Антитоталитарная Революция

- процесс радикального разрушения тоталитарных порядков и перехода к демократическому устройству общественной жизни. В зависимости от специфики разрушаемого тоталитаризма антитоталитарные революции бывают антифашистскими, посткоммунистическими и т.п. Наиболее заметный след в истории XX в., его последних десятилетий оставили антитоталитарные посткоммунистические демократические революции в Советском Союзе и других странах "реального социализма" Общую природу этих революций, их наиболее фундаментальные черты лучше всего рассмотреть на примере антитоталитарной революции в бывшем СССР. Тот революционный процесс преобразований, который обрел характер антитоталитарной посткоммунистической демократической революции, вырос в СССР из перестройки М.

Горбачева, начатой в апреле 1985 г. Как средство "обновления социализма". Эта неординарная антитоталитарная революция имеет две принципиальные особенности. Во-первых, она развернулась в условиях специфического псевдокоммунистического тоталитаризма, связанного с эволюцией единовластия коммунистической партии. Во-вторых, она протекала в "первой стране социализма", что существенно важно. Здесь впервые под видом революционных социалистических преобразований были разрушены общечеловеческие механизмы прогресса и создано общество казарменного псевдосоциализма - эксплуататорское и угнетательское общество-монстр, заповедник партийно-государственной бюрократии, находящееся вне прогресса цивилизации, не в экономическом кризисе, а в социальноэкономическом тупике.

Поэтому самая глубокая сущность развертывающейся в таких условиях революции заключается в разрушении политических и экономических структур, закрепляющих состояние социально-экомического тупика, в возвращении на путь прогресса. Рассматривая направленность революции с этой стороны, нужно подчеркнуть, что по своему объективному смыслу это - не процесс реставрации капитализма, хотя есть силы, которые пытаются превратить ее именно в такое буржуазно-демократическое преобразование (и после тупикового казарменного псевдосоциализма даже такой переход прогрессивен). По объективному историческому содержанию, по природе сущностных тенденций это - революция возобновления механизмов прогресса, разрыва с тупиковой линией эволюции, возвращения в лоно развивающейся цивилизации.

Очевидно, что такая революция, если ее не остановит на полпути, гораздо более глубока по своему социальному содержанию, чем любой из когда-либо совершавшихся переходов, а ее конечный итог может быть весьма впечатляющим. Если общую антитоталитарную, противотупиковую направленность рассматриваемых революционных перемен конкретизировать, то объективное социальноэкономическое содержание этих революций, взятых в своих главных чертах, сводится к тому, чтобы, вопервых, покончить с тоталитарными однопартийными политическими режимами, для чего необходимо свергнуть господство номенклатурной бюрократии, которая здесь узурпировала политическую власть трудящихся, и возвратить властные функции самому народу.

Вовторых, разрушить тупиковые экономические структуры мобилизационной экономики и казарменного псевдосоциализма, структуры, связанные с бюрократическим огосударствлением средств производства и их отчуждением от трудящихся. Но, разрушая эти структуры путем разгосударствления и приватизации, необходимо создать смешанную экономику рыночного типа, чтобы таким путем воссоздать механизмы естественноисторического прогресса, вывести общество из социально-экономического тупика, возвратить его в лоно цивилизации. В-третьих, реализовать материальные, политические и духовные интересы большинства, обеспечить права и свободы граждан, наций и народов. Таков объективный смысл этих революций. Но, как известно, ход и исход любой революции зависит не только от объективных причин, лежащих в ее основе реальных противоречий.

Он в огромной мере зависит и от субъективного фактора. Общественного сознания, организованности и борьбы общественнополитических сил. В результате сначала коммунистической, а затем демократической пропаганды в бывших странах "реального социализма" господствовали и господствуют мифы, главным из которых является миф, будто в этих странах потерпел фиаско социализм. Однако это - прокоммунистическая ложь, воспроизводящая выводы коммунистических съездов и утверждения партийно-государственной бюрократии о построении в этих странах социализма. Ни один уважающий себя социолог или политолог никогда не согласится с тем, что общество, в котором и политическая власть, и средства производства отчуждены от трудящихся (общепризнано, что именно таким было положение во всех этих странах), может считаться социалистическим.

Однако миф о крушении здесь социализма, подорвав влияние социалистической идеи, привел к тому, что во всех странах "реального социализма" трудящиеся временно лишились своей идеологии и политических партий, выражающих и защищающих их интересы. Этим не замедлили воспользоваться демократические приверженцы капитализма, сделавшие все, чтобы придать революционным преобразованиям капиталистическую направленность. Как показывает опыт стран Восточной Европы, революции здесь развертывались так. Во-первых, народ одержал победу, низложив тоталитарную власть возглавляемой коммунистами партийно-государственной бюрократии, но закрепить победу в свою пользу народу не удалось - отбираемая у номенклатуры политическая власть попала не в руки трудящихся, а в руки политической элиты пробуржуазной ориентации.

Вовторых, под давлением недовольства масс, отчужденных от средств производства и отвернувшихся от устоев казарменного псевдосоциализма и мобилизационной экономики, совершился поворот к СМЕШАННОЙ рыночной экономике, способной вывести страну из социально-экономического тупика, вернуть ее в лоно цивилизации, но при этом восстанавливаются капиталистические механизмы прогресса, сохраняющие отчуждение трудящихся от средств производства. Втретьих, под прессом народного недовольства рухнула прогнившая бюрократическая псевдореализация экономических, политических и духовных прав трудящихся. Ей на смену приходит обычная система прав и свобод граждан и наций обычного буржуазно-демократического общества. В бывшем Советском Союзе события августа 1991 г., означавшие фронтальное поражение партийно-государственной бюрократии, в своем развитии привели страну уже ко второму - декабрьскому - перевороту, упразднившему СССР и открывшему новый этап в развитии качественных перемен и вызванном ими распаде страны.

Перемены в России и других республикахгосударствах по своему ходу и исходу (разному в разных государствах) зависят от того, какие общественнополитические силы будут руководить ими, чьи интересы окажут решающее воздействие на характер преобразований. В России уже произошла смена политической власти. Партократов заменили демократы, стремящиеся сегодня договориться с частью номенклатуры о дележе власти и смене прежней формы эксплуатации - государственно-бюрократической на "новую" - капиталистическую. Такой исход возможен, но не предопределен. Если подгоняемое нуждой и бедами первоначального накопления большинство тружеников активно и сознательно включится в ход борьбы, защищая свои коренные интересы, то это может придать переменам глубокий революционномассовый характер, нацеленный на преодоление всех форм отчуждения каждого человека от собственности и власти.

Антитоталитарная революция - После смерти Брежнева в 1982 году понимание необходимости перемен, реформ и серьезного обновления достигло, наконец, политически значимого размаха. Но уже было потеряно впустую более двух десятилетий. В результате эффект наследия, которое необходимо было преодолеть, стал кумулятивным и массированным. Единодушие во мнении о необходимости реформ, являясь на сегодняшний день компромиссом, маскирует существенные разногласия относительно многого в прошлом. Этот компромисс имел двойной эффект. С одной стороны, он позволил открыто и широко критиковать сталинскую эпоху. Благодаря этому советский опыт и советская модель были еще более дискредитированы во всем мире. С другой стороны, увековечивание тоталитарной в основе своей системы за счет сохранения не только партии ленинского образца с её притязанием на единственно верное постижение законов историй, но и сохранение основных институтов государства сталинского типа крайне уменьшало масштаб потенциальных реформ.

У Горбачева не было иного выбора, кроме как утверждать, что перестройка зиждется на ленинизме, коренится в нем и являет собой подлинное его возрождение. Вольно или невольно, но Горбачев вливал новую кровь в тяготение правящей элиты к марксизму с заложенными в нем притязаниями коммунистов на обладание абсолютной истиной и стремлением к тотальной власти. В этом и состоит суть ленинизма, которая сделала сталинизм неизбежным. Все это говорит о том, что политические препятствия на пути подлинной перестройки не только чрезвычайно велики, но, вероятно, и непреодолимы Разрыв с ленинским наследием потребует коренной переоценки природы правящей партии, её исторической роли и вопроса о её легитимности. Иными словами, подлинный разрыв потребует отказа от основной посылки коммунистической доктрины, а именно - от утверждения, что может быть создана совершенная общественная система посредством политического принуждения, которая подчиняет общество государству, действующему как всезнающий представитель истории.

В сущности, перед советским руководством стоит неразрешимый исторический парадокс. Чтобы восстановить престиж коммунизма, СССР должен отречься от большей части своего коммунистического прошлого как в теоретическом, так и в практическом смысле. Ключевой вопрос в том может ли советская система успешно развиваться в более плюралистический организм, такой, который способен дать большему социальному и экономическому творчеству и этим обеспечить СССР действительную конкурентоспособность на мировой сцене. От ответа на этот вопрос зависит не только судьба Советского Союза как великой державы, но также и перспективы коммунизма в более широком смысле. Теперешнюю кутерьму можно, вероятно, считать признаком такого изменения, но она также может быть и первой стадией прогрессирующего распада самой советской системы.

Развязанные Горбачевым силы превращают перерыв исторической преемственности в более вероятное явление, нежели сохранение её. Следовательно, любой анализ будущего коммунизма в СССP зависит от ответа на вопрос. Является ли политика Горбачева сигналом обновления коммунизма или она - свидетельство его эрозии. Несмотря на риторику Горбачева относительно жизненной силы коммунизма, ответ на этот вопрос указывает в сторону эрозии, а не обновления. В тех пределах, в каких перестройка привела к каким-то ощутимым переменам, таковые перемены являются отходом от догматов марксизма-ленинизма как в теории, так и на практике. В Восточной Европе и Китае, где реформы более ощутимы, а также смелее. И прагматичнее, эта тенденция еще более очевидна.

Основное направление развития современных коммунистических систем, включая и советскую, - отказ от того, что когда-то считалось сущностью коммунизма. В области экономики - принцип государственной и общественной собственности в сельском хозяйстве, в сфере обслуживания и даже в промышленности выбрасывается за борт или ищутся различного рода компромиссные решения. Идет также наступление и на центральное планирование и ценообразование, наблюдается, пусть и неохотное, продвижение в сторону каких-то форм рыночного механизма. В сфере политики - разваливается система тотального коммунистического контроля над средствами информации. Идеологическая обработка уступает место сворачиванию идеологических усилий перед лицом "чужих" влияний.

В раде коммунистических стран идет наступление на господство одной единственной партии в сфере политической жизни общества. В существенной степени незатронутой остается лишь коммунистическая монополия на рычаги политической власти. Таким образом, коммунизм в историческом смысле отступает. Приведет ли это отступление к экономически более продуктивным и политически более плюралистическим системам. Ответ на этот вопрос различен в применении к разным странам. Относительно СССР тут уместно скептическое отношение. Антидемократическое ленинское наследие, многонациональный характер государства и глубоко укоренившиеся централистские традиции - все это в совокупности работает на подрыв восприимчивости общества "с реальной передаче ему политической и административной власти и препятствует позитивному развитию.

Из четырех альтернативных исходов успех плюрализма в СССР наименее вероятен. Первый - затяжной, но не принимающий решительных форм системный кризис, длящийся без какого-либо четкого разрешения более десятка лет и периодически отмечаемый взрывами общественного негодования со стороны вce более недовольных экономическим положением городских масс и особенно со стороны политически более беспокойных народов СССР. Вторая возможность - это возобновление стагнации после того, как волнения в конце концов пойдут на слад." и централистские тенденции, коренящиеся в русском прошлом, вновь утвердят себя. В каши-то момент это может привести к третьей возможности - перевороту, организованному военными и КГБ (может, даже в сочетании с преждевременной кончиной Горбачева) и оправданному в глазах общественности эмоциональным призывом к великорусскому национализму.

Четвертый потенциальный исход, вероятность которого на данной стадии является наименьшей, - это конечная трансформация затяжного кризиса в несомненную и явную гибель режима. Последний исход может привести также к распаду СССР на части, неизбежно вызвав широкомасштабные национальные и этнические междоусобицы. Наиболее вероятный исход - затяжной, но не принимающий решительных форм кризис, который в конце концов может привести к возврату состояния стагнации, - еще более углубит общий кризис коммунизма, будет способствовать увеличению различий между коммунистическими государствами и ускорит процесс идеологического распада. Он также неизбежно увеличит межнациональные трения в СССР, одновременно усиливая сепаратистские устремления.

Единственно конструктивным решением все усиливающегося национального распада СССР (решением, совместимым с провозглашенными целями перестройки, т.е. Экономической децентрализацией и политическим плюрализмом) является не насильственный возврат к имперскому Советскому "союзу", но движение в сторону подлинной Советской конфедерации. Однако действительно добровольная конфедерация, вероятно, более уже не является практической возможностью, учитывая подъем национальных чувств народов СССР. Военно-полицейский переворот, нацеленный на прекращение затяжного кризиса и восстановление централизованного господства, будет тоже способствовать - а может быть даже и ускорит - отмирание коммунизма в международном масштабе.

При данных обстоятельствах, когда идеология стала по преимуществу ритуалом, а национализм становится все более напористым, переворот ради восстановления более эффективного централизованного контроля, даже если он и будет формально оправдан ссылками на доктрину, должен будет - ради политической его легитимизации - активизировать националистические сантименты русских. Это может дать Москве необходимую народную поддержку для подавления националистических движений других народов. Но сомнительно, чтобы без возврата к сталинским методам можно было полностью искоренить эти национальные движения. Националистические страсти уже вырвались из ящика Пандоры. В век национализма крышку этого ящика уже невозможно держать на глухом запоре.

Все варианты будущего предвещают, что СССР будет отступать от коммунизма..