Иоанн VI Антонович

Иногда назыв. Также И. III (по счету царей) — сын племянницы имп. Анны Иоанновны, принцессы мекленбургской Анны Леопольдовны, и герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона-Ульриха, род. 12 августа 1740 г. И манифестом Анны Иоанновны, от 5 октября 1740 г., объявлен был наследником престола. По смерти Анны Иоанновны (17 октября 1740 г.) И. Провозглашен был императором, а манифест 18 окт. Объявил о вручении регентства до совершеннолетия И., т. Е. До исполнения ему 17 лет. Герцогу курляндскому Бирону. По свержении Бирона Минихом (8 ноября) регентство перешло к Анне Леопольдовне (см. Соотв. Статью), но уже ночью 25 дек. 1741 правительница с мужем и детьми, в том числе и имп. И., были арестованы в дворце Елизаветой Петровной и последняя провозглашена была императрицей.

Сперва она намерена была выслать низверженного императора со всей его семьей за границу, и 12 дек. 1741 г. Они были отправлены из Петербурга в Ригу, под присмотром ген.-лейт. В. Ф. Салтыкова. Но затем Елизавета переменила свое намерение и, еще не доехав до Риги, Салтыков получил предписание ехать как можно тише, задерживая под разными предлогами путешествие, а в Риге остановиться и ждать новых распоряжений. В Риге арестанты пробыли до 13 дек. 1742 г., когда они были перевезены в крепость Динамюнде. За это время у Елизаветы окончательно созрело решение не выпускать И. И его родителей, как опасных претендентов, из пределов России. В январе 1744 г. Последовал указ о новом перевозе бывшей правительницы с семьей, на этот раз в г.

Раненбург (нын. У. Г. Рязанской губ.), причем исполнитель этого поручения, капитан-поручик Вындомский, едва не завез их в Оренбург. 27 июня 1744 г. Камергеру барону Н. А. Корфу предписано было указом императрицы отвезти семью царственных узников в Соловецкий монастырь, причем И. Как в течение этого путешествия, так и на время пребывания в Соловках должен был быть совершенно отделен от своей семьи и никто из посторонних не должен был иметь к нему доступа, кроме только специально приставленного к нему надсмотрщика. Корф довез арестантов, однако, только до Холмогор и, представив правительству всю трудность перевоза их на Соловки и содержания там в секрете, убедил оставить их в этом городе. Здесь И. Пробыл около 12 лет в полном одиночном заключении, отрезанный от всякого общения с людьми.

Единственным человеком, с которым он мог видеться, был наблюдавший за ним майор Миллер, в свою очередь почти лишенный возможности сообщения с другими лицами, стерегшими семью бывшего императора. Тем не менее слухи о пребывании И. В Холмогорах распространялись, и правительство решило принять новые меры предосторожности. В начале 1756 г. Сержанту лейб-кампании Савину предписано было тайно вывезти И. Из Холмогор и секретно доставить в Шлиссельбург, а полковнику Вындомскому, главному приставу при брауншвейгской семье, дан был указ. "Оставшихся арестантов содержать по-прежнему, еще и строже и с прибавкой караула, чтобы не подать вида о вывозе арестанта. В кабинет наш и по отправлении арестанта рапортовать, что он под вашим караулом находится, как и прежде рапортовали".

В Шлиссельбурге тайна должна была сохраняться не менее строго. Сам комендант крепости не должен был знать, кто содержится в ней под именем "известного арестанта". Видеть И. Могли и знали его имя только три офицера стерегшей его команды. Им запрещено было говорить И., где он находится. В крепость без указа Тайной Канцелярии нельзя было впустить даже фельдмаршала. С воцарением Петра III положение И. Не улучшилось, а скорее еще изменилось к худшему, хотя и были толки о намерении Петра освободить узника. Инструкция, данная гр. А. И. Шуваловым главному приставу И. (князю Чурмантееву), предписывала, между прочим. "Если арестант станет чинить какие непорядки или вам противности или же что станет говорить непристойное, то сажать тогда на цепь, доколе он усмирится, а буде и того не послушает, то бить до вашему рассмотрению палкой и плетью".

В указе Петра III Чурмантееву от 1 января 1762 г. Повелевалось. "Буде, сверх нашего чаяния, кто б отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколь можно и арестанта живого в руки не давать". В инструкции, данной по восшествии на престол Екатерины Н. И. Паниным, которому доверен был ей главный надзор за содержанием шлиссельбургского узника, этот последний пункт был выражен еще яснее. "Ежели, паче чаяния, случится, чтоб кто пришел с командой или один, хотя б то был и комендант или иной какой офицер, без именного за собственноручным Ее И. В. Подписанием повеления или без письменного от меня приказа и захотел арестанта у вас взять, то оного никому не отдавать и почитать все то за подлог или неприятельскую руку.

Буде же так оная сильна будет рука, что спастись не можно, то арестанта умертвить, а живого никому его в руки не отдавать". По некоторым известиям, вслед за воцарением Екатерины, Бестужевым составлен был план брака ее с И. Верно то, что Екатерина в это время виделась с И. И, как сама признала позже в манифесте, нашла его поврежденным в уме. Сумасшедшим или, по крайней мере, легко теряющим душевное равновесие изображали И. И рапорты приставленных к нему офицеров. Однако, И. Знал свое происхождение, несмотря на окружавшую его таинственность, и называл себя государем. Вопреки строгому запрещению чему бы то ни было его учить, он от кого-то научился грамоте, и тогда ему разрешено было читать Библию. Не сохранилась и тайна пребывания И.

В Шлиссельбурге, и это окончательно погубило его. Стоявший в гарнизоне крепости подпоручик смоленского пехотного полка Вас. Як. Мирович вздумал освободить его и провозгласить императором. В ночь с 4 на 5 июля 1764 г. Он приступил к исполнению своего замысла и, склонив с помощью подложных манифестов на свою сторону гарнизонных солдат, арестовал коменданта крепости Бередникова и потребовал выдачи И. Пристава сперва сопротивлялись с помощью своей команды, но когда Мирович навел на крепость пушку, сдались, предварительно, по точному смыслу инструкции, убив И. После тщательного следствия, обнаружившего полное отсутствие сообщников у Мировича, последний был казнен. В правление Елизаветы и ее ближайших преемников самое имя И.

Подвергалось гонению. Печати его царствования переделывались, монета переливалась, все деловые бумаги с именем имп. И. Предписано было собрать и выслать в сенат. Манифесты, присяжные листы, церковные книги, формы поминовения особ Имп. Дома в церквах, проповеди и паспорта велено было сжечь, остальные дела хранить за печатью и при справках с ними не употреблять титула и имени И., откуда явилось название этих документов "делами с известным титулом". Лишь высочайше утвержденный 19 авг. 1762 г. Доклад сената остановил дальнейшее истребление дел времени И., грозившее нарушением интересов частных лиц. В последнее время сохранившиеся документы были частью изданы целиком, частью обработаны в издании моск. Архива мин. Юстиции.Литература.

Соловьев, "История России" (тт. 21 и 22). Hermann, "Geschichte des Russischen Staates". M. Семевский, "Иван VI Антоновича" ("Отеч. Записки", 1866, т. CLXV). Брикнер, "Имп. Иоанн Антонович и его родственники. 1741—1807" (М., 1874). "Внутренний быт русского государства с 17 октября 1740 г. По 20 ноября 1741 года" (изд. Моск. Арх. М-ва юстиции, т. I, 1880, т. II, 1886). Бильбасов, "Geschichte Catherine II" (т. II). Некоторые мелкие сведения еще в статьях "Русск. Старины". "Судьба семейства правительницы Анны Леопольдовны" (1873 г., т. VII) и "Император Иоанн Антонович" (1879, тт. 24 и 25).В. М—н..