Долгоруков Павел Дмитриевич

(9 мая 1866, Москва, по другим данным, Царское Село, – в ночь с 9 на 10 июня 1927, Москва или Харьков). Из дворянской семьи, восходящей к Рюриковичам, князь, один из богатейших людей России. Окончил 1-ю Московскую гимназию и естественное отделение физико-математического факультета Московского университета (1890). В 1893 – 1903 рузский (Московской губернии) уездный предводитель дворянства, в 1896 – 98 камер- юнкер двора. С 1902 статский советник. Один из основателей "Союза Освобождения", председатель его съезда (1904). Руководитель Толстовского общества, Общества мира. Председательствовал на мировом конгрессе пацифистов в Стокгольме. Принимал участие в земских и земско-городских съездах 1904 – 05. Один из основателей кадетской партии, председатель её ЦК (1905 – 07), товарищ председателя ЦК.

Делегат и председатель кадетской фракции 2-й Государственной Думы. Исключал насилие как в разрешении вопросов внутри государства, так и в вопросах внешних сношений. Его называли "рыцарем без страха и упрёка", а сам "он обладал силой морального влияния своей личности" (Оболенский В.А., Моя жизнь. Мои современники, Париж, 1988, с. 695). П.Н. Милюков, называя Долгорукова "кристально чистым человеком" вспоминал, что более безобидного и незлобивого человека трудно встретить" (там же, с. 441). В составленных в начале января 1917 тезисах доклада по текущему моменту Долгоруков подчёркивал. "Если государь не вступит добровольно на путь ответственного министерства, то нам грозит опасность дворцового переворота". Подобный переворот "не только не желателен, а скорее гибелен для России", так как "среди Романовых нет никого, кто смог бы заменить государя" (Думова Н.Г., Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции, М., 1988, с.

82 – 83). По слухам, в случае свержения монархии Долгоруков должен был стать президентом республики. После Февральской революции 1917 Долгоруков выступил на заседании ЦК партии кадетов против полного отстранения Государственной Думы от власти. Высказался за провозглашение великого князя Михаила Александровича царём, так как считал, что "всё-таки было более шансов сохранить государственность до Учредительного Собрания, тогда ещё казавшегося спасительным" (Долгоруков П.Д., Великая разруха, Мадрид, 1964, с. 19). Был в числе делегации ЦК кадетов (из 3 человек), которая была послана в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов(РСД) с требованием отмены Приказа № 1, имевшего, по мнению Долгорукова, "разрушительную силу".

В апреле выезжал на фронт, посетил 33 воинские части. В дальнейшем вспоминал. "Никакой дисциплины. Солдаты открыто торгуют форменной одеждой и дезертируют. Армия вышла из повиновения. Спасти может только наступление..." (Думова Н.Г., Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции, М., 1988, с. 146). "...Необходимо восстановить авторитет власти и офицерства. Необходимо устранение двоевластия. Идея сильной власти, которая должна быть поддержана всей русской общественностью" ("Памяти погибших", с. 212). Во время Апрельского кризиса поддержал отставку Милюкова. На 8-м съезде партии (май) вновь избран в ЦК. В июне сближается с Союзом офицеров армии и флота в целях установления военной диктатуры.

"Единственной властью, которая поможет спасти Россию, является диктатура. Кто бы ни являлся диктатором, но раз ему военная сила подчиняется и он может одолеть разбушевавшуюся стихию военной силой, он приемлем и желателен" (Думова Н.Г., Кончилось ваше время, М., 1990, с. 168). В дни Июльского кризиса настаивал на уходе кадетов из правительства и требовал установления твёрдой власти. "Министры менялись, власть их постепенно умалялась, власть Совета РСД всё росла, фронт окончательно разваливался, большевизм креп, становился на ноги, расправлял свои корявые члены" (Долгоруков П.Д., указанное сочинение, с. 39). Участник московского Государственного совещания ( август), рассчитывал на его консолидирующую роль, однако "совещание, которое должно было найти общий язык, объединить страну, подпереть колеблющуюся власть, оказалось антигосударственным митингом, показавшим взаимное озлобление и непримиримость, подчеркнувшим бессилие барахтающегося между двумя течениями, тонущего правительства" (там же, с.

45 – 46). После Государственного совещания предпринял предвыборную поездку по Московской губернии, баллотируясь в Учредительное Собрание (и был избран). Возмущался предательством, по его мнению, меньшевиков, выступивших в Москве объединённым списком с большевиками. "Это объединение и помощь социалистов в проведении большевиков не должны быть забыты" (там же, с. 47). Отказался от членства в Предпарламенте. Во время Октябрьской революции в Москве все дни проводил в штабе Московского военного округа, участвуя в организации борьбы против установления Советской власти. Исполнял обязанности председателя ЦК кадетов в Москве. 28 ноября, в день предполагавшегося открытия Учредительного Собрания. Арестован в Петрограде и отправлен в Петропавловскую крепость, откуда ему удалось в канун Рождества передать открытое письмо, напечатанное в "Речи" (см.

"Памяти погибших", с. 213), в котором он протестовал против незаконного ареста народных избранников и содержания их в тюрьме без предъявления обвинения. 19 февраля 1918 был освобождён, переехал в Москву, целиком отдался идее "белой" борьбы, находясь на нелегальном положении. Весной стал членом, а позже товарищем председателя "Национального центра". Участвовал в майской конференции партии. После расстрела Николая II и его семьи заявил, что все противники большевиков "и все русские, не потерявшие совести и государственного разума, должны содрогнуться, узнав об этом злодеянии" (там же, с. 103).10 октября перебрался на Юг, работал в Осведомительном агентстве (Осваг), созданном с целью координации политико-идеологической деятельности правительства генерала А.И.

Деникина, организовывал многочисленные публичные собрания и выступал на них. Основная мысль выступлений. "Если мы считаем большевизм злом, разрушающим нашу Россию, то должны сделать всё, не смущаясь ужасами гражданской войны, чтобы вырвать её из этого зла" (там же, с. 153). С 1920 в эмиграции (Константинополь, Белград, Париж, Варшава), "без гроша в кармане", однако свою нищету переносил легко. Тяготился оторванностью от родины, но отношения к Советской власти не изменил, призывал к "моральному осуждению всеми цивилизованными народами и подавлению ими воинствующего социализма, коммунизма и очага его – русского большевизма" (там же, с. 330). Желая лично убедиться, могут ли эмигранты рассчитывать на поддержку на родине, в 1924 перешёл советско-польскую границу.

Был задержан, но не опознан и отправлен обратно. Во второй раз перешёл через границу СССР и Румынии 7 июня 1926, пробыл в России 40 дней, был арестован, 11 месяцев просидел в Харьковской тюрьме. "в ответ" на убийство П.Л. Войкова (в Варшаве 7 июня) расстрелян. M.E. Голостенов, А.Л. Федоренко..