Мордовцев

МОРДОВЦЕВ Даниил Лукич (1830-1905) - беллетрист, публицист, историк. Долго служил в провинции и Петербурге по министерствам внутренних дел и путей сообщения. Свое знакомство с официальными документами неоднократно использовал для статей в либеральной и радикальной прессе. Это послужило причиной ряда «служебных неприятностей» для Мордовцева, дослужившегося впрочем до чина действительного статского советника. Свою литературную деятельность начал с поэмы на украинском языке. Сотрудничал в журн. «Русское слово», «Отечественные записки», «Дело», «Русский вестник» и др.Мировоззрение М. В пору его расцвета как историка и публициста (60-70-е гг.) представляет собой весьма путанную смесь умеренного народничества, «славянских» симпатий и украинского национализма, идеализации русского прошлого в его «народном» творчестве («Калики перехожие», «Понизовая вольница», русский и особенно украинский фольклор).Для М.

Характерна прежде всего тематика его исторических работ, описание жизни народной массы, ее волнений и протестов. На фоне традиционных для официальных историков описаний «подвигов» и «мудрых» начинаний царей, вельмож и полководцев исследования М. Безусловно были фактом прогрессивным. Сходная же с костомаровской полубеллетристическая манера М. Обеспечивала ему успех у широкого читателя. Главное произведение М. - роман «Знамения времени» (1869) - пользовалось чрезвычайной известностью. Цензура 70-х и 80-х гг. Сопричислила его к «опасным» в политическом отношении книгам и изъяла из библиотек. Социальный смысл романа, его классовые тенденции истолковывались критикой в диаметрально противоположных направлениях. Одни (напр.

А. Богданович) считали его реальным отображением народнических настроений 70-х гг., другие (напр. А. Мартынов) связывали направленность романа с идеями одной только наиболее аполитичной части народничества, именно с чайковцами, наконец третьи начисто отрицали какие бы то ни было связи М. С народничеством, утверждая, что роман опошлил молодежь этого «героического времени». Последнее мнение нам кажется наиболее близким к истине. Герои М. Отрекаются от «однобоких» идеалов Чернышевского, они утверждают, что «Рахметовы устарели». «Мы, - говорит один из персонажей романа, - идем в народ не с прокламациями, как делали наши юные и неопытные предшественники в 60-х гг., мы идем не бунты затевать, не волновать народ и не учить, а учиться у него терпению, молотьбе и косьбе.

Мы уже не дети. Мы не верим ни в благотворность французских и испанских революций, ни в благодетельность удобрения земли человеческой кровью. История научила нас не верить этим пустякам. Мы просто идем слиться с народом. Мы бросаем себя в землю, как бросают зерно, чтобы зерно это взошло и уродило от сам-пять до сам-сто». Бросающийся в глаза аполитизм этой характеристики не имеет ничего общего с революционным народничеством. Мы не найдем в «Знамениях времени» и типичной для последнего идеализации общины. Герои М. Полны раздражения против коммунизма и фурьеризма - «старых пошлых слов», против «бабьих, детских утопий». Ставка на культурничество, связанная с резким отрицанием М. Революции как «крови», резко отделяет М.

От просветителей 60-х годов, показывая его как представителя той части городской мелкой буржуазии 70-х гг., которая отходила от революционно-демократической интеллигенции, временным попутчиком к-рой она раньше являлась. Эта точка зрения проведена в «Знамениях времени» недостаточно рельефно. Роману свойственна сюжетная рыхлость, малое правдоподобие характеров и т. П.Необычайно плодовитый писатель, М. Был чрезвычайно популярен как исторический беллетрист. Его перу принадлежат несколько десятков романов из русской, украинской и древней истории. Изображение действительности уступает здесь место длинным и нудным рассуждениям о ней. Интрига романов Мордовцева чаще всего трафаретна, построена на развитии любовных отношений.

Идеология этих произведений меняется на протяжении долгой лит-ой деятельности автора. В «Идеалистах и реалистах» Мордовцев явно сочувствует борцам против петровской политики, жестокой, разоряющей и оскорбляющей народ. В романе же «Державный плотник» (1899) М. Явно идеализирует Петра. В лучших и более ранних исторических романах М. Отразились народнические симпатии к демократической борьбе масс против русского феодализма и буржуазии, связанной с царскими монополиями, крупным землевладением и опиравшейся на дворянство. В этом аспекте М. Изобразил разинщину в романе «За чьи грехи» и раскол в «Великом расколе».Под конец жизни М. Писал уже совершенно посредственные романы, печатая их в суворинском «Историческом вестнике» и в еще более сомнительных органах печати, вплоть до «Ведомостей С.-Петербургского градоначальства».

Все это не мешало М. Пользоваться популярностью у тогдашнего массового читателя и издавать не раз собрания своих сочинений, впрочем далеко не полные.Библиография. I. Собр. Сочин., изд. Н. Ф. Мертца, 24 тт., СПБ, 1901 («Биб-ка „Севера »). Полное собр. Сочин., изд. И. П. Перевозчикова, 12 тт., П., 1915. Полное собр. Сочин., изд. Сойкина, 25 тт., СПБ, 1914 (приложение к журн. «Природа и люди»). Знамения времени, Гиз, М., 1923 (предисловие А. Мартынова).II. Михайловский Н. К., Полное собр. Сочин., т. VI, СПБ, 1909. Богданович А. И., Годы перелома, СПБ, 1908 («Знамения времени»). Глинский Б., Литературная деятельность Мордовцева, «Исторический вестник», 1905, II (в статье ценные библиографические указания, раскрытие псевдонимов и пр.). Его же, Среди литераторов и ученых, СПБ, 1914.

Скабичевский А., История новейшей русской литературы (1848-1908), неск. Изд.III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. Включительно, ч. 2, СПБ, 1902. Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. IV, П., 1917. Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924.