Виктор Пелевин - Generation П

«Ты, Ваван, не ищи во всем символического значения, а то ведь найдешь». —С такими словами Фарсейкин обращается к главному герою книги Татарскому. Или, скорее всего,это автор обращается к критику, предвосхищая разоблачение замысла. А я не внялпредупреждению, стал искать и нашел.Найти было сложно, — слишком много камуфляжа,призванного замаскировать главное содержание романа. Ну, ничего, я к этому успелпривыкнуть. Сюжет любого произведения Пелевина всегда обильно сдобрен разнообразнейшимигротескными оборотами, усыпан замысловатыми придумками, экзотическими сценками. Здесьих также хватает, а некоторые из них даже можно принять за основное содержание фабулы.Кажется, вот он, ключ всей композиции. Ан нет, не то! Взять хотя бы «испанскуюколлекцию живописи».

Помещенная почти в самый конец, эта сцена наталкивает на мысль, чтоПелевин посвятил всю книгу одной задаче, — нарисовать современный портрет обществапотребления. Тут же сама собой всплывает параллель с «Одномерным человеком» ГербертаМаркузе. Бумажки с печатями — вместо картин и скульптур. Читателю остается толькосогласиться с персонажем Пелевина Азадовским. И правда, зачем вывешивать подлинные полотна,ведь нынешних участников светских околокультурных тусовок, все равно, интересует лишь ценашедевра в миллионах долларов да имя нынешнего его владельца.Пожалуй, «GENERATION П»можно было бы принять за отечественный вариант «Одномерного человека»,а Пелевина — за сегодняшнего российского Герберта Маркузе. И реакции на книгу,вроде как, подтверждают догадку.

Читающая публика узнала себя. Оттого одни этим романомвосторгаются, — узнали. Оттого же другие выражают резкое неприятие, — тоже узнали.Да, можно было бы принять, но не стоит этого делать.Смею вас уверить. Пелевин —не Маркузе. Да и его читатели — не рациональные до мозга костей западныеяйцеголовые, а… ну, вы сами знаете, кто. Пелевинское изображение нынешнеготеле-компьютерного общества следует рассматривать всего лишь как отдельно боковое завихрениефабулы, а вовсе не как главную идею. Анализируя какие-либо книги Пелевина, всегда надоследовать принципу. Ищите архетип. Так что мне остается приступить к глубокимраскопкам.Какое же символическое значение, какой архетип заложен тут в качествекраеугольного камня. Несмотря на кардинальные отличия композиции и языка, я усматриваюпараллель между «Омон Ра» и «GENERATION П».

Там главный герой ищет истинную сущность,мечется по жизни, взмывает ввысь, падает на дно и, в конце концов, находит себя.Постижение Самости — вот главный архетипический фундамент «Омона Ра». Нечтоаналогичное находим и тут.До самой последней главы я все гадал, что же использованов качестве этого самого краеугольного кирпичика, в качестве основы композиции.На название главы я натолкнулся, как на темную стену в ночи. «Золотая комната». Мнехотелось крикнуть. «Ну, конечно же, как я раньше не догадался?!» Чуго же такогонеожиданного я увидел в названии «Золотая комната»?Чтобы объяснить доходчиво, мнепонадобиться небольшое отступление с примером из нашей реальной жизни. Любым нормальнымчеловеком (а ненормальным — тем более) прочнее всего усваиваются идеи, которыеон не осознанно заглатывает, а постигает непосредственно, бессознательно.

Талантливоисполненные художественные произведения воздействуют почти исключительно бессознательно.Мастера, работающие на ниве литературы, живописи, кинематографа, чтобы быть понятыми, должныиспользовать символические образы. Искусство выделилось из числа ремесел именно потому, чтоговорит на том же языке, на котором человек получает сообщения от личногобессознательного в сновидениях. По этим же каналам верующие получают послания от Бога.Приведу для примера несколько символов, связанных в единую систему.Я намеренно не стануобращаться к каким-нибудь древним египетским папирусам или к греческой мифологии. Всеосновные архетипы были осмысленны ещё в глубокой древности и описаны в легендах каждогоиз великих народов.

И обращаться к тем пластам культуры, конечно надо. Однако я сейчасопишу видение современной нам двенадцатилетней девочки. Это не совсем заурядный сон.К. Г. Юнг называл подобные сновидения Великими снами. Он велик именно единой системойфундаментальных символов. Вы увидите, что архаическая символика также жива в наши дни, каки пять тысяч лет назад, что она способна воздействовать на психику человека.Итак,девочка двенадцати лет видит сон, в котором четверо (четверица) ребят, две девочки и двамальчика, катаются на одной доске с колесиками (скейт). Доска разделяется на две равныеполовинки — синюю и красную. В ходе катаний персонаж сна, девочка, ассоциируемая эгосновидящей с собой, встречается с молодым человеком (известным наяву рок музыкантом),а к завершению сна приходит к бабушке, одетой в желтое (золотое) платьеи с оранжевым абажуром на голове.

Бабушка произносит сновидящей наставление, ставяв пример ей один из четырех начальных персонажей сна. Но эго сновидящей вступаетв спор и покидает сон в оппозиции к бабушке.Я вынужден был описать сновидениевкратце. Его символика такова. Четверо ребят — это четыре ипостаси сновидящей, четырефункции её психики (как и четыре стороны света, четыре времени года, четыре евангелистаи т.д.). Синяя доска (скейт) — интеллект сновидящей (мужское начало Ян). Напомню. На немкатались два мальчика. Красная доска — её чувство (женское начало Инь). На нем катались дведевочки. Появившийся позже рок музыкант — анимус, то есть мужская половина душисновидящей. С анимусом в дальнейшем она будет бессознательно сопоставлять встречающихсяв её жизни мужчин по мере своего взросления.

А бабушка, — это важнейший, центральныйсимвол сновидения, — Самость, образующая сущность человеческой личности (а вовсене эго!). Фигура цвета солнца — это одновременно центральный символ, вокруг которогопротекает вся бессознательная психическая деятельность, и символ Бога. В сильнодифференцированной психике при развитой религиозности мышления (не религии,а религиозности, как присущему всякому нормальному человеку психологическому свойству) символСамости и Бога сливаются в нечто единое. В слабо дифференцированной психике ассоциацияс Богом отсутствует.Не стану забираться ещё глубже в объяснения системы символов,которыми оперирует бессознательное человека. Вернусь к обсуждаемой работеПелевина.Каждое произведение Пелевина в чем-то сродни литературному упражнению.Он берет очередной архетип и выстраивает вокруг него композицию. В рассказе«Миттельшпиль» (см. ниже) «отрабатывается» взаимоотношение извечных вселенскихначал Ян и Инь. В книге «Чапаев и Пустота» (см. ниже) за основу структуры книгивзята четверица, — там происходит расчетверение личности психбольного.

Подходк постижению человеком Самости мы находим в «Омон Ра» (см. ниже).В «GENERATION?П’» автор пошел дальше «Омона Ра». Скажем так. Теперь не герой, но автор пошелдальше и трансформировал Самость в её логическое следствие. А логическим следствиемСамости, как я пытался объяснить выше, является, ни много не мало, Бог. Правда, Пелевиннесколько смягчил — не сам Бог, а муж богини Иштар. Но это мало что меняет. Геройв течение всего повествования куда-то дрейфует, создает рекламные ролики, потомначинает творить посредством мощного компьютера президентов и депутатов, а под конецоказывается творцом судеб всех людей, то есть почти Богом, получая в свои руки жезл, —мобильный телефон с одной единственной кнопкой на панели.

На причастность Татарскогок божественному намекает автор, когда в рекламном ролике персонаж кричит. «Под Кандагаромбыло круче!» Читатель невольно задумается. «Может, и та война была выдумкой криэйторовиз кабинетов «центра пчеловодства»?Как мы видим, благодаря обильно рассыпаннойпо тексту символике у читателя от прочтения произведения появляется ощущение глубины.Я не стал бы сравнивать этого ощущения с тем, которое возникает при прочтении«Братьев Карамазовых» или «Анны Карениной». Ни в коем случае. У Пелевинаархетипические символы расставлены по тексту слишком рационально, расчетливо. Острые углысимволов выпирают наружу. Однако произведения Пелевина, в частности «GENERATION П», смотрятсявыигрышно не только в сравнении с бездушными массовыми поделками в мягком переплете,но и с потугами ряда современных добросовестных авторов, старающихся понять смысл бытия.Что поделаешь? — Пелевин лучше уяснил символическую структуру мироздания.Прежде чемпереходить от глубинного анализа к композиции, я хотел бы остановиться на двухчастных моментах, а именно.

На использовании в тексте английских фраз и на кускахзанудного текста, выделенного курсивом.Что мне изначально не понравилось в новомромане. Постоянные английские вкрапления в текст. И название GENERATION «П» вместоПоколение «П» казалось неоправданно нерусским, все же литература-то русская.Однако, поразмыслив на досуге, я понял возможное истолкование частого употребленияанглийских фраз. В традиционных научных статьях, — в Западной Европеи у нас, — принято использовать латинизмы. Пишет какой-нибудь сын академика статейкупо ядерной физике, а сам думает, как бы смотаться куда-нибудь позападней, например,в Японию. Думает он так и совершенно машинально вставляет в свое умствование фразу. Ubibene, ibi patria.

Без разъяснений и перевода, конечно же. Или другой какой ученый, решившийприватизировать и комерциализировать свой участок исследований, выводит в тексте статьииную фразу. Homo homini lupus est. Но латынь была языком средневековья, а теперь родилась новая эпоха,телевизионно-компьютерная. Вот и новую латынь Пелевин рассыпает по GENERATION «П».Да, латынь новой эпохи — это английский. Потому-то эти фразы назойливо цепляютвзгляд по тексту. Они выявляют в читателе, так сказать, главный признак образованности. Воттолько вопрос повисает в воздухе. Что делать читателям, которые никогда не учили английскогои не собираются приступать к изучению, например, мне. Мне больше по душе стараялатынь.Отдельные места в романе глубокомысленно занудны.

Но и в них заложенглубинный, как глубинные бомбы, смысл. Или так. Зарыт замысел. Откопать его можно, но сложно. Причтении, например, философствований Че Гевары возникает интересное ощущение. Пустота рождаетмысль. Впрочем, причем здесь Че и Пелевин. Можно взять любой более или менее связный текстс умными и парадоксальными оборотам, но без смысла, без какой бы то ни былосознательно заложенной сути. Читать этот текст нужно не менее десяти минут, чтобы внимание,утомленное полным отсутствием смысла, могло отключиться и начать свободно блуждать неведомымитропами. Тогда-то и появляется главный эффект от квази-философских рассуждений.У читателя из бессознательного всплывает своя собственная мысль, которая, отталкиваясьот конкретных оборотов речи предыдущего связного текста, а потому будет обладать новизной.Эта мысль принадлежит читателю, но и автор текста внес в её рождение свой невидимый вклад.Этот эффект можно называть посмодернизмом, можно и посткультуризмом, — не в названиидело.

Главное достижение автора подобного текста в том, что новые мысли возникли. В противномслучае он написал просто галиматью. Впрочем, в определенном психологическом состояниивсякий более или менее интеллектуально развитый читатель способен порождать новые мыслиот чтения решительно любого текста. Здесь уместна аналогия с рассматриванием картинок типа«Магический глаз». Среди, казалось бы, абсолютно бессмысленной пестроты узора вы последесятиминутного вглядывания обнаруживаете то геометрическую фигуру, а то вдругскелет.Но есть ли заслуга автора в том, что от его бреда, читатель породил бредсобственный. Закладывал ли он в узор некое скрытое изображение. Видимо, закладывал. Ещёраз замечу, что последние выводы касаются только тех мест в книге, которые Пелевин выделилкурсивом.

Остальные места густо нашпигованы авторскими идеями или свежезаимствованнымиоткуда-то.О злоупотреблении Пелевина нецензурными словами я, пожалуй, ничегоне скажу. Пусть это останется на совести автора..