Николай Лесков - Однодум

В царствование Екатерины II, в городке Солигалич, Костромской губернии в семье мелкогоканцелярского служителя Рыжова родился сын Алексашка. Потеряв в малолетнем возрасте отца,воспитывался матерью, продававшей на рынке пироги собственного изготовления. Грамоте мальчиквыучился у бедного дьяка. И тогда уже стал зарабатывать свои первые копейки тем, что писалстарухам заупокойные воспоминания. Физически работать начал с четырнадцати лет.В шестнадцать определился в пешую почту и должен был раз в неделю ходитьиз Солигалича в Чухлому и обратно. На этой изнурительной и скудно оплачиваемойработе зимой и летом «думал он свои сиротские думы, какие слагались в нем под живымвпечатлением всего, что встречал, что видел и слышал.

При таких условиях из негомог бы выйти поэт вроде Бёрнса или Кольцова, но у Рыжова была другая складка, —не поэтическая, а философская… Почтовая сума до такой степени была нипочем его могучейспине, что он, кроме этой, всегда носил с собою другую сумку, в которой лежала толстаякнига, имевшая на него неодолимое влияние. Книга эта была Библия».Рыжов знал наизусть писания многих пророков и особенно любил Исайю. Юноша решил быть честными с Богом, и с людьми, и прожить жизнь в согласии с совестью.Проходил так Рыжов около двенадцати лет, пока пешая почта не заменилась конною.В Солигаличе умер старый квартальный, и Рыжов задумал проситься на его место. Должностьэта, хотя и невысокая, по значимости стояла для жителей таких уездных городков на 4-мместе (после императора, губернатора и городничего).

«Место довольно выгодное, есличеловек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза полено дров, пару бураковили кочан капусты. Но если он не умел этого, то ему было бы плохо». Рыжовс первого же дня службы «оказался по должности ретив и исправен». Порядокна базаре и во всем городе он навел довольно быстро. Слабых защищал, наглецов наказывал,а бездельников и бродяг определял на работу. И что было самым странным —не брал взяток, отвечая так. «Мзду брать Бог запрещает». Городничий же,не получая от нового квартального подношений, «возмутился духом и воздвигна Рыжова едкое гонение». Так как он не мог найти неправды или изъянав служебной деятельности Рыжова, то попросил протопопа разузнать, нет ли в Рыжовекакого-нибудь духовного нерадения, греха и еретичества.

Но протопоп отвечал,что «явного неправославия в Рыжове он не усматривает, а замечает в нем некуюгордыню…» А протопопица, смеясь, сказала мужу. «Вот бы кому пристало у алтарястоять, а не вам, обиралам духовным».Рыжов не заботился, что о нем думают. Он честно служил всем и не угождал никому;в мыслях же своих отчитывался Богу. За что его и уважали, хотя и говорилинасмешливо, что квартальный у них «такой-некий-этакой». Через тридцать летбезупречной службы, он был поставлен городничим.Было у Александра Рыжова одно увлечение. Вёл он своеобразный дневник, в который заносилбиблейские цитаты и свои рассуждения о жизни. Если происходило какое важное событие —стихийное бедствие, коронация государя, появление нового закона — Рыжов записывал этов большую тетрадь, сопровождая всё это собственными комментариями.

Тетради, по мереих заполнения, подшивал в одну обложку, на которой стояла многозначительная надпись«Однодум». Никто не знал, что таится в этой книге, и от этого она казаласьокружающим не только таинственной, но и крамольной. С появлением книги, он получилпрозвище Однодум, которое приклеилось к нему до конца жизни.Новый Костромской губернатор С. С. Ланской посетил с инспекцией Солигалич и былвесьма удивлен, что на таком «соблазнительном» посту находится необычайно честныйи бескорыстный чиновник. Заинтересовался губернатор и «Однодумом», так как емууслужливо донесли о подозрительной книге. Полистав её, Ланской удивился, что прежниепророчества Рыжова исполнились.По прошествии двух лет квартальному Рыжову был прислан дарующий дворянство Владимирскийкрест — первый владимирский крест, пожалованный квартальному.

«И крест и грамотабыли вручены Александру Афанасьевичу с объявлением, что удостоен он сея чести и сегопожалования по представлению Ланского. Рыжов принял орден, посмотрел на него и проговорилвслух. «Чудак!»Жил Александр Афанасьевич до девяноста лет, аккуратно отмечая всё в своём «Однодуме».И ещё много лет после его смерти люди вспоминали удивительного философа..