Протестантская Этика

Система норм и ценностей, а также парадигма приоритетного поведения в рамках протестантизма (термин "П.Э." введен в социологии религии и в контексте собственно протестантской литературы, как правило, не употребляется). В эволюции П.Э. Могут быть выделены следующие этапы. 1) раннепротестантская этика, соответствующая ортодоксальной теологии, - 16 в. (Лютер, Кальвин). 2) неопротестантская этика, соответствующая либеральной теологии, - 18-19 вв. (Шлейермахер, Трельч, А. Фон Гарнак и др.). 3) этика диалогического ригоризма, соответствующая диалектической теологии ("теологии кризиса"), - первая треть 20 в. (К. Барт, Э. Бультман и др.). 4) этика "общей жизни", соответствующая радикальной ("новой") теологии, - вторая треть 20 в.

(Д. Бонхеффер и др.). 5) современная этика "безрелигиозного христианства" ("этика освобождения"), соответствующая деконструктивистской теологии постмодерна, дифференцирующейся на теологию "смерти Бога" (Г. Ваханян, Г. Кокс, У. Гамильтон, П. Ван Бурен и др. - см. Смерть субъекта) и теологию "смерти теологии" (Т. Аль-тицер, К. Рашке, М. Тейлор и др.). В ходе своей эволюции П.Э. Претерпевает (при сохранении аксиологической определенности нравственных приоритетов) достаточно существенные трансформации. Если для раннего протестантизма не типично ни развитие разветвленной концептуальной теологии как таковой, ни дисциплинарное конституирование нравственной теологии, и нравственный кодекс раннего протестантизма выступает в виде неформальной системы этических предписаний (ср.

С жестко фиксированным декалогом), то для поздних версий протестантизма (начиная с либеральной теологии) характерно оформление эксплицитно артикулированных моральных систем. Несмотря на указанную специфику своего статуса (в сравнении с каноном евангельских заповедей), П.Э. Выступает семантическим ядром протестантизма, и ее содержание является фундаментальным как для ранних доктрин эпохи Реформации, так и для современных модификаций протестантизма (см., например, доминирование моральных доказательств бытия Божьего в протестантизме - в отличие от приоритета онтологического, космологического и телеологического доказательств в католицизме и православии). Это обусловлено тем, что, достигая в протестантизме максимального своего проявления, теизм снимает как организационно-институционные, так и формально-ритуальные опосредования отношений между человеком и Богом.

Диалог не только фундирует, но и фактически исчерпывает их. Вера переживается как препоручение себя Богу, нахождение себя в Божьих руках, сакральный диалог не квантуется в дискретных актах откровения, но выступает непрерывным условием протекания жизни, требуя не спорадических всплесков отправления культа, но перманентного духовного соответствия ситуации диалога, неизменной чистоты, что делает моральные требования приоритетными по отношению к ритуальным, не сводя их, однако, к жестко фиксированному (и тем самым формальному) канону (ср. С нормативной унификацией этико-поведенческих требований в религиях нетеистического типа). Это делает человека моральным сувереном, ставя его перед необходимостью в уникальных условиях каждой конкретной жизненной ситуации осуществлять выбор, исходя не из буквы, а из духа нравственных заповедей.

Предельная теистичность протестантизма задает в его контексте и подчеркнуто заостренную, экстремальную форму личностной артикулированности Бога. Для протестантизма типичен акцент не на его трансцендентных характеристиках, а на параметрах человекосоразмерной персонифицированности. - В этой ситуации Христос не только выдвигается на передний план в структуре Троицы (характерный для протестантизма христоцентризм), но и артикулируется не столько в качестве олицетворенного Абсолюта, сколько в качестве олицетворяющего абсолютную моральность нравственного авторитета. В контексте развития новоевропейского рационализма для протестантизма типична интенция не столько на мифологическое, сколько на историческое толкование Иисуса.

Реконструкции "исторической биографии" Христа в либеральной теологии (фон Гарнак, Тюбингенская школа). Идея непосредственного присутствия Христа в мире в радикальной теологии Бонхеффера. Трактовка теологии как экспликации экзистенциально-нравственного смысла жизни Иисуса и трактовка Христа как высшего морального образца в теологии "смерти Бога" (Христос как "свободный человек, воодущевляющий других быть свободными" у Бурена) и т.д. Содержание П.Э., таким образом, имманентно самим основоположениям протестантизма. Она не конституируется в специальную нравственную теологию именно в силу того, что семантически изоморфна протестантизму как таковому. Наряду со сказанным, снятие в протестантизме акцента с внешнего (доктринально-концептуального, культово-ритуального и нормативно-поведенческого) формализма не только придает особую значимость П.Э.

В общей системе протестантизма, но и сообщает ей специфическую человекосоразмер-ность содержания, свободную от экстремальных парадигмаль-ных матриц (ср. С традиционной христианской аскетикой). Важнейшей тенденцией в развитии П.Э. Является ее ориентация на раннехристианские идеалы любви и милосердия. От раннего "служить Богу есть не что иное, как служить ближнему, будь то ребенок, жена, слуга..., кто телесно или душевно в тебе нуждается. Это и есть богослужение" у Лютера - до движения ривайвелизма (англ. Revival - возрождение, пробуждение), выступившего с нравственной программой духовного пробуждения как возрождения истинной апостольской церкви (Д. Эдуардс, Ч. Финней, Д. Муди, Р. Тор-рей, Ч. Инвуд, К. Морган, П. Дьюис, Ф.

Майер и др.) и актуализации исходного содержания тезиса "Бог есть любовь" в теологии "смерти Бога" ("евангельский христианский атеизм" Альтицера, призыв Гамильтона к переходу "от проблем веры к реальности любви" и т.п.). В историческом разворачивании традиции протестантизма как содержательные, так и аксиологические основоположения П.Э. Претерпевают существенную эволюцию. Для раннепротестантской этики характерна акцентировка идеи первородного греха, фундирующая собою трактовку природы человека как не способной (в обретенном после грехопадения качестве) к добру, что приводит к оформлению в раннем протестантизме парадигмы сотериологии, выражающейся тезисом "sola fide" - спасение "верой единой" (ср. С католической концепцией "добрых дел").

В этом контексте раннепротестантская этика актуализирует высказанную Августином идею "даром данной благодати", восходящую к библейскому сюжету о Дарах Святого Духа (I Кор, 12, 8-10). Гарантом спасения выступает крестная жертва Христа. Исконно грешный, человек оправ-дан лишь этой искупительной жертвой ("и оправданный, и грешный", по Лютеру), и личная вера в Спасителя есть, в первую очередь, доверие, поверение Богу и земной своей судьбы, и судьбы спасения своей души. В отличие от этого, в зрелом протестантизме оформляется идея так называемого безрелигиозного христианства, основанного на презумпции "совершеннолетия мира" (Бонхеффер). В современном своем состоянии "совершеннолетний мир", следуя требованиям "интеллектуальной честности", должен отказаться от "гипотезы Бога", служащей лишь эвфемизмом незнания, а следуя требованиям моральной самодостаточности - принять, наконец, на себя всю полноту моральной ответственности, доселе переадресуемой Богу, мыслимому в качестве "избавителя от нужд и проблем" (Гамильтон), и переориентироваться с индивидуалистских целей личного спасения на гуманистические цели альтруизма.

"быть христианином не означает быть религиозным..., а означает быть человеком" (Бонхеффер). Исходная протестантская парадигма "даром данной благодати" заменяется парадигмой "заслуженной благодати", обретаемой посредством мирского служения людям (что, в принципе, не противоречит изначальной нраственной максиме Лютера о "служении ближнему"). В теологии "смерти Бога" христианство интерпретируется как учение не о Боге, но о бытии человека в миру, в условиях которого образ Христа указует человеку его место "рядом с ближним" - "в борьбе за справедливость" (Гамильтон). В этом контексте ригоризм П.Э. Эволюционирует от ранней парадигмы sola fide и предопределенности морального статуса (по формулировке Лютера, вера пробуждается в сердце того и тогда, кого и когда Бог избрал ко спасению) - к концепции перфекционизма (англ.

Perfection - совершенство), т.е. Совершенствования человеческой природы посредством не акцентированных в ран-непротестатской сотериологии "добрых дел". Механизмом морального очищения выступает каждодневное вершение блага, и последовательное, поэтапное совершенствование на пути добра есть путь к святости (см. Акцентировку в позднем протестантизме Плодов Святого Духа (любовь, радость, мир, долготерпение, благодать, милосердие, вера, кротость, воздержание- Гал, 5. 22-23), принципиальное отличие которых от Даров Святого Духа заключается в том, что они возрастают постепенно, путем внутреннего совершенствования личности, - в то время как Дары Святого Духа даются в готовом виде). В рамках перфекционизма протестантизм гораздо более широко прорисовывает перспективы морального совершенствования, нежели другие христианские конфессии.

Если православие и католицизм признают возможность очищения лишь от так называемой личной греховности, то П.Э. Предполагает возможность полного очищения (включая освобождение от первородного греха человечества) и достижение личной святости (перфекционистские "церкви святости", "движение святости" в рамках ривайвелизма и т.п.). Важнейшей сферой перфекционных усилий индивида мыслится в П.Э. Сфера трудовая. Успешность в той или иной (любой полезной) деятельности мыслится как свидетельство богоизбранности, и под дарованной благодатью понимается в этом контексте призвание, трактуемое как призвание к конкретному виду деятельности и, в конечном счете, как профессия. Бог призывает человека к тому или иному труду, даруя ему задатки и способности, с одной стороны, и спрашивая потом, хорошо ли он ими распорядился, - с другой.

Иначе говоря, профессиональное призвание понимается как Божий призыв (ср. Лат. Vocatus - зов и англ. Vocation - профессия, нем. Однокоренные ruf и beruf и др.) Мастерство и его экономическая эффективность выступают, таким образом, как свидетельства богоизбранности, а постоянное совершенствование в своей специальности понято как моральный долг перед Богом, ответственность за исполнение услышанного призыва. В силу этого трудолюбие есть, с точки зрения П.Э., максимальная ценность ("пуританская трудовая этика"). Профессионализм нужно реализовать, адаптировать социально. В этой связи профессиональная продуктивность и деловой успех выступают свидетельством достойного выполнения долга, леность же греховна, ибо праздный "не услышал" Божьего призыва.

(В этой системе отсчета в протестантизме происходит реинтерпретация милосердия. Если в католицизме призрение нищих - "людей Божьих" - богоугодно, то протестантизм видит милосердие в предоставлении возможности обучиться ремеслу и работать. Во многих протестантских странах с 16 в. Действовало жесткое законодательство против бродяг). Концепция призвания как бого-угодности центрирует всю систему протестантских моральных добродетелей. Бережливость и приумножение капитала (начиная от Лютера. Получить меньшую прибыль при возможности получить большую - значит, с точки зрения П.Э., согрешить перед Богом), трудовое воспитание детей, прилежание, честность в исполнении трудовых обязательств и соглашений и т.п. В качестве аксиологического максимума в данной системе отсчета в П.Э.

Выступают ценности социального соответствия - как в культурно-правовом (обязательность и законопослушание), так и в технологическо-произ-водственном (прилежание и трудовая и технологическая дисциплина) - и ценности частной жизни (семья и личное совершенство). В качестве феномена европейской культуры П.Э., с одной стороны детерминирована в своем возникновении и содержании социокультурными факторами, характерными для процесса перехода от традиционного к индустриальному обществу (парадигма перфекционизма как следствие общей интенции новоевропейской культуры на индивидуализм. Идея пребывания в руках Божьих как смягчение состояния индивидуального одиночества, вызванного деструкцией традиционных общностей в индустриальном контексте и др.).

С другой - сама выступает фактором становления и развития нетрадиционного общества, являясь мощным стимулом разворачивания индустриализма и оформления нетрадиционного типа менталитета (см. Модернизации концепция), что было эксплицитно зафиксировано в философской традиции (У. Коббет, Дж. Тониоло, М. Вебер и др.).М.А. Можейко.