Добрая совесть

(bona fides) — юридическое понятие, служащее для определения образа действий сторон, заключающих юридические сделки, и вместе с тем, принцип толкования этих сделок. Выражение это, римского происхождения, укрепилось и в современном праве. У римлян сделки и суды по доброй совести (judicia bonae fidei) противополагались формальным сделкам и судам "строгого права", как более мягкие и справедливые. Действительным намерениям сторон отдавалось здесь предпочтение перед буквальным смыслом сказанных слов, вопреки тому, что имело место при формальных сделках строгого права, где слова и внешние моменты сделки совершенно оттесняли истинный смысл соглашения, оставляя полный простор обманам и уловкам. Суды по доброй совести имели целью борьбу с этими уловками и обманом, откуда и римское определение Д.

Совести, как начала, противного лжи и обману. В судах по Д. Совести можно было отыскивать не только то, что прямо было выражено в сделке, но и то, что непосредственно вытекало из ее смысла, входило в состав ее по требованию обычая или закона или обусловливалось ее природой. Здесь можно было также оспаривать сделки, имевшие законный вид, но страдавшие внутренними пороками. О размерах действия принципа Д. Совести и историческом развитии самого понятия в литературе римского права существует спор. Одни приписывают этому понятию широкую роль творческого принципа в создании защиты всех соглашений неформального характера, развившихся в позднейший период истории римского права и занявших место рядом со стипуляцией.

Другие допускают лишь влияние доброй совести на толкование сделок, уже получивших защиту, и отрицают возможность проведения под ее покровом в юридическую область отношений, стоявших вне сферы права. Вернее, кажется, второе мнение, потому что понятие Д. Совести в Риме не получило полного развития и включало лишь определенное, ограниченное, хотя и довольно обширное количество исков. Иски по Д. Совести медленно входили в жизнь, что видно, между прочим, из того, что у римлян было лишь четыре вида консенсуального контракта, допущенных к прямой защите — а консенсуальный контракт (см.) служит самым типичным представителем сделок по Д. Совести. В современном праве начало Д. Совести допускается при толковании всех юридических сделок, независимо от их формальной или неформальной природы.

Постановление ст. 1135 фр. Гражд. Код. "les conventions obligent non seulement à ce qui y est exprimé, mais encore à toutes les suites que l'equité, l'usage, ou Ja loi donnent à l'obligation d'après sa nature" — находит себе общее признание [В Саксон. Гражд. Улож. (ст. 858) это выражено с еще большей определенностью. "Исполнение договора должно охватывать собой все то, что должно быть совершено согласно с особым уговором участвующих лиц, согласно с постановлениями закона относительно данного договора и, вообще, согласно с добросовестностью и образом действий честного человека".], не исключая и русск. Закона, гласящего. "Если словесный смысл (договора) представляет важные сомнения, тогда договоры должны быть изъясняемы по намерению их и Д.

Совести" (ст. 1539 т. X, ч. I Св. Зак.). Широкому применению этого начала в судебной практике способствует и то, что толкование соглашений есть исключительное дело судей по существу и не подлежит поверке в кассационном порядке. Тем не менее, даже в современном праве роль начала Д. Совести ограничивается сферой толкования сделок и не распространяется на защиту отношений, стоящих вне сферы права. Юридическое понятие Д. Совести следует поэтому отличать от бытового, которое гораздо шире юридического. Юридическое понятие Д. Совести предполагает согласие с действующими нормами права и строем юридических отношений, а не с предписаниями нравственности или того, что называют справедливостью. О других приложениях принципа Д. Совести и видоизменении значения слова см.

Добросовестность.Ср. Муромцев, "Гражд. Право др. Рима" (351 сл.). Pernice, "Marcus Antistius Labeo" (т. 2). H. Krüger, "Zur Geschichte der Entstehung der bonae fidei judicia" (в "Zeitschrift der Savigny-Stiftung", т. II, Rom. Abt.).B. H..