Исократ

(Ίσοκράτης) — афинянин, сын Феодора, ученик Горгия и других софистов, знаменитый учитель красноречия и ритор (436-338 г. До Р. Хр.). Из 28 его речей дошло до нас 21, а также 9 писем к нескольким историческим личностям. Царю македонян Филиппу, тирану Дионисию и т. П. Судебные речи, числом 6 (XVI-XXI), относятся к первой поре деятельности И. (402-390 гг.) и составлены для произнесения на суде одной из сторон, если только это не школьные образцы, сочиненные учителем в руководство ученикам по поводу действительных или даже вымышленных процессов. По крайней мере, И. В более поздние годы настойчиво отвергал всякую прикосновенность свою к судебному красноречию и о составителях подобных речей говорил с явным пренебрежением (XV, §§ 24-41).

Изобилуя общими местами и софистическими измышлениями, не выдаваясь в стилистическом отношении, судебные речи И. Содержат в себе некоторые бытовые черты и намеки на исторические события, особенно на тиранию тридцати и следовавшие за падением ее перемены. Славу и богатство доставила И. Преподавательская деятельность, сначала на Хиосе, потом в Афинах, а также составление сочинений наставительно-политических. В "Панафенейской" речи (XII), в речи "Против софистов" (XIII) и в "Обмене состояниями" (XV) имеются некоторые автобиографические известия. Здесь же преподаны правила декламации его речей (XV, 10-12). Из так назыв. Речей только немногие (IV, VI, VII, VIII, XII, XV) заслуживают это название. Все прочие — или обращения к царям и правителям с наставлениями и похвалой, или упражнения в модном тогда стиле софистов.

Самая ранняя и вместе замечательнейшая из речей И., "Панегирик", стоила автору 10 лет труда (390-380). Наиболее поздняя, "Панафенейская" речь, начата им на 94 и кончена на 97 году. Обе речи названы так от праздников, к которым приурочивал автор их произнесение. На самом деле сочинения И. Назначались для чтения дома или в кружке друзей и ни одно из них не произносилось ни в суде, ни в народном собрании. До конца дней своих, однако, И. Стремился направлять события к определенной цели посредством воззваний к народам и царям и никак не мог понять, почему никто не пользуется его уроками в политике. Зато в роли мастера и учителя литературной прозы И. Не имел соперников. Слава его привлекала в его школу многочисленных учеников из разных мест Эллады европ.

И азиатской. Цицерон сравнивал дом И. С гимназией и с открытой для всей Эллады мастерской. Школу его он называл троянским конем, из которого толпой вышли герои, ученики. Число слушателей И. Доходило, по словам его биографа, до ста. Из его школы вышли историки Ефор, Феопомп, Андротион, ораторы Ликург, Леодамант и др. Подобно софистам, И. Учил за деньги, получая до 250 р. С. С ученика за курс. Получал он иногда деньги и за свои сочинения — напр. За панегирик Евагору, саламинскому царю на Кипре, около 30000 р. Сер. Ученикам частью преподавались правила построения речи, начиная с подбора отдельных слов и кончая образованием длинных периодов, частью читались, с комментариями, собственные сочинения учителя. Об одном и том же предмете говорить на разные лады, подновлять старое, новому придавать печать старины, великое уничтожать, ничтожное превозносить — таково, по словам И., назначение речи (IV, 8).

То же говорили софисты, когда учили неправое дело сделать правым, и наоборот. Период увлечения чудесной силой слова ознаменовался быстрыми успехами в разработке грамматики, в выяснении различных стилей и т. П. Усилиями И. Завершено было развитие аттической прозы и приспособление ее для разнообразнейших видов литературы не одних афинян, но и всех эллинов. Влияние Исократа перешло в Рим, отразившись на цицероновской прозе, а через последнюю проникло в книжную речь новых народов. Не обращаясь за украшениями к поэтической речи, избегая всего вычурного и напыщенного, И. Довольствовался в своих уроках риторики и в составлении образцовых произведений теми средствами языка, какие были для всех доступны в живой речи современных ему афинян.

Образцы предложений Аристотель в своей "Риторике" заимствует из И. Периодическая речь, гармоническая, тщательно отделанная в своих составных частях, была впервые создана И. И преподана многочисленным его ученикам. На афинян, в высшей степени чувствительных к красотам слова, да и на прочих эллинов подобные сочинения производили чарующее впечатление (XII, 2. XV, 38-40). Но слава ритора не удовлетворяла И. Он желал учить современные поколения "не только красноречию, но и добродетели", т. Е. Морали и политике. Ему казалось, что только незвучный голос и робость перед толпой мешала ему играть роль вдохновителя народов и царей (XII, 9. 10). На самом деле больше, нежели голоса, недоставало И. Верности понимания людей и событий, силы воли и решимости, страстного увлечения идеей и неутомимого изыскания живой действительности в ее сокровенных мотивах и причинах — тех именно качеств, которые обеспечивали великим ораторам греч.

И римским успех в многолюднейших собраниях. Вместо фактов, приуроченных к данному месту и времени, вместо неотразимых заключений из фактов И. Обыкновенно предлагает своим читателям несколько общих положений о желательном порядке вещей и облекает эти мысли в изящную форму многоречивых советов в том убеждении, что народы или цари только дожидались благонамеренных указаний ритора и готовы согласовывать с ними свои поступки. В совершеннейшем из своих сочинений, "Панегирике", изданном после Анталкидова мира (387), И. Советует эллинам прекратить раздирающие их распри и войны и соединенные силы Эллады направить на общего врага, царя персов, с предоставлением морской гегемонии афинянам, а сухопутной — спартанцам.

Предлагая повторить старый, много раз не удававшийся опыт, И. В то же время перечислением заслуг Афин перед эллинами только раздражал лакедемонян и затруднял полюбовное соглашение между двумя государствами. С этого времени И. Не переставал проповедовать мир в среде эллинов, борьбу эллинов против персов и завоевание Востока, где могли бы поселиться многие нуждающиеся эллины (XII, 11 сл., 74-76, 119-121 и др.). В умиротворителя Эллады и национального вождя эллинов И. Пытался обратить то царя спартанского Архидама, то сиракузского тирана Дионисия Старшего, то царя македонян Филиппа. В 346 г., когда Филипп владел уже многими городами Фракии, разрушил Олинфский союз, держал в своих руках Фермопилы и разорил Фокиду, И.

Приветствовал в беспощадном завоевателе благородного рыцаря, которому оставалось только опровергнуть клеветы афинских демагогов и стяжать себе вечную славу покорением Востока для свободных эллинов. Та же наивная вера в Филиппа проходит через всю "Панафенейскую" речь, выпущенную в свет в 339 г. Года за три до этого И. Убеждал Филиппа беречь свою жизнь, столь необходимую для славы Эллады. Сохранился рассказ, будто И. Не перенес роковой вести о поражении союзных эллинских сил при Херонее и уморил себя голодом. Но на самом деле И. Оставался до конца верным своему самоослеплению. Ко времени после Херонейской битвы относится письмо И. К Филиппу, в котором ритор с радостью оповещает, что теперь, когда умиротворение эллинов наступило само собой, царю легко исполнить заветную мечту своего советника.

И. Был ритор, бедный оригинальными идеями, мечтатель без точных сведений о положении вещей. Несравненный мастер формы, он был лишен энергии, энтузиазма и творчества мысли. Историческая роль его сводится, помимо выработки общеэллинского литературного языка, к распространению раньше приобретенных понятий, гуманных и цивилизующих, далеко за пределы Афин. Многочисленные ученики и читатели И. Тем легче усваивали эти понятия, чем меньше изложение их носило на себе печать сильной, оригинальной личности. Издания И. Baiter (1846). Benseler (Л., 1852). Benser-Blass (1891). См. Blass, "Attische Beredtsamkeit" (1892). Jebb, "Attic orators" (1880). Havet, "Introduction au discours d'I. Sur l'antidosis" (П., 1863).Ф. Мищенко..