, как бились два зайца, белый и серый (вар. Два зверя). Белый после битвы (исход ее различен по вар.) пошел под небеса, а серый — по сырой земле. Давид толкует, что белый заяц — Правда, а серый — Кривда. Правда пошла на небеса, а Кривда осталась на земле. Сходное представление находим мы, между прочим, у псковского летописца, который говорит. "у наместников, у тиунов их и дьяков правда и крестное целование взлетели на небо, а Кривда начала между ними ходить". Стих воспользовался здесь готовым символом из "Беседы". "Что есть бел щит, а на беле щите заяц бел, и прилете сова и взя зайца, а сама ту сяде. Ответ. Бел щит есть свет, а заяц — правда, а сова — кривда".

Представление правды в виде зайца является и в одной загадке сказания о Соломоне. В немногих вар. Г. Книги, кроме этого сна, излагается и сон Волотомана о чудном древе в его саду, на которое прилетает птица. По объяснению Давида, древо есть дочь Волотомана, а птица — сын Давида, Соломон, будущий муж ее. Этот эпизод есть позднейшая приставка. Символ дерева взят, может быть, из "Беседы", но толкование — из сказания о Соломоне. В некоторых вар. В связи с исчезновением правды на земле встречается вопрос о непрощаемых грехах, который связывает Г. Книгу со стихом о Страшном суде. Кроме курсов Галахова и Порфирьева, о Г. Книге см. Буслаев, "О влиянии христианства на слав. Яз." (М. 1848, 78-87). Пыпин, "Очерк литер. Ист. Повестей" (1856, 139-144).

Надеждин, "О русских народн. Мифах и сагах" ("Русск. Бес.", 1857, III и IV ч. II, 1-20, 19-63). Буслаев, "Архив ист.-юрид. Свед." (I, IV). Его же, речь "О народной поэзии в древнерусск. Лит." (М., 1859. Перепеч. Без приложения в "Очерках", II). Его же, "Русск. Дух. Стихи" ("Русск. Речь", 1861. Перепеч. В кн. "Народн. Поэзия"). В. Мочульский, "Историко-лит. Анализ стиха о Г. Книге" (Варш. 1887). Разборы этой книги. С. Браиловского в "Журн. Мин. Нар. Просвещ." (1888, № 10). Проф. Порфирьева, в "Записках Академии наук" (т. 63, I, отчет о 31-м присуждении наград графа Уварова).А. Кирпичников..