Босх

, Иероним (Хиеронимус) (Bosch, Hieronimus), наст. Имя Иероним ван Акен (Hieronimus van Acken) Ок. 1450, Хертогенбос — 1516, Хертогенбос. Нидерландский живописец. Полагают, что предки его были выходцами из немецкого города Ахена (отсюда "ван Акен"). Своей профессии он научился в семье (его отец, два дяди и брат были живописцами). Работал в Хертогенбосе. Творчество Босха стало предметом многочисленных исследований и толкований, порой взаимоисключающих. Для понимания его образов ученые обращались к фольклору, астрологии и алхимии, к жанру средневековых театрально-религиозных мистерий и даже к психоанализу. Произведения его полны причудливых фантастических существ, диковинных монстров, которые усложняют смысл изображенного, порождая множественность интерпретаций, но у него же встречаются и образы удивительной лирической красоты.

Искусство Босха порождено кризисным временем, когда претерпевала крах вся система средневековых нравственных ценностей, выдвигались идеи реформирования церкви, рождались новые научные концепции мироздания. "Осень Средневековья" причудливо соединилась в творчестве Босха с чертами Возрождения. Босх не датировал свои произведения, так что их хронологию строят на основании стилистического анализа. К раннему периоду (примерно 1475—1480-е) относят Извлечение камня глупости и Семь смертных грехов (обе — Мадрид, Прадо). Это лукавые притчи о смысле жизни, равно как и философские размышления об исконных принципах мироустройства (возможно, именно поэтому художник обращается к круглому формату центральных композиций, как бы намекая на вселенскую значимость изображаемых сцен).

Первая из этих двух картин, которая кажется юмористическим бытовым жанром, на деле оказывается сложной аллегорией, о точном сюжете которой до сих пор спорят ученые (что характерно, впрочем, для исследовательского восприятия почти всех произведений Босха). Удаление "камня глупости" из головы некоего деревенского простака представляет собой не просто примитивную знахарскую операцию вроде среза болезненного нароста, но являет попытку магико-мистического преобразования человеческой природы, попытку, которую в равной мере можно воспринять и как сатирическую насмешку, и как неортодоксальный, возможно, алхимический символ. Здесь впервые появляется написанный с необычайной живописной свежестью далекий панорамный пейзаж, который с тех пор становится одной из характернейших примет произведений Босха.

Картина Семь смертных грехов изначально представляла собой крышку стола. В семи секторах центральной круглой композиции мы видим живые сценки, демонстрирующие разные грехи. Гордыню, Скупость, Похоть, Гнев, Обжорство, Зависть, Уныние, по углам же представлены "четыре последние вещи", т. Е. Пределы человеческого бытия. Ад, Рай, Страшный Суд, Смерть. В самом центре круга, как бы в зрачке глаза, — Христос Страстотерпец. Таким образом, в весьма небольшом произведении контрастно сведено великое и малое, бытовые анекдоты вправлены в космически всеохватную систему. Зрелый период творчества (1485—1510) отмечен созданием алтарного образа — Иоанн Евангелист на острове Патмос (ок. 1505, Берлин, Гос. Музеи). Нежный профиль молодого Иоанна рисуется на фоне округлой горы, на вершине которой возвышается серебристо-голубая фигура ангела с распростертыми крыльями, диктующего текст Евангелия.

В картине зримо ощущаются тона звучащего божественного слова, чему способствует поразительно красивый пейзаж с извилистым морским заливом, напоминающим широко разлившуюся реку. И вдруг среди этой умиротворенной природы, по соседству с одухотворенным образом Евангелиста, зритель видит в уголке какое-то странное существо — полуптицу-полунасекомое с человеческой головой. Это мелкое пакостное создание — предвестие тех многочисленных чудищ, которые заполнят картины Босха этого периода, созданные в десятилетие после 1500. В основном это монументальные триптихи — Страшный Суд (Вена, Музей истории искусства), Искушение св. Антония (Лиссабон, Нац. Музей старого искусства), Воз сена, Сад земных наслаждений (оба — Мадрид, Прадо).

Именно подобные картины сделали особенно популярным имя Босха в наше время, часто усматривающего в нем далекого предтечу сюрреализма. Наряду с религиозными сюжетами на створках, решенными относительно традиционно (рай с сотворением человека, ад с его наказанием), в главных частях триптихов появляются многочисленные фантастические гротески. Эпизоды, полные красоты и поэзии, соседствуют со сценами насилия, жестокости и порока, а фигуры людей перемежаются со всякого рода чертовщиной и монструозными гибридными образованиями, искусно составленными из частей животных, растений, минералов и рукотворных предметов. Композиции Босха, особенно такие, как Искушение св. Антония и Сад земных наслаждений, подобны каким-то невероятным алхимическим лабораториям, полным роящихся метаморфоз.

Фольклор, алхимические и астрологические поверья, позднесредневековая мистика, подготовившая Реформацию, соседствуют тут причудливо и парадоксально, однако явственно проступают и новые, ренессансные идеалы. Они видны и в общем панорамическом охвате прекрасного в основе своей мироздания, и в том центральном положении, которое занимает здесь пытливая человеческая мысль, для тренировки и воспитания которой и сооружены все эти пугающе прельстительные лабиринты (подлинным олицетворением героической мысли выступает св. Антоний в лиссабонском триптихе. Маленькая фигурка святого, посрамившего зло в серии смертоносных искушений, занимает центральное положение в триптихе, будучи средоточием разума среди инфернальных страшилищ).

Особенно изысканно позднесредневековое наследие и ренессансное художественное мировоззрение сопрягаются в триптихе Сад земных наслаждений. Триптих условно назван по главной его части, где изображено некое мистическое чистилище плоти и духа, загадочный Сад Любви, занимающий срединное положение между раем на левой створке и адом на правой. Красочная пестрота, жеманная манерность, свойственные придворным гобеленам, в плавном спиралевидном ритме преобразуются в чувство вольного парения духа, с птичьего полета созерцающего услады плоти (множество внешне скабрезных мотивов, как в народном свадебном фольклоре, слагаются в гимн природной гармонии между человеком и мирозданием). С другой стороны, ощущение греховности всего происходящего не покидает зрителя, и художник не стремится непременно расставить все точки над "i", демонстрируя земную жизнь как космически грандиозное противоречие.

Живописное мастерство достигает в больших алтарных триптихах художника удивительной силы и в то же время грациозной легкости. Краски то нежно вибрируют, то пылают огнем, то сияют мерцающим, зыбким светом. Картины позднего периода (1510-е) контрастно несхожи по своему мироощущению. Наиболее гармоническим по цветовому и композиционному строю является большой алтарный триптих с Поклонением волхвов (ок. 1510, Мадрид, Прадо). Ни хитросплетения замысловатой символики, ни отдельные зловещие детали не заслоняют общей благочестивой умиротворенности этого наиболее "ванэйковского" из произведений Босха. Сильные, монументальные цветовые акценты красных одеяний фигур первого плана предопределяют весь цветовой строй, сочетаясь с голубовато-зелеными тонами далекого панорамического пейзажа, чье спокойствие укрепляет общее ощущение победы божественного начала над ненавистью, жестокостью, грехом.

Созерцательное спокойствие царит и в позднем, значительно меньшем по масштабу Искушении св. Антония (Мадрид, Прадо). Напротив, Несение креста (1515—1516, Гент, Музей изящных искусств) полно отчаяния и страха перед безумной действительностью. Фигура Христа почти теряется среди безобразных, злобных лиц окружающей толпы. Однако и тут — даже не в сюжете, а в самом цветовом строе — дает о себе знать удивительное умение Босха соединить, казалось бы, несоединимое. Колорит в отдельных своих акцентах достигает предельной воздушной легкости, переливчатыми сполохами надежды оживляя мрачную темень.Лит. Фомин Г. Иероним Босх. М., 1974. Иероним Босх. Альбом. М., 1991. Cinotti M. L’Opera completa di Bosch. Milano, 1966. Bosch in perspective / Edited by J.

Snyder. Englowood Cliffs, 1973. Franger J. Hieronimus Bosch. Dresden, 1975. Bax D. Hieronimus Bosch. His picture-writing deciphered. Rotterdam, 1979. Gerrlach P. Hieronimus Bosch, opstellen over leven en werk. ‘s-Gravenhage, 1988..