Чудские древности

Под именем Ч. Древностей известен разнообразный археологический материал, имеющий далеко еще не выясненные отношения к чуди, как древнему собирательному имени для обозначения финских племен. В какой степени этот материал имеет мало этнографической определенности - показывает тот факт, что предметы, называемые в южной Сибири чудскими, по формам соответствуют южнорусским скифским древностям, а добывались и добываются в Сибири из курганов и могил, из которых одни монголы-калмыки признавали могилами своих предков, другие же устраивались так, как устраиваются могилы у тюрков-якутов и как они устраивались когда-то в нынешней южной России у так называемых скифов. Не приурочиваясь к определенной этнографической группе, Ч.

Древности обозначают собой культуру, которая с различной степенью интенсивности распространялась на протяжении ряда веков на огромном пространстве Сибири, восточной и южной России. Раннюю и высшую эпоху этой культуры составляют древности Сибири и южной России, позднюю (эпоху сравнительного огрубения) - древности Приуральского края, Покамья и Поволжья от верховьев до Казани (древности в тесном смысле чудские, булгаро-билярские и мерянские). Огромный и пестрый археологический материал, входящий в содержание этой культуры, можно рассматривать с самых разнообразных точек зрения. Особенно важны вопросы. 1) об основных, характерных особенностях данной культуры и их происхождении и 2) о назначении отдельных характерных предметов.

Первый вопрос решается путем сравнительного изучения форм, из которых складывается данная культура, и форм современных и сопредельных ей культур. Для решения второго вопроса единственно правильным, обеспечивающим от беспочвенных фантазий путем является переход от известного к неизвестному, от того, что еще живет в быте современных инородцев России и сопредельных стран, к вымершему уже, от этнологического - к палеоэтнологическому или археологическому.Сравнительное изучение форм так называемой чудской культуры приходится ограничить одной областью - украшений. Огромные археологические богатства Сибири были расхищены еще в XVI-XVII вв. Ценное в торговом смысле - золотые и серебряные украшения - перешло в руки скупщиков и было переплавлено.

Сосуды, железные орудия были поломаны и брошены при хищнической работе. Понятие о том, что погибло для науки при этом разгроме памятников старины, дает коллекция сибирских древностей в Императорском Эрмитаже. Коллекция состоит исключительно из золотых украшений. Ее составом определяются категории предметов, которые следует привлечь для сравнения из древностей скифских, приуральских, болгаро-билярских и мерянских. Это - разнообразные бляхи и подвески, служившие главным образом в качестве украшений.Лошадь. Длинная изогнутая шея.Откуда бы ни шли украшения - с Волги, с Камы, из Сибири или южной России, - в них ощущается запрос на украшения с фигурами живых существ. Человека, домашних животных, зверей, птиц, рыб, пресмыкающихся.

Удовлетворением этого запроса является так называемый "звериный стиль" художественной промышленности (Кондаков и Толстой, "Русские древности", вып. II-III). Из Западной Сибири идут изображения верблюда, кабана, дикого козла, тигра, льва, удава - представителей южной отчасти степной фауны.Кабан. Голова с клыками вытянута.Ясно, что Сибирь была только этапом на пути звериного стиля. Родился он где-то южнее. Для более точного определения его исходного пункта существенное значение имеет характер выполнения, техника. Профессор Н. П. Кондаков усматривает в технике золотых сибирских украшений Эрмитажа ясные следы ассирийского стиля изображения животных - энергический реализм в воспроизведении движения и свирепой борьбы, ослабленную схематизмом близость к природе в воспроизведении мускулатуры.

Границы распространения ассирийского стиля должны, таким образом, определить район, где родились прототипы "чудских древностей". Ближайшим этапом распространения политического и культурного влияния Ассирии на Востоке была Персия. Отсюда оно шло на север, восток (Индия) и запад, по следам персидских завоевателей. На севере оно является сначала в степях и горных областях средней Азии, потом проникает в Сибирь и на север Европейской России. По мере передвижения техника становится более и более грубой. Если на юге Сибири мастер, подчиняясь капризам стиля, жертвовал вполне доступным ему реализмом и комбинировал фантастические фигуры и группы, то на ее севере и в Приуралье мастер дает по большей части не поддающиеся определению фигуры, до такой степени они технически несостоятельны.

Южный мотив приходится угадывать путем сопоставления грубых копий с оригиналами. Образчиком вырождения южной техники могут служить древности недавно открытого Гляденовского костища (близ Перми), одного из немногих пунктов, где материал был добыт in situ и может хотя бы приблизительно датирован. Стоит сравнить хотя бы фигурки гляденовских всадников с аналогичными фигурками из сибирской коллекции Эрмитажа или сцены борьбы и преследования одним животным другого.Группа из двух собак, преследующих одна другую.Параллельно с падением техники по мере распространения "звериного стиля" на северо-западе замечается и новое направление, новые задачи. Рядом с сюжетами, идущими с юга, встречаются в изобилии фигурки взятых одиночно людей, животных, птиц, с ушками для подвешивания - вылитые или вырезанные из толстого листа меди и в особенности характерные фигурки птиц (сов) с человеческим лицом на груди и двумя или тремя головами.Росомаха Грифон (подвеска)Филин с изображением лица человека на груди.Количество новых мотивов увеличивается с дальнейшим ходом истории приуральской культуры.

В Гляденовском костище нет еще получивших такое широкое распространение во всем урало-алтайском районе Европейской России украшений с обращенными в противоположные стороны головами животных (чаще лошадей). Этот орнаментальный мотив явился, очевидно, позднее (по Спицыну - в IX-X вв.), и опять таки с юго-востока, из Персии, где мы встречаем его в архитектуре. "Звериный" стиль, составляющий характерную особенность "чудской" художественной промышленности, представляет, таким образом, явление, пришедшее извне, из культуры древнего Востока. Его широкое распространение и устойчивость свидетельствуют о том, что он отвечал запросам потребителей. Заимствовалась лишь чужая техника, а потребности коренились в народной душе.Мы поймем тайну обаяния, которым пользовался ассиро-персидский звериный стиль у чуди, если из области палеоэтнологии перейдем в область этнологии.

Сибирские древности Эрмитажа - древнейший памятник влияния ассиро-персидской культуры на южно-сибирскую чудь - относятся, на основании техники, к началу нашей эры (Кондаков). Чудь эту древние источники называют массагетами, которые господствовали от границ Китая по всей Средней Азии до Индии. Как и все этнографические термины древности, термин "массагеты" ничего не говорить о месте, которое занимал обозначаемый им народ или совокупность народов в человеческой семье. Гораздо определеннее отвечают на этот вопрос памятники искусства. Профессор Н. И. Веселовский извлек в 1887 г. Из прилегающего к Самарканду Афросиабова городища богатую коллекцию терракотовых статуэток, часть которых, судя по стилю, должна быть приурочена к началу нашей эры.

Статуэтки этой категории характеризуются, по словам Н. П. Кондакова, "разнообразными чертами местных варваров". Мы находим возможными высказаться на этот счет более определенно. Такие статуэтки, как изображенные под №№ 25-28 третьего выпуска "Русских древностей", имеют для антрополога и этнографа почти то же значение, что фотографии. Статуэтка № 28 дает типичного монгола с плоским носом и косо поставленными глазами. Статуэтки №№25 и 27 воспроизводят умеренно-монголоидный тюркский тип, который можно встретить до сих пор на огромном пространстве от Волги до Алтая. Массагеты древних, властители средней Азии и южной Сибири, обладатели украшений эрмитажного типа, становятся, благодаря статуэткам Афросиаба, в генетическую связь с современными монголоидными насельниками этих стран, и тайну успеха "звериного стиля" у древних чуди-массагетов следует искать в душе их потомков, монголоидов Сибири.

Одна народность в этом отношении может оказать археологу особенно ценные услуги - якуты. Эта тюркская народность, продвинувшаяся на север откуда-то с юга, исследована лучше, чем какая-либо другая из народностей Сибири. В трудах Приклонского, Маака, Серошевского, Трощанского перед нами встает в ее историческом развитии вся их духовная и материальная культура. Обратиться к ней для разрешения вопросов урало-алтайской палеоэтнологии дают нам право факты из области этнографии и археологии Поволжья. Здесь, может быть, яснее, чем где-либо в Европейской России, ощущается значение этнологии для палеоэтнологии вообще. В шейных, грудных, головных, поясных украшениях и в орнаменте мордовок и черемисок мы находим до сих пор предметы, которые западнее встречаются только в могилах.

Фибулы с гремящими подвесками, ожерелья с бубенчиками, гребенки с обращенными в противоположные стороны конскими головками, серьги в виде вопросительного знака и т. П. Способ употребления некоторых украшений, как, например, ушных (пилёкс) у мордвы, проливает свет на значение таких древностей Рязанского края, как ушные кольца. Шейные гривны (витые металлические обручи), составляющие достояние археологии в Европейской России, употребляются якутками до сих пор (рисунки у Маака). К гривнам этим прикрепляется грудное украшение, состоящее из резной металлической пластинки с длинными цепочками, на которых висят лировидные пластинки. На рубахе спереди на правой стороне у женщин, особенно у молодых девиц и детей, находится медное кольцо, к которому привешиваются разные медные украшения, иногда просто медные бляшки или конек, птица.

На детских шубах такие украшения пришиваются и сзади (Маак). "К задней части обруча прикрепляется привязываемая к косе косоплетка, которая состоит из связанных между собой пластинок, то треугольных, то четырехугольных. Женский пояс выкладывается четырехугольными металлическими пластинками, обыкновенно разукрашенными узорчатой, нередко очень красивой резьбой (изображение барса, например. Маак)". Любопытный pendant к характерным приуральским пряжкам с медвежьими головами, уложенными среди вытянутых передних лап, представляет приготовленная таким же образом из шкур оленьих голов попона (Маак, т. VIII, 7).Чеканная бляха с изображением медвежьей головы и лап.Уже в повседневном костюме якутки сказывается спрос на "звериный стиль" - на подвески в виде птиц и коньков.

Но самым решительным выражением его является костюм шамана, точнее - шаманки. Современный шаманский костюм следует считать частью древнего женского костюма. В пользу такого взгляда говорит вся эволюция шаманизма. Шаманство в его зачаточном состоянии представляет функцию женщины-родоначальницы, домохозяйки (Трощанский). Женщины шаманят у якутов и до сих пор и считаются более могущественными, чем шаманы-мужчины. В настоящее время шаманы вытесняют, правда, шаманок, но молчаливым признанием того, что мужчина присвоил себе функцию женщины, является стремление шамана возможно более уподобиться женщине. Якутские шаманы расчесывают волосы на две стороны и заплетают их в косы, как женщины, а при камланье распускают.

Не ложатся, подобно женщинам, на правую сторону конской шкуры. Имеют право быть наравне с женщинами в юрте родильницы в первые 3 дня после родов. Надевают, в случае отсутствия специально шаманского плаща, девичью одежду. Нашивают на передней части своего плаща два железных или медных круга, изображающих женские груди (Трощанский, Серошевский). С переходом шаманской деятельности в руки мужчин получил специальное значение и женский шаманский костюм. В позднейшем повседневном костюме женщины сохранились только бедные пережитки былого костюма в виде привесок - коньков и птиц. Смысл этих привесок приходится угадывать по тому значению, которое приписывается фигуркам, украшающим костюм шамана-мужчины. Фигурки эти - изображения духов, содействующих и покровительствующих шаману, когда он надевает украшенный ими плащ.

Первое место между изображениями духов-покровителей занимает äмäгят - прикрепленная на груди человеческая фигурка, иногда с бубном. Это - изображение умершего шамана, покровительствующего носителю плаща. Затем идет "мать - зверь" (ija-кыл) - переживание эпохи, когда шаманство было достоянием женщин. Изображения животного (самки), в которое в былое время обращалась шаманка, которое было ее двойником, вместилищем ее души. В настоящее время только название напоминает о былом значении женского элемента. Je-кыл'ом шамана может быть собака, бык, жеребец, орел, лось, черный медведь, ворон. "Звери-матери" - это изображения животных, которые считались родоначальницами и покровительницами отдельных материнских родов (ije-yca), не употреблялись в пищу и почитались, как родовые богини (тангара).

За "зверем-матерью" следуют жгуты, изображающие собой змей, кисти, изображающие ящериц, лягушек, железные фигурки рыб, птиц (гагара, лебедь, гусь). Все эти фигурки помогают шаману при камланье. Птицы служат посыльными к духам или помогают ему проникнуть в их подводную обитель (Трощанский). Работают на шамана, конечно, не куски металла, а те силы, которые в них, по якутским верованиям, заключены. "Железки и побрякушки шаманского костюма имеют душу - иччитэ" (Серошевский). Душу усопшего или духа вселяет в изображения шаман, а, может быть, и изготовляющий их мастер-кузнец, равный шаману по сверхъестественному могуществу (Трошанский). Факты позволяют то и другое предположение. Определенное решение вопроса представляется затруднительным, так как новых шаманских костюмов в настоящее время уже не приготовляют, и разъяснить секрет изготовления изображений некому.Литая фигура, группа из мужчины (слева) и женщины (справа).Если мы от фигурок-подвесок таманского якутского костюма обратимся к древностям приуральской чуди, к предметам Гляденовского городища и коллекции Теплоухова, то для нас отчетливо выяснится смысл всех этих уродливых человечков, змей, ящериц, птиц, рыб, зверей, снабженных ушками для подвешивания.

Это древние родичи современных принадлежностей шаманского костюма. Каким образом принадлежности якутского, тюркского шаманского костюма могли очутиться в инвентаре древних финнов Приуралья. На этот вопрос возможны два ответа. Или формы финно-угорского шаманства Приуралья были близки к формам шаманства тюркского и монгольского. Или Ч. Женщины Приуралья заимствовали у своих тюркских соседок (например, башкирок) имевшие религиозное значение принадлежности их костюма и обратили их в простые украшения, которые исподволь вышли из употребления под влиянием новых "мод". Основание для решения вопроса во втором смысле дают факты из современной жизни инородцев Поволжья. Чувашские и черемисские женщины носят во время свадеб украшенную раковинами и монетами широкую плечевую перевязь (теветь) с подобием подушечки или кармана на конце.

Для них эта перевязь - простое украшение, но она заимствована у татар, которые придают ей значение "оберега". В подушечку зашивается бумажка с текстом молитвы или стихом из Корана, имеющим силу отвращать действие злых духов. В каком бы направлении ни решился этот вопрос в будущем, несомненным останется основной результат сопоставления. К уяснению смысла Ч. Древностей археологи придут через всестороннее изучение материальной и духовной культуры современных насельников Восточной России и Сибири.Ср. Aspelin, "Les antiquités du Nord". Граф Уваров, "Мерянские древности". Спицын, "Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых". Спицын, "Гляденовское костище". Теплоухов, "Древности Пермской Чуди в виде баснословных людей и животных".

Кондаков и Толстой, "Русские древности" (вып. III). Маак, "Вилюйский округ Якутской области" (ч. III, превосходные таблицы). Серошевский, "Якуты". Трощанский, "Эволюция черной веры у якутов" (Казань, 1903).И. Смирнов..