Лука Лейденский

(Лукас ван Лейден, Lucas van Leyden) 1489 или 1494, Лейден — 1533, Лейден. Нидерландский живописец и гравер. Учился у своего отца — Г. Якобса и у К. Энгельбрехтса (1509). Согласно старым источникам, был истинным вундеркиндом, уже в детском возрасте получая заказы на картины. Работал в Лейдене, в 1521—1522 — в Антверпене, где встречался с Дюрером. В 1527 совершил поездку по Голландии и Фландрии, посетив Миддельбург, место деятельности Госсарта. Начиная с ранних лет, художник чрезвычайно плодотворно работал как гравер, главным образом в технике резцовой гравюры на меди (около 170 листов), создав такие выдающиеся произведения, как Мухаммед и монах (1508), Коровница, Се Человек (оба — 1510), Голгофа (1517), Танец Марии Магдалины (1519).

Позднее обращался также к офорту и ксилографии. Эти произведения выделяются яркой жанровой наблюдательностью, удивительной экспрессией мизансцен. Живопись Луки Лейденского весьма разнообразна по жанрам (религиозные композиции, портреты, сцены современной жизни). В его творчестве сказался кризис художественной культуры Нидерландов первой трети XVI в., связанный с распадом прежнего космически-всеобъемлющего религиозного мироощущения, свойственного мастерам XV в. Однако черты кризиса, сказавшиеся на искусстве художника, выявили новые стилистические и духовные возможности образного языка. Мир в его картинах зачастую предстает противоречивым, непредсказуемым, странным, на грани гротеска. В картинах Игра в шахматы (ок.

1508—1510, Берлин, Гос. Музеи) и Игра в карты (ок. 1514, Уилтон-Хауз, собрание Пемброк) художник показывает бытовую сцену не в ее обыденности, а как нечто гораздо более значительное и таинственное. Он пользуется мотивом игры, чтобы проникнуть в характеры людей, передать разнообразие их психологических типов. В более поздней картине на тот же сюжет (Игра в карты, ок. 1521, Мадрид, Музей Тиссен-Борнемиса) сцена приобретает, как полагают, аллегорический смысл с политическим подтекстом, символизируя превратности истории как вотчины всевластной Фортуны. Пристальный интерес к живой динамике, человеческому характеру проявляется и в портретах Луки Лейденского. В отличие от свойственного портретистам его времени показа модели в интерьере или пейзаже, он обращается к более старым традициям.

В его погрудных портретах фон — это нейтральная плоскость, что, однако, не означает пассивной архаизации. Тем больше внимания уделяется лицу портретируемого, которое дышит энергией, являя средоточие земного, лишенного всякой идеализации бытия (Автопортрет, ок. 1514, Брауншвейг, Музей герцога Антона Ульриха. Портрет тридцативосьмилетнего мужчины, ок. 1521, Лондон, Нац. Галерея). В поздние годы художник сблизился с искусством романизма, что нагляднее всего проявилось в религиозных композициях (триптих Страшный Суд, 1526, Лейден, Гор. Музей. Исцеление иерихонского слепца, 1531, Санкт-Петербург, Гос. Эрмитаж). Преобладание бытовых эпизодов в последней картине снижает пафос чудесного события. Изображая суетливое разнообразие реакций толпы на совершающееся чудо, художник теряет то представление о значительности человеческой личности, которым было проникнуто его творчество 1510-х.

Однако здесь намечается путь к монументальным гротескам Брейгеля Старшего.Лит. Никулин Н. Лука Лейденский. Л. М., 1961. Климов Р. Б. Творчество Луки Лейденского и Высокое Возрождение в Нидерландах // От эпохи Возрождения к двадцатому веку. М., 1963. Лука Лейденский. Каталог выставки. М., 2002. Friedlander M. Lucas van Leyden and Other Dutch Masters of His Time. Leyden. Brussels, 1973. Lucas van Leyden. Studien. Haarlem, 1979..