Письмо

— одна из возможных версий перевода фр. Слова ecriture, могущего обозначать П., письменность, Священное Писание. В широком смысле П. Фиксирует общую артикулированность, членораздельность в функционировании, работе психики, сознания, культуры. Артикуляция, членоразделение оказываются в этом контексте общим условием любого человеческого опыта. (Такой подход впервые был явно задан Р.Бартом, предлагавшим легитимировать "артрологию" — или "суставоведение — в статусе научной дисциплины, призванной изучать членоразделения любого типа в культуре.) В узко-классическом смысле П. Предполагает расчленение потока речи на слова, звуки и буквы. П. Как способность артикуляции расщепляет в языке все, что стремится быть континуальным, а также сочленяет в нем все разорванное.

В истории человечества П. В ипостаси "письменности" являлось существенной характеристикой состояния общества. Так, "дикарское общество", представляемое социальным типом "охотника", изобрело пиктограмму. "варварское общество" в лице "пастуха" использовало идео-фонограмму. "общество землепашцев" создало алфавит. Техника П., таким образом, выступала важным фактором формирования обобщенного социального пространства, обусловливая доминирующие репертуары общественной коммуникации. (Два типа П. — фонологизм и иероглифика — способствовали формированию разного типа культур и различных форм этноцентризма.) Логоцентризм (см. Логоцентризм), присущий западной культуре, традиционно вытеснял П. На статусную периферию. Постулировалось, что П.

Суть вторичный феномен, находящийся в безусловном услужении у устной речи. Считалось, что П. — это всего лишь "знак знака". Графический знак, замещающий устный в его отсутствие. (Возможность осмысления идеи об изначальности П. Отнюдь не связана с фактом хронологической первичности указанного обстоятельства. Вопрос о том, "предшествует ли письмо фонетическому языку", был, в частности, сформулирован во второй четверти 20 в. Академиком Марром. Соответствующие выводы, сформулированные в первом издании Большой Советской Энциклопедии, позднее были подвергнуты критике И.Сталиным.) В истории философии Платон, например, весьма низко оценивал функции П., трактуя его как служебный компонент языка, как вспомогательную технику запоминания — hypomnesis.

(Ср. У Ницше. "Сократ, тот, который не писал".) Пренебрежительное отношение к П. Было концептуально сформулировано у Аристотеля. Согласно Деррида, "для Аристотеля слова сказанные являются символами мысленного опыта, тогда как письменные знаки есть лишь символы слов произнесенных. Голос, производящий "первые символы", состоит в сущностной и интимной связи с разумом. Этот первый означатель находится в особом положении по сравнению с другими означателями, он фиксирует "мысленные опыты", которые сами отражают вещи мира. Между разумом и миром существует отношение естественной сигнификации, между разумом и Логосом — отношение конвенционального символизма. Первой конвенцией, непосредственно связанной с естественной сигнификацией, является устный язык, Логос.

Как бы то ни было, именно естественный язык оказыва- ется наиболее близким к означаемому, независимо от того, определяется ли он как смысл (мыслимый или живой) или как вещь. Письменный означатель, по Аристотелю, всегда лишь техничен и репрезентативен, он не имеет конструктивного значения". Именно Аристотель, по мысли Деррида, заложил интерпретацию П., до сих пор доминирующую в западной культуре, где "понятие письма. Остается в рамках наследия логоцентризма, являющегося одновременно фоноцентризмом. В рамках представления об абсолютной близости голоса и Бытия, абсолютной близости голоса и значения Бытия, голоса и идеальности значения". По Аристотелю, речь непосредственно передает представления души. П. Же всего лишь выражает то, что уже заложено в речи, в голосе.

Данная интенция мышления транслировалась и христианством. Истинным словом Бога полагалось его первое слово, слово сказанное. (Согласно Деррида, "письмо, буква, чувственное начертание всегда расценивалось западной традицией как тело и материя, внешние по отношению к духу, дыханию, глаголу и логосу. И проблема души и тела, несомненно, производна от проблемы письма, которое и наделило первую своими метафорами".) Р.Декарт, выдвигавший проект разработки всеобщего П., полагал, что ввиду своей произвольности П. Не подвластно непосредственной интуиции и подлежит расшифровке. Неоднозначно оценивалась роль П. В творчестве Руссо. П., поставленное вслед за речью, по его мысли, суть маркер степени деградации культуры относительно природы.

При этом Руссо полагал П. Ответственным за многие проблемы общества, культуры и языка. По мысли Руссо, П. Способно в известных ситуациях "восполнять" язык. Тесная взаимосвязь П. И чтения обращала на себя внимание многих мыслителей. Согласно Г.Гегелю, в рамках этих процедур сознание совершает восхождение к представлению об описываемых явлениях. "...произведения искусства достигают видимости жизни лишь на своей поверхности, а внутри являются обыкновенным камнем, деревом, холстом, или, как в поэзии, представлением, проявляющимся в речи и буквах". В целом классической западной метафизике присуще забвение и уничтожение П. Оно полагалось несущественным, вторичным (в гносеологическом плане). Подменой и маской (в моральном аспекте).

Способом замены личного участия представительством (в политическом контексте). По мысли Деррида, логоцентризм — эта эпоха полной речи — всегда заключала в скобки и в конечном счете вытесняла любую свободную рефлексию относительно происхождения и статуса П., любую науку о П., если она не была технологией и историей П. На службе речи, если она не шла вслед за речью, которая якобы стремится следовать за Бытием в попытке зафиксировать присутствие человека при/в жизни ми- ра. К примеру, по мнению Соссюра, язык не зависит от П. Как способа изображения речи. Единственным оправданием существования П. Является речевая репрезентация. По схеме Соссюра, П. — это П. Главным образом фонетическое, являющее собой систему произвольных и условных знаков.

(Хотя Соссюр и признавал необходимость особого подхода к звуковой субстанции. "Самое существенное в языке. Посторонне звуковому характеру языкового знака". "в своем существе языковое означающее никоим образом не звук".) Как отмечал Деррида, "эпоха Логоса унижает, дискредитирует письмо, которое рассматривается лишь как медиация медиации...". П. Трактуется здесь "как то, что выпадает из значения, оказывается посторонним, внешним значению". В строго определенном смысле наука о П. Конституировалась в 18 в. — в период, характеризующийся вполне однозначным пониманием взаимоотношений устной речи и описаний. Так, по Гуссерлю ("Происхождение геометрии"), П. Есть условие возможности идеальных объектов, условие научной объективности как таковой.

Гуссерль стремился обосновать дихотомию экспрессивных и индикативных знаков. Попытка оказалась не слишком удачной, ибо, как выяснилось, любая экспрессия оказывается захваченной в сети индикации. По мысли Деррида, различие между экспрессией (выражением) и индикацией (обозначением), т.е. Различие, по Гуссерлю, между знаком и не-знаком, между словом и П. Являет собой различие функциональное или интенциональное, но никак не сущностное. Ибо то, что должно отделять экспрессию от индикации — непосредственное не-личное присутствие живого настоящего, — оказывается нефиксируемым в языке. Из этой неудачи Гуссерля Деррида вывел перспективную возможность отождествления знака П. Со знаком как таковым. В постструктуралистском литературоведении (в контексте идеи о "смерти автора" — см.

"Смерть Автора") обращение к феномену П. Было обусловлено отказом от идеи связи языка с человеком как его началом и источником. По Р.Барту, П. Есть "точка свободы писателя между языком и стилем". Пишущий находится в промежутке между языком, данным ему как внешнее, и идущим "изнутри" стилем. Выбор в этой ситуации, согласно Барту, сводится к принятию формальной реальности П. Предложенная Деррида ("Нечто, относящееся к грамматологии", 1967) идея "грамматологии" как иной науки о П. Означала качественно новый этап в его понимании. Дерридианская трактовка проблемы была нацелена на опровержение логоцентризма как идеи тождества логоса и голоса в европейской культуре. У Деррида идея П. Фундирована отказом от тезиса единства звука и смысла.

По мысли Деррида, "фонетическое письмо — это арена великих метафизических, научных, технических и экономических происшествий Запада". Стратегия деконструкции не могла не предполагать пафосный отказ от фоноцентризма. "система языка, ассоциирующаяся с фонетически-алфавитной письменностью, есть то, в рамках чего была создана логоцентристская метафизика, метафизика детерминирующая, определяющая смысл Бытия как присутствие" (Деррида). Суть концепции Деррида сводится к следующему. Между человеком и истиной существует весьма значимая череда посредников, располагающаяся в основном в сфере языка. "Наличие" — область данного и несомненного — находится на расстоянии бесконечности, с каждым шагом к ней отступая все дальше и дальше.

Посредники эти являют собой ряд ступеней, каждая из которых не более чем "след" (см. След) предыдущей. Ступени-следы отличаются друг от друга тем, что возможно обозначать как "различие". Общая индивидуализирующая функция этих различий, согласно Деррида, именуется differance (см. Differance). Как отмечал Деррида, "это специфическое графическое вмешательство /differance — А.Г./ было задумано в процессе разработки вопроса о письме". Способом осуществления differance и выступает П. (или "прото-П.", понимаемое Деррида как собственно сам принцип расчленения. Как возможность записи, условие любой дискурсивности, любой артикулированности). "П.", не располагаясь в оппозиции к речи, акцентированно пред-положено языку, всякие посредники, по Деррида, гасят звуковую речь.

(По Деррида, "изучение функционирования языка, его игры предполагает, что выводится за скобки субстанция смысла и среди прочих возможных субстанций — субстанция звука". Ср. У М.М.Бахтина. "фонема почти совершенно уступает свои служебные функции — обозначать значение. Графеме".) Нанесение следов-посредников — это тоже артикуляция. Деррида в этом контексте считает П. Самые различные феномены. Нарезки, насечки, гравировки и иные виды установления артикуляций — со(рас)членений. У Деррида П. Объем-лет любую "графию". От стено-графии до спектрографии, любую про-грамму (греч. Пред-писание). В беседе с Кристевой Деррида отметил. "Зрительное начертание (gramme) делается таким образом наиболее общим понятием семиотики". Важной предпосылкой создания грамматологии явилось у Деррида осознание того, что всякий знак (и устный, и письменный) — знак знака, след следа, означающее означающего.

Звено-посредник в бесконечной цепи отсылок. (Согласно Деррида, "знак и божественность имеют одно и то же время и место рождения. Эпоха знака, в сущности, теологична. Она, может быть, никогда и не кончится. Однако историческая ограда этой эпохи очерчена".) Любовь Деррида к парадоксам и языковым играм сказалась и на его трактовке перспектив грамматологии. По мысли Деррида, пред- ложенное им иное понимание П. — как того, что не движется вслед за речью/присутствием, не стремится уловить присутствие и потому не принадлежит ни одной из форм присутствия, — делает неосуществимым проект грамматологии как науки. /Естественно, Деррида имеет в виду ту науку, классицистские амбиции которой он бичует всеми возможными "поэтико-терминологическими" средствами — А.Г./ В книге "Письмо и различие" Деррида характеризовал П.

Как своеобычную сцену истории и игры мира. Сохранение обозначения "П." соответствует, по его мнению, особой логике деконструктивистского анализа, которую он называет логикой "палеонимии", т.е. Внесения в традиционные понятия оригинального содержания посредством некоторого отстранения, откладывания их прежнего содержания и прививки новых смыслов. (Ср. У Делеза и Гваттари, "проблема письма. Неточные выражения совершенно необходимы, чтобы обозначать точно".) П. Выступает в таком контексте как посредник в отношениях между настоящим и репрезентацией, между жизнью и смертью. Деррида в данном случае отдает должное традиционалистскому взгляду на интересующий его предмет. Речь движима живым дыханием, П. Ассоциируется с омертвлением — оно по сути уже смерть, всегда "имеющее характер завещания".

Деррида неоднократно подчеркивал, что речь не должна идти о восстановлении "первородства" П., необходимо говорить о границах грамматологии как своеобычной специальной науки о П. (См. Грамматология, Фоиологизм, Чтение, Языковые игры, Метафизика.) A.A. Грицанов.