Гладков

ГЛАДКОВ Федор Васильевич (1883-) - пролетарский писатель. По происхождению - крестьянин, работал в типографии, в аптекарском магазине, был учителем. Принимал участие в революционном движении, был в ссылке. Участвовал в гражданской войне, член ВКП(б). Входит в группу «Кузница». Первое появление в печати (провинциальной) - в «Кубанских ведомостях» (1899). В 1925 в «Красной нови» появился роман «Цемент», сделавший Гладкова одним из самых популярных современных писателей. В изд-ве ЗИФ вышло четыре тома его сочинений.В повести «Изгои» (1912) Г. Берет темою жизнь политических ссыльных, раздираемых сомнениями, исканиями нового мировоззрения, находящихся в состоянии экстатического возбуждения и духовного упадка. Та же эпоха реакции, те же настроения и искания являются предметом изображения в «Старой секретной» (1927).

Но здесь психологический сюжет осложнен борьбой революционеров с тюремной администрацией, подозрениями в провокации, попыткой побега, избиением заключенных, военно-полевым судом, смертной казнью. Обычная манера Гладкова - давать в гиперболических образах экстатические душевные состояния и возбужденные споры и разговоры - в этих повестях наиболее оправдана материалом болезненной душевной жизни пленников самодержавия. В таких же тонах, с изобильным описанием жестокой и буйной игры страстей написана пьеса «Ватага». «Огненный конь» имеет темой гражданскую войну на Кубани, но преломляет ее главным образом через болезненные переживания двух друзей, ставших врагами. Казака-большевика Гмыри и офицера Андрея, колеблющегося между красными и белыми и наконец становящегося на сторону последних.

Безвольный, колеблющийся, истерический, то энергичный, то странно пассивный, сходящий с ума в атмосфере плохо понятной ему гражданской войны - Андрей. Измученный злобой и жалостью к Андрею и мучительной любовью к Марине, ведущий полубредовые разговоры о крови - Гмыря. Полумистик и идеалист, истерически-иступленно рассуждающий о «скифском» в революции большевик и комиссар Глоба. Марина, мучающая любимого во имя нежелания подчиниться его любовной мужской власти, - таковы герои «Огненного коня». Революция в романе трактуется в образах космических (шквал, землетрясение, потоп) и мистических (Голгофа). Нагромождение описаний зверств, пыток, смертей придает еще более жуткий колорит этому роману, обильно уснащенному оригинальными (но не всегда удачными) метафорами и кубанским диалектом.

Темой «Пьяного солнца» является конфликт между различными социальными (точнее профессиональными) группами и разными возрастными прослойками в коммунистической партии, вопрос о любви в жизни коммунистов и комсомольцев, тяжелые условия быта и воспитания молодежи в период хозяйственного строительства. Все эти моменты даны на фоне жизни отдыхающих в партийном санатории на юге. Как всегда у Г. Проблемы заострены, герои исключительны, разговоры повышенно нервны. Комсомолец-активист, ревнуя девушку комсомолку, пытается ее изнасиловать, а когда она его прощает и говорит о своей любви, едет предавать себя суду товарищей. Рабочий Мордых, недовольный привилегиями ответственных работников, произносит истерически-погромные речи.

Многие проблемы поставлены правильно и остро, но не уточнены и не указано никаких путей к их разрешению.«Цемент» - значительнейшее произведение Г. Основная тема романа - восстановление заброшенного в эпоху гражданской войны завода, происходящее в самом начале нэпа под угрозой белогвардейских нападений. Ярко показана начавшая было деклассироваться рабочая масса. Она - под руководством кровно с ней связанного демобилизованного участника гражданской войны и старого большевика Глеба и его ближайших друзей, пробивая брешь в саботаже спецов и равнодушии закоренелых бюрократов, самоотверженным трудом и яростным упорством восстанавливает завод. Совершенно правильно и четко рисует Г. Отношения «героев», авангарда и массы, дает меткие портреты «добросовестного» бюрократа-коммуниста и преданного производству, но политически заблудившегося инженера контрреволюционера и саботажника.

Вторая тема - семейная драма Глеба и его жены Даши, свободной женщины, отрекшейся от семьи, допустившей смерть ребенка в голодающем детском доме, отказавшейся от любви мужа не только в ту пору, когда он пытался вернуть ее на кухню и в спальню, но и когда он признал ее свободу в личной и общественной жизни. Даша боится своей любви к Глебу и прокламирует отрицание любви. Это - типичнейшая тема Г. Третья тема - интеллигенты в ВКП. Бывший меньшевик Сергей и романтическая девушка Поля Мехова. При всей правдивости изображения обеих фигур Г. Слишком прямолинейно решает вопрос. Наименее ясна тема предисполкома Бадьина - развратника, бюрократа, холодного эгоиста, «покрывающего» разложившихся коммунистов, но дельного администратора, опытного политика, пользующегося поддержкой высших партийных инстанций.

Бадьин - несомненный, как нам видно теперь, перерожденец, но Г. Очень неопределенно выявляет и свое авторское отношение к нему и отношение к нему партии. Неудачнее всего разработана тема «партийной чистки», где действия комиссии, явно неправильные, не объяснены и не осуждены автором. «Цемент» породил большую полемику в нашей критике (см. В частности «На лит-ом посту», 1926) и до сих пор вызывает большой интерес среди рабочих читателей. Это - один из лучших пролетарских романов по остроте темы, по сложности и многообразию типов партийцев, по пафосу строительства, по четкости основных идеологических линий. «Цемент» однако имеет ряд недостатков, связанных с общими свойствами поэтики Г.Основные принципы художественных приемов Г.

Довольно точно сформулированы в словах рабочего из романа «Кровью сердца», обращенных к писателю. «Разверзай перед людьми гнойники их жизни, бей их. Открой перед ними невиданные картины, сильных людей и их героические свершения, расскажи им пленительные легенды о людях, которых нет в их быту. Не бойся преувеличений...» Г. Действительно не боится преувеличений, применяя впрочем эту романтическую поэтику к самому реальному, часто повседневному материалу. Герои Г. Всегда находятся в повышенном настроении, в любом споре пытаются решить мировые проблемы, у них необыкновенные характеры. Поступки их гиперболически-резки, решительны, причем Г. Не считает нужным эти поступки достаточно психологически мотивировать, находя, очевидно, достаточной мотивировкой исключительность характеров.

Основное средство создать впечатление необычной психологической атмосферы в повестях Г. (иногда почти до комизма или до нелепости, контрастирующей с повседневностью материала) - язык автора и героев. Язык этот гиперболичен, сплошь метафоричен, причем метафоры неожиданны, разговоры обычно ведутся на повышенных интонациях. У Г. Герои не спорят, а бранятся, одновременно крикливо и странно образно. «Ты балбес, сухая корка, старый сапог, деревянный идол». Самые обыкновенные вещи герои делают «с сердцем, замирающим от восторга, задыхаясь от крика». «Огненный конь» написан таким, примерно, стилем. «Где-то глубоко, в недрах души, сгустком крови запекся ужас, и все человеческое ушло в эти глубины, к этому неугасающему шматку крови.

Умер на грани - застрял в черной щели с раздавленным мозгом». Отрывочный синтаксис, недосказанные намеки, абстрактная и идеалистическая, порой религиозная, лексика, любовь к малопонятным диалектам еще усугубляют эту окраску революционных по тематике и тенденции произведений Г. Эта манера Г. Заимствована от лит-ры эпохи реакции. Влияния Достоевского, но преломленного через Л. Андреева, Гамсуна, частично искаженного сквозь Арцыбашева (мотивы любовной борьбы, «опрощения» и торжества плоти) - переплелись у Г. С марксистской интерпретацией революционных героев. Но в результате «Огненный конь» превратился в идеалистически психопатологическую повесть, а в «Цементе», более свободном от бреда и мистики, умный и выдержанный предчека Чибис советует для понимания новой экономической политики смешать солнце и кровь «в корыте в самую обыкновенную болтушку».

Партийцы и рабочие в «Цементе» оказались полуистериками, рефлектиками и патологически чувствующими субъектами. Фигура Акатуева в «Пьяном солнце» стала уродливой и непонятной. Чрезмерное выпячивание личных отношений, переживаний и гордого чувства своей связанности с классом - сделали сомнительной и фигуру рабочего-директора в «Головоногом человеке». Нужные же и чрезвычайно современные мысли о стремлении вперед от уже достигнутого, о беспокойстве, к-рое должна будить литература, не давая погрязнуть в мещанском самодовольстве, облечены в романе «Кровью сердца» в очень абстрактную форму. Пережитки космизма и влияние лит-ры реакционных лет искажают законную, но часто неудачно применяемую романтическую установку Г., одного из самых интересных, волнующих и близких к подлинным запросам революционного пролетариата современных писателей.Библиография.

I. Собр. Сочин., т. I (Огненный конь), т. II (Цемент), т. III (Старая секретная. Повести и рассказы), изд. ЗИФ, М., 1926. Сочин. В 3 тт. (т. I, Изгои, т. II, Огненный конь, т. III, Цемент), бесплатное приложение к журналу «30 дней» за 1927. Волны, со вступит. Ст. П. Когана и автобиографией, изд. «Пролетарий», Харьков, 1927 (избран. Отрывки из произведений). Рассказы, со вступит. Ст. Л. Лозовского, изд. 2-е, «Никитинские субботники», М., 1929 (здесь же автобиография Г. И библиография произведений Г. И лит-ры о нем).II. Воронский А., О группе писателей «Кузница», «Красная новь», кн. 3, 1923. Коган П. С., Брик О. М., Полянский Вал., Минаев К., Статьи в журн. «На лит-ом посту», 1926, I, II, IV, V-VI (дискуссия о «Цементе»). Красильников В., Федор Гладков, журн. «Октябрь», 1926, IX.

Якубовский Г., Литературные портреты, Л., 1926. Его же, О повести Ф. Гладкова «Старая секретная», журн. «На лит-ом посту», 1927, XV-XVI. Шувалов С. Ф., Гладков, композиционно-стилистический анализ романа «Цемент», сб. Е. Никитиной и С. Шувалова «Беллетристы-современники», М., 1927. Горбачев Г. Е., Современная русская литература, М., 1928.III. Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, М. - Л., 1928. Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, изд. 4-е, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М. - Л., 1928.