Борис Васильев - В Списках Не Значился

За всю жизнь Коле Плужникову не встречалось столько приятныхнеожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присвоении ему, НиколаюПетровичу Плужникову, воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданностив изобилии. Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдалилейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием, вручая«Удостоверение личности командира РККА» и увесистый ТТ. А потом начался вечер,«самый прекрасный из всех вечеров». У Плужникова не было девушки,и он пригласил «библиотекаршу Зою».На следующий день ребята стали разъезжатьсяв отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через двадня вызвали к комиссару училища.

Он попросил Николая вместо отпуска помочь разобратьсяс имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейся обстановкойв Европе. «Коля Плужников остался в училище на странной должности „куда пошлют“.Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежносчитал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякиедокладные». Так прошли две недели. Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, мужеё в отъезде. Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним.Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговоритьо дальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшего взводногокомандира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе.

«Ты ко мне просись, ладно?Мол, давно вместе служим, сработались…» Вышедший от генерала взводный Величко послеухода Горобцова также звал Плужникова к себе. Потом лейтенанта пригласили к генералу.Плужников смутился, ходили слухи, что генерал был в сражающейся Испании, к нему испытывалиособое почтение.Посмотрев документы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекраснуюстрельбу и предложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовалсявозрастом Плужникова. «Я родился 12 апреля 1922 года», — отбарабанил Коля, а самлихорадочно соображал, что ответить. Хотелось «послужить в войсках», чтобы статьнастоящим командиром. Генерал продолжал. Через три года Коля сможет поступить в академию,и, судя по всему, «вам следует учиться дальше».

Генерал с комиссаром стали обсуждать,к кому, Го-робцову или Величко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николайотказался. «Это большая честь… Я считаю, что каждый командир должен сначала послужитьв войсках… так нам говорили в училище… Направьте меня в любую часть и на любуюдолжность». «А ведь он молодчага, комиссар», — неожиданно ответил генерал.Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этом даже не мечтал.Правда, с условием, что через год вернется после войсковой практики в училище. Единственноеогорчение — не дали отпуск. К воскресенью надо прибыть в часть. Вечеромон «отбыл через Москву, имея три дня в запасе. До воскресенья».В Москву поездпришел ранним утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро, «самом красивом метров мире».

Подошел к дому и ощутил трепет — все здесь знакомо до боли. Навстречуиз ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежалив школу — последнее комсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретитьсяв обед. Мать ничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась. «Боже,как ты похож на отца!..» Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схваткес басмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил. Валя, подруга сестры, когда-тобыла в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушать чрезвычайноприятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяснилось. Его поездотправляется в семь часов вечера, но это невозможно. Сказав дежурному, что больна мать,Плужников взял билет с пересадкой в Минске на три минуты первого и, поблагодаривдежурного, отправился в магазин.

Купил шампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугаласьобилия спиртного, Николай беспечно махнул рукой. «Гулять так гулять».Придя домойи накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, о предстоящейслужбе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой. Наконец появилась Валя,просила Николая задержаться, но он не мог. «на границе неспокойно». Говорилио неизбежности войны. По утверждению Николая, это будет быстрая война. Нас поддержит мировойпролетариат, пролетариат Германии и, самое главное, Красная Армия, её боеспособность. ПотомВаля предложила посмотреть принесенные ею пластинки, они были замечательные, «пела самаФранчески Гааль». Заговорили о Верочке, собирающейся стать артисткой.

Валя считает, чтокроме желания необходим и талант.За девятнадцать лет Коля так ни с кеми не целовался. В училище он регулярно ходил в увольнения, посещал театры,ел мороженое, на танцы не ходил — танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои,не знакомился. Теперь же «он знал, что не знакомился только потому, что на светесуществовала Валя. Ради такой девушки стоило страдать, а страдания эти давали ему право гордои прямо встречать её осторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой».Потом онитанцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал её в гости, обещалзаказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валяпообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несерьезно, потому чтодевчонки уже потащили его чемодан вниз, пообещал.

«Как приеду, сразу напишу». На вокзалеНиколай переживает, что девушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправленияпоезда.Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходилот окна. Долго стояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарныйсостав. Пожилой капитан недовольно отметил. «Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним.Это как понимать прикажете?» Коля не знал, что ответить, у СССР ведь договорс Германией.Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел.Встретив лейтенанта-тезку, пошел обедать в ресторан «Беларусь». Там к «Николаям»присоединился танкист Андрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий«с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем…».

Танкист сообщил, чтолетчикам отменили отпуска, а пограничники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танкови тягачей. Плужников спросил о провокации. Андрей слышал. Перебежчики сообщают. «Немцыготовятся к войне». После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужников остался —Свицкий собирался сыграть для него. «У Коли немного кружилась голова, и все вокругказалось прекрасным». Скрипач предлагает проводить лейтенанта в крепость, туда же едетего племянница. По дороге Свицкий рассказывает. С приходом советских войск «мы отвыклиот темноты и от безработицы тоже». Открылась музыкальная школа — скоро будетмного музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. В темноте Николай почтине видел девушку, которую Рувим называл «Миррочка».

Позже Рувим вышел, а молодые людипоехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепости и подъехали к КПП. Николай ожидалувидеть нечто наподобие Кремля, но впереди чернело что-то бесформенное. Они вышли,Плужников отдал пятерку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надобыло предъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяснила:«Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота».На контрольно-пропускномпункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного. После чтения документов дежурныйпопросил. «Миррочка, ты — человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка. Таместь комнаты для командировочных». Николай возразил, ему надо в свой полк. «Утромразберетесь», — ответил сержант.

Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем.Мирра обещала помочь ему найти комнату. Она спросила, что в Москве слышно о войне. Николайничего не ответил. Провокационные разговоры он вести не намерен, поэтому заговорило договоре с Германией и о мощи советской техники. Плужникову «оченьне понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, острана язык. С этим он готов был смириться, но её осведомленность о наличии в крепостибронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли бытьслучайной…». Даже свое ночное путешествие по городу с Миррой Николай склонен былсчитать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когда их остановили на следующемКПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога.

Николай упал на землю. Вскоре недоразумениевыяснилось. Плужников схитрил. Полез не в кобуру, а «почесаться».Неожиданнорасхохоталась Мирра, а за ней остальные. Плужников был весь в пыли. Мирра предупредила,чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообещаладостать щетку. Миновав речушку Мухавец и трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепостьк кольцевым казармам. Потом Мирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела егов склад. «Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелымсводчатым потолком… В складе этом было прохладно, но сухо. Пол кое-где покрывалречной песок…» Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатогостаршину, сидящего около железной печурки.

Мирра отыскала щетку и позвала Николая. «Пойдемуж чиститься, горе… чье-то», Николай возражал, но Мирра энергично вычистила его.Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки. Вернувшись в склад, Плужников увиделеще двоих. Старшего сержанта Федорчука и красноармейца Васю Волкова. Они должны были протеретьпатроны и набить ими диски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николайсобрался в полк, но Анна Петровна остановила его. «Служба от вас не убежит»,предложила ему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокруг столапить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.Вдруг снаружиполыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось, гроза.

«Вздрогнули стеныказемата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснееи яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов». Федорчук вскочил и закричал,что взорван склад боепитания. «Война!» — крикнул старшина Степан Матвеевич. Колякинулся наверх, старшина попытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часапятнадцать минут по московскому времени.Плужников выскочил в самыйцентр незнакомой, полыхающей крепости, — артиллерийский обстрел еще продолжался,но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневой вал на внешние обводы. Плужниковогляделся. Кругом все пылало, в промасленном и пробензиненном гараже заживо горели люди.Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнулв воронку, спасаясь от тяжелого снаряда.

Сюда же скатился боец, сообщивший. «Немцыв клубе». Плужников ясно понял. «немцы ворвались в крепость, и это означало. Войнадействительно началась. Боец послан на склад боепитания за боеприпасами. Плужникову нужносрочно раздобыть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал,но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянули увидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытство лейтенанта.Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отставать. Но онине нашли склада.»Плужников понял, что вновь остался с одним пистолетом, променяв удобнуюдальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.Он приказал бежать к своим,время от времени крича «свои!».

Они добежали до ограды, перемахнув через нее, оказалисьсреди своих. Старший лейтенант сердито кричал, что надо «перебежками». Плужников хотелдоложить по форме, но старший лейтенант слушать не стал, а коротко объяснил обстановку.Приказал Николаю забрать винтовку у сержанта и добавил. «нам бы только до своихдодержаться». Все напряженно взглядывали в стену ворот, ожидая очередной атаки немцев. Сюдастали подтягиваться бойцы с немецкими автоматами. Двое пограничников у пулемета попросилилейтенанта набить ленты патронами. Почти все уже расстреляли. Плужников узнал, что патроны —в подвале. Но оказалось, патроны кончились. Николай увидел много раненых. Все ожидали подмогуиз города. Черноволосый решил ворваться в клуб и ликвидировать немецких автоматчиков.«Если нет оружия, рвите зубами, — закончил он свою речь, — или кирпич вонзахвати».

Увидя Плужникова, замполит поинтересовался, какого тот полка. Николай ответил, чтоеще не значится в списках. Замполит дал ему десять человек, поручив атаковать окна. Плужниковотдал винтовку, распределил окна между своими бойцами, подготовившись к атаке. Замполитрукакрикнул. «Вперед. За Родину!» Бойцы с криками «ура!» кинулись в атаку.Ворвавшись в костел, «хрипя и яростно матерясь, душили, рвали зубами, выдавливали глаза,раздирали рты, кромсали ножами, били лопатами, кирпичами, прикладами… Плужников видел толькошироко оскаленные рты и слышал только протяжный звериный рев». Он глядел доли секунды,потом кинулся в общую массу… Бой кончился, немцы, не выдержав, бежали из костела,оставив на полу мертвых и раненых.

Плужников, сидя у стены, понял. Бой кончился, он самне ранен, и не испытал ничего, кроме тошноты и усталости. Николаю поручено удержатькостел — ключ обороны цитадели, обещали дать станковый пулемет. Плужников попросил воды дляпулемета. До берега не добраться, решили собрать фляжки и передать лейтенанту.Замполитрука приказал всем надеть каски. Забрали раненых. После удара по голове, очевидно,прикладом, Плужников усилием воли удерживал сознание. Боец подал ему фляжку с водой. Николайузнал его имя — Петр Сальников. Плужников разжился трофейным автоматом и пошелк бойцам. Надо было собрать оружие и подготовиться к новым атакам. Но бойцы уже собрали,пока он приходил в себя. Наблюдатель объявил о появлении бомбовозов. В это времяк клубу волокли обещанный станковый пулемет.

Плужников приказал всем надеть каски. Началасьбомбежка, кинув пулемет, бойцы спрятались в укрытие. Сержант побежал за пулеметом, но его,казалось, накрыло бомбой. После бомбежки, однако, выяснилось, что он живой, тащит пулемет,а сзади бежит боец с лентами патронов. В костеле обнаружили трех женщин, скрывавшихсяот обстрела. Они видели в подвале немцев. Плужников с шестью бойцами пошел проверить.Проходов было три, распределив людей, Николай с Сальниковым пошел правым коридором. Боец боялсятемноты, Плужников и сам пугался, но ни за что не признался бы в этом даже себесамому. Это был почти мистический ужас перед неизвестностью. Все группы вернулись, не обнаруживнемцев. Решили, что женщинам померещилось с испугу.Началась новая атака немцев.

Сержантстрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигурыбежали к костелу. После атаки опять началась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день.При бомбежках Плужников уже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когдабомбежка кончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечьи закрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха. Надо было узнать,сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил, что патроновнет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плужников поинтересовался, почему не идет армияна помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с пограничниками пошел в казармыза патронами и распоряжениями комиссара.

Сальников отпросился сбегать за водой,Плужников разрешил попробовать достать, пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боецпобежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову «пощупать» немцев,предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронами и гранаты. Набрав патронов,они нарвались на раненого, который стрелял в Плужникова. Пограничник хотел его добить,но Николай не разрешил. Пограничник озлился. «Не сметь. Дружка моего кончили —не сметь? В тебя пальнули — тоже не сметь?..» Он все же добил раненого,а потом спросил у лейтенанта, не задел ли его немец. Отдохнув, вернулись в костел.Сержант уже был там. «Ночью приказано собрать оружие, наладить связь, перевести женщини детей в глубокие подвалы».

Им же приказано удерживать костел, обещано помочьлюдьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужниковпонял, «из 84-го полка никакой помощи не ждут». Сержант предложил Плужниковупожевать хлеба, он «мысли оттягивает». Вспоминая утро, Николай подумал. «И склад,и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов — всех засыпало первым залпом. Где-тосовсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло…»Вернулся Сальников с водой. В первую очередь «напоили пулемет», бойцам дали по триглотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водой страх Сальникова прошел. Он былрадостно оживлен. Это раздражало Плужникова, и он отправил бойца к соседям за патронамии гранатами, а заодно сообщить, что костел они удержат.

Через час пришли десять бойцов.Плужников хотел их проинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил.Его заменил пограничник. Лейтенант прилег на минуту и — как провалился.Так кончилсяпервый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела, и не могзнать, сколько их будет впереди… И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежурившиеу входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущено каждому из них. Они жилиединой жизнью, но смерть у каждого была своя..