Мишле Жюль

(Jules Michelet) — знаменитый французский историк, род. 21 августа 1798 г., в небогатой семье, которую он сам называет "крестьянской". Отец его переселился в Париж и существовал устроенною им здесь типографиею Пока при Республике печать пользовалась относительной свободою, дела типографии процветали, но с установлением империи семье М. Пришлось испытывать горе и нужду. Бедственное положение ее дошло до того, что дед, отец, мать и 12-летний М. Сами должны были исполнять типографскую работу. Ученье молодого М. Не могло идти правильно. Уроки чтения ему пришлось брать рано утром у одного старого книготорговца, прежнего школьного учителя, пылкого революционера. От него М. Наследовал восхищение революцией. Веру в Бога и в бессмертие (он не был крещен в детстве) вызвала в нем книга "О подражании Христу".

На последние средства родители поместили М. В коллегию Шарлемань. Стеснявшемуся своей бедности, не привыкшему к обществу М. Ученье давалось трудно, но редкое прилежание помогло ему победить предубеждение, с которым относились к нему сначала его учителя. Они признали в нем дарование, особенно литературное, и из последних рядов он перешел прямо в первые. В 1821 г. М. Сделался учителем в коллегии Sainte-Barbe, где почти против своего желания стал преподавать историю. Его привлекали в то время древняя литература и философия. Докторская диссертация его посвящена Плутарху и идее бесконечности Локка. Из историков его увлек прежде всего Вико. Сделанное им извлечение из этого писателя и составленное им "Précis de l'histoire moderne" доставили ему литературную известность, и в 1827 г.

Он получил место проф. Философии и истории в Нормальной школе. В его преподавании история и философия шли рука об руку. В курсе первой он давал историю цивилизации, стараясь обрисовать характеры различных народов и их религиозную эволюцию. В это же время в уме его зародилась философская концепция, что история есть драма борьбы между свободою и фатализмом. Когда вскоре в школе были разделены два предмета, ему порученные, М. Желал удержать за собою философию и лишь неохотно посвятил себя истории. Плодом занятий ею явились две работы. Философская — "Introduction à l'histoire universelle" и первый большой исторический труд его — "Histoire romaine. République" (Пар., 1831). Основная мысль первого очерка заимствована у Гегеля, но гегелевская, философия истории У М.

Лишена своего метафизического смысла и значения и приведена к совершенно другому результату. Венцом всемирно-исторического процесса у М. Является Франция, а процесс освобождения мирового духа, приходящего к самосознанию в человечестве, становится реальным прогрессивным торжеством свободы в борьбе человека с природою, с материею или роком. В бойкой своей книге о римской республике М. Попытался сделать результаты Нибуровских трудов достоянием французской публики, но эта попытка его поколебать рутину преподавания осталась бесплодною. Сам он позже уже не возвращался к древней истории. Июльская революция доставила М. Место заведующего историческим отделом в национальном архиве. Здесь ему открылась возможность заняться историей отечества.

Он временно увлекся теорией беспристрастия, с которою выступала школа Гизо. В написанных им в это время первых 6 тт. Истории Франции (1831—1843) он проявляет добросовестную эрудицию, глубокое знание оригинальных документов и в то же время творческий гений, проникающий в душу действующих лиц, возвращающий их к жизни и заставляющий действовать. Позже, увлеченный публицистическою струею, он уже не мог вернуться к такому пониманию средневековой жизни. Не ужившись с Кузеном, новым директором Нормальной школы, М. В 1838 г. Перешел в Collège de France, где в первый раз очутился перед вольною аудиториею, требовавшею от лектора не ознакомления с научными открытиями, а живого красноречивого слова. Кафедра для М. Превратилась в трибуну, с которой он развивал свои идеи о политической и социальной добродетели.

Его лекции все более и более принимали характер проповеди, créer des âmes — создавать души — все более и более становилось целью его профессуры. Когда с 1840 г. Июльская монархия окончательно усвоила себе политику, несовместную с прогрессом, то в числе многих пришедших к крайним мнениям и революционным тенденциям был и М. В это время особенно развились в М. Две усвоенные им до упоения страсти. Вольтеровское "écrasez l'infâme" по отношению к клерикализму — и культ народа, которому положил начало Руссо. В 1843 г. Он совместно с Э. Кинэ издал ожесточенный памфлет против иезуитов, "Des Jésuites", получивший громадное распространение. Он появился в газете, расходившейся в числе 48000 экземпляров, перепечатывался, кроме того, провинциальными газетами и расходился в массе дешевых изданий среди народа.

Не меньшее распространение получила брошюра "Le prêtre" la femme et la famille" (1845), где М. Развивает направленную против иезуитских духовников мысль, что краеугольным камнем храма и фундаментом гражданской общины должен быть семейный очаг. В политической сфере идеалом его сделалась демократическая республика. Руководящей нити в путанице современных вопросов он стал искать в изучении "великой революции" 1789 г. Его историю революции называют эпической поэмой с героем — народом, олицетворенным в Дантоне. Первый том ее вышел в 1847 г., последний — в 1853 г. Свои мысли о народе он изложил в книгах "Le peuple" (1848) и "Le Banquet" (1854). М. Является здесь решительным противником социализма. Последний желает уничтожения частной собственности, а жизненный и нравственный идеал настоящего народа, т.

Е. Крестьянства, обусловливался, в глазах М., именно обладанием частною собственностью, своим куском земли, своим полем. Он даже требовал в интересах этой частной собственности уничтожения переживших революцию остатков общественной собственности. Несимпатичен был ему и элемент насильственности у сторонников коммунизма. Он не понимал братства без свободы, его гуманная натура отвергала с негодованием всякие террористические меры для осуществления идеала любви. Но, отвергая социалистические и коммунистические мечтания, М. Горестно ощущал всю глубину общественного разлада (divorce social). Возможность устранить его представлялась ему лишь в сближении верхних слоев с народом — сближении, основанном на любви, на отречении от эгоизма.

Желая при этом привлечь сочувствие к народу, он его сильно идеализировал. Он превозносил народный инстинкт и отдавал ему преимущество перед книжной рассудочностью образованных классов, приписывал народу способность к подвигу и самопожертвованию в противоположность холодному эгоизму обеспеченных классов. Такие взгляды вполне оправдывают данную одним из наших историков М. Кличку "народник". Ключ к разрешению социальной проблемы М. Находил в психическом явлении, которое представляет собою гений. Как гений гармоничен и плодотворен, когда оба элемента, в нем заключающиеся — человек инстинкта и человек размышления, — содействуют друг другу, так и творчество, проявляющееся в истории народа, плодотворно, когда низшие и верхние слои его действуют в взаимном понимании и согласии.

Прежде всего, проповедовал М., нужно излечить душу людей. Средством для этого должна быть народная школа, которая ставила бы себе целью возбуждение социальной любви. В этой общей школе должны перебывать год или два дети всех классов, всякого состояния. Она настолько же должна служить к сближению классов, насколько нынешняя школа содействует разъединению их. В общенародной школе, по плану М., ребенок должен был, прежде всего, узнать свое отечество, чтобы научиться видеть в нем живое божество (un Dieu vivant), в которое он мог бы верить. Эта вера поддержала бы в нем потом сознание единства с народом, и в то же время в самой школе предстало бы ему наяву отечество в образе детской общины, предшествующей общине гражданской.

С помощью усвоенной с детства гражданской любви М. Считал возможным достигнуть идеального государства, основанного, однако, не на равенстве, а на неравенстве, построенного из людей различных, но приведенных в гармонию посредством любви, все более и более ею уравниваемых. Установление союза между различными классами М. Ожидает от учеников высших школ. Они должны явиться посредниками, естественными миротворцами гражданской общины. Эта мечта М., как указывает В. И. Герье, находит себе в наше время осуществление, но там, где М. Наименее этого ожидал, — в стране, воплощавшей для него гордыню и эгоизм. В Англии. Декабрьский переворот лишил М. Кафедры в Collège de France, а за отказ от присяги он потерял место в архив. Он чувствовал себя подавленным и обессиленным, но не пал духом благодаря поддержке второй своей жены (Adèle Malairet), имевшей большое влияние на его жизнь и дальнейшее направление его занятий.

Продолжая работать над своей книгою о великой революции, М. В сотрудничестве с женою дал серию книг о природе, редких по своей очаровательной оригинальности. М. И прежде любил природу, но теперь почувствовал тесную связь между человеком и природою. Он увидел в ней зародыш нравственной свободы, совокупность мыслей и чувств, сходных с нашими. Его "L'oiseau" (1856), "L'insecte" (1857), "La mer" (1861) и "La montagne" (1868) и в явления природы, и в жизнь животных переносят то же страстное сочувствие ко всему страдающему, беззащитному, которое мы видим в его исторических трудах. В 1858 г. М. Издал "L'amour", в 1859 г. — "La Femme". Его восторженные слова о любви и браке в соединении с большой откровенностью в трактовании этих вопросов вызвали насмешки критики, но, тем не менее, обе книги достигли редкой популярности.

"L'amour" составляет предисловие к "Nos fils" (1869), где М. Подробно изложил свой взгляд на воспитание, резюмируемое им в словах. Семья, отечество, природа. Проповеди тех же идей посвящена ранее изданная "La bible de l'humanité" (1864) — краткий очерк нравственных учений, начиная с древности. Наряду с этими соч. М. Дал несколько небольших трудов по истории. "Les femmes de la Révolution" (1854), "Les soldats de la Révolution", "Légendes démocratiques du Nord", потрясающий историко-патологический этюд "La sorcière" (1862). В 1867 г. Он закончил свою "Histoire de France", доведя ее до порога революции 1789 г. Благодаря своим занятиям естественными науками и психологиею М. Чувствовал себя помолодевшим. Ему казалось, что и во Франции начинается возрождение прежней энергии.

Франко-прусская война принесла ему страшное разочарование. Когда стал угрожать призрак этой войны, М. Почти один решился протестовать публично против увлечения тщеславным и грубым шовинизмом. Здравый смысл и ясновидение историка не позволяли ему сомневаться относительно исхода войны. Голос его остался, однако, незамеченным. Слабое здоровье помешало ему выдержать осаду Парижа. Он удалился в Италию, где известие о капитуляции Парижа вызвало у него первый припадок апоплексии. В брошюре "La France devant l'Europe" (Флор., 1871) он высказывает веру в бессмертие народа, остававшегося в его глазах представителем идей прогресса, справедливости и свободы. Едва оправившись, он принялся за новый громадный труд "Histoire du XIX siècle", издал в три года 3 1/2 тома, но довел свое изложение лишь до битвы при Ватерлоо.

Триумф реакции в 1873 г. Отнял у него надежду на скорое возрождение отечества. Силы его все больше слабели, и 9 февр. 1874 г. Он умер в Гиере. Похороны его дали повод к республиканской демонстрации. М., по отзыву Тэна — не историк, но один из величайших поэтов Франции, его история — "лирическая эпопея Франции". Чувство сострадания, жалости, пробудившееся в М. В детстве, когда он горько сознавал свое одиночество и бедность, сохранилось в нем во всех фазисах жизни и тотчас прорывалось наружу, как только воображение переносило его в чуждую ему эпоху. Он страдал вместе с жертвой, кто бы она ни была, и ненавидел гонителя. К самым ярким страницам французской историографии принадлежат те, на которых М. Изображал муки и страдания людей, терпевших от веры в колдовство и от жестокого преследования страшной психической эпидемии.

Отзывчивость его к чужим страданиям была слишком велика, чтобы он мог остаться беспристрастным зрителем современных ему событий. Злобы дня так сильно захватили его душу, что он внес их в изучение прошлого. Настоящее, особенно в трудах, написанных с половины 40-х гг., стало у него окрашивать в свой цвет прошлое и порабощать его своим потребностям и идеалам. Эта же необыкновенная впечатлительность, эти чувства жалости и любви являются элементом, связывающим воедино его разнообразные труды по истории, естествознанию и психологии. Отечество и семья были для него постоянно предметами боготворения. Семья, в глазах М., была основанием государства. Любовь к семье у него была связана с любовью к родине, а эта последняя — с любовью к человечеству.

У М. Не было отвлеченной страсти к науке. Все, что не было движением и жизнью, мало его интересовало. Характер М. Был очень спокоен, образ жизни отличался чрезвычайной правильностью. Ежедневно он работал с 6 часов утра до полудня и ложился спать обыкновенно в 10 вечера. Никогда он не принимал приглашений на вечера или на обеды. Обхождение его было просто и приветливо, манеры сохраняли традиции вежливости старой Франции. Необыкновенную прелесть и оригинальность ему придавало нечто непосредственное, детское в его натуре, редкое у француза. Лучший материал для его характеристики дают изданные вдовою его из его записок "Ma jeunesse" (1884. См. А-в, "Новая книга о М.", в "Вестнике Европы", 1884, 5) и "Mon Journal. 1820—23" (1888).

Ср. О М. Essai Тэна (переведено в "Русской мысли" 1886, 12). G. Monod, "Jules M." (П., 1876). Его же, "Renan, Taine, M." (1894. Отсюда "Жюль М." в "Русской мысли", 1895, 3). Noël, "Jules M. Et ses enfants" (1878). Corréard, "M., sa vie, etc." (1886). J. Simon, "Mignet, M., Henri Martin" (1889). В. И. Герье, "Народник во французской историографии" ("Вестник Европы", 1896, 3 и 4). Из сочинений М. Имеются на русском языке. "Обозрение новейшей истории" (СПб., 1838). "История Франции в XVI в." (СПб., 1860). "Краткая история Франции до Французской революции" (СПб., 1838). "Реформа. Из истории Франции в XVI в." (СПб., 1862). "Женщина" (Одесса, 1863). "Море" (СПб., 1861). "Царство насекомых" (СПб., 1863). "Птица" (СПб., 1878). "История XIX в." (СПб., 1883—84, под ред.

М. Цебриковой) и др.А. М. Л..